— Не думать — проще всего, — вздохнул Семен. — Но если подъедет хотя бы ещё одна машина, нас там как куропаток перестреляют, пока мы по склонам будем карабкаться.
— И у нас на захват людей не хватает. Как минимум ещё двое нужны, поддался я его упадническому настроению.
— Ну, ещё одного я гарантирую, — уверенно сказал Серега. — Мишку возьмем, Семен его знает.
— А он согласится? — недоверчиво спросил я.
— Согласится, — заявил Семен.
Я только пожал плечами.
— Может, ну его на фиг? — предложил я. — Положим зря людей, которые вообще тут ни при чем.
— Это я-то ни при чем? — возмутился вдруг Серега. — Ты учти, я при всем, за что мой друг в ответе. И Мишка тоже. Понял?
— Да ты не кипятись. Это же не пикник. Нам, думаешь, не совестно чужими жизнями рисковать? Может, мы как-нибудь по-другому выкрутимся?
— Никак вы по-другому не выкрутитесь. Денег у вас — с поросячий хвостик, а за спиной — жена Семена с двумя детьми да ещё Нина эта. И ни документов, ничего. Да вас самое большее через месяц не одни, так другие найдут. Или милиция, или головорезы эти.
— Так что делать-то?
— Нужно брать вашего шефа в заложники, — жестко заявил Серега. Только все надо проделать как по часам, быстро и четко.
— Значит, ставку делать на психологическое давление. Устраивать психическую атаку, — сказал я.
Мы отложили детали на потом, Серега отправился за Мишей, а мы с Семеном поехали встречаться с Ниной.
У Нины был очень усталый вид. Под глазами залегли тени, скулы заострились.
— Дорогая, ещё чуток потерпи. Сегодня ты ночуешь в этом проклятом доме последнюю ночь, и больше мы никогда не расстанемся.
Нина только слабо улыбнулась и передала нам ключи от дачи, подробно объяснив, как туда добраться. Мы быстро распрощались, договорившись встретиться после работы, там же, где вчера, а если мы опоздаем, то завтра утром. Нам предстояло много дел переделать, успеть побывать и на даче, и на месте завтрашней засады, чтобы все осмотреть и подготовить. Времени оставалось в обрез.
Я уезжал от Нины с горьким чувством. Понимал, как ей сейчас тяжело, и ничего не мог сделать. Ни успокоить, ни приласкать, ни сказать таких нужных ей нежных слов. И за это я на себя злился.
Семен, словно понимая мое молчание, сам не проронил ни слова. Мы вернулись к котельной. Следом за Серегой нам навстречу вышел такой здоровенный мужик, каких мне редко приходилось встречать. Я и сам тяжеловес, но при моих ста двадцати килограммах и ста восьмидесяти пяти сантиметрах роста я казался по сравнению с ним щуплым пацаном.
— Это Мишаня, — широко улыбнувшись, представил мне его Серега, подталкивая великана в спину и явно наслаждаясь произведенным на меня впечатлением.
— Мишаня, — пробасил великан и протянул мне огромную, как футбольное поле, ладонь.
— Володя, — сказал я, не очень охотно вкладывая в его лапищу свою руку и предчувствуя хруст костей.
Но все обошлось. Мишаня силу свою знал и относился к ней с опаской, поэтому руку мне пожал бережно и уважительно.
Я оглядел всю нашу компанию, четырех огромадных мужиков, и почесал в затылке:
— Эдак мы на ободах поедем.
— Я останусь с Мишаней, — сказал Семен, — а вы с Серегой поезжайте, посмотрите, что и как. Ты место знаешь, а Серега у нас по засадам первейший специалист. А мы с Мишаней пока снаряжение подготовим, оружие проверим.
На том и порешили.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мы решили сначала осмотреть место засады, а на обратном пути заехать на дачу, чтобы завтра не встретить никаких сюрпризов. А то вдруг добрый хозяин этого домика ещё кому-нибудь вручил ключи от него. Получится тогда картина Репина" Не ждали", если мы завалимся в эту тихую обитель с заложником.
Серега почти все время, пока мы ехали, дремал, не обращая внимания на красоты за окном автомобиля. А места были живописные. Красивые места. Я откровенно ими любовался. Вскоре мы съехали с шоссе в сторону, и поплыла под колесами грунтовая, но на редкость ухоженная дорога, что для нашей родной державы как-то даже непривычно. Проехав по ней среди ровных полей, нырнули в холмы и запетляли между ними. Холмы становились все выше и выше, пошел поверху лес, и вскоре дорожка совсем сузилась, холмы стиснули её в железных своих объятиях, нависая высоко и грозно.
— Останови-ка здесь, — раздалось за моей спиной.
Я оглянулся. Серега сидел, весь подавшись вперед, от сонливости его и следа не осталось, глаза высвечивали кошачьей желтизной, черты лица обострились. Сейчас он чем-то походил на индейца из классического вестерна.
Я притормозил, и мы, с трудом затиснув машину на обочину, для чего пришлось чуть не набок её положить, пошли осматриваться.
Где-то через час я сидел около машины, пытаясь отдышаться от скачки по холмам с обеих сторон дороги, а Серега продолжал прыгать вверх-вниз, как лось, что-то замеряя рулеткой, оказавшейся у него в кармане. Высматривал что-то, вынюхивал, вскакивал, ложился, садился на корточки, даже съехал на пузе со склона — зачем, Богу ведомо, — отчего приобрел вид овоща, побывавшего на терке.
Так он упражнялся ещё час. У меня даже в глазах замельтешило. Он взбегал на склон и скатывался с противоположной стороны, чуть не прыгая мне на плечи. По отвесным стенам он взлетал, как серна, почти не снижая скорости.
— Значитца так, — деловито сообщил он, усаживаясь наконец рядом. Место — во! Здесь можно колонну автомашин зажать. Но слишком нас мало. Если бы можно было открыть огонь на поражение, тогда все проще решилось бы: сразу пару человек подстрелить, чтобы остальные поняли серьезность намерений, а там уж дело техники. А так…
Он задумался, щурясь на склоны, качая головой, оглядывая въезд в ущелье.
— А ты заметил, что за все время, пока мы тут, не проехало ни одной машины? — поинтересовался он.
— Заметил. Тузы утром проехали, а больше здесь ездить некуда. В деревнях просто так не катаются — бензин дорогой.
— Это хорошо, — покивал он головой и без перехода начал чертить прутиком на земле. — Смотри, делаем так: по одному человеку с двух сторон должны ударить точно по колесам передней и задней машины. Подбив их, сразу из подствольников бросают под дверцы шумовые гранаты — прямо под ноги выскакивающей охране. Сбоку из кустов ещё двое выходят и стреляют непрерывно поверх голов, как можно ниже заставляя нагибаться и психовать. Все время — психологическое давление. Побольше грохота, дыма, стрельбы. Бить из подствольников по склонам гранатами, пусть взрывается земля, сверху сыплется на охранников мусор. Прижать их, задавить морально! Эх, ещё бы одного человечка!.. Да с пулеметом бы на горку, чтобы он из тяжелого сверху очередями понервировал. Цены бы нам не было!
— Но работать придется почти нос к носу, особенно атакующим сбоку. Один выстрел и…
— Я и говорю, все должно решиться буквально за секунды. В противном случае нас вытащат отсюда вперед ногами. Это уж не ходи к цыганке.
Мы ещё немного походили, наметили для каждого место засады, даже приготовили заранее кучи листьев и веток, чтобы завтра времени не тратить. И для пулеметчика на горке место оборудовали на всякий случай: а вдруг найдется желающий. Ха!
Конечно, наша затея выглядела слишком авантюрной, но именно такие ошеломляющие операции зачастую и имели успех из-за своей неожиданности и непредсказуемости. Хотя риск был, безусловно, смертельным. Противник оказывался перед нами буквально на расстоянии вытянутой руки. Один выстрел — а с такого расстояния и школьник не промахнется, не то что тренированная охрана — и все, гуд бай, Чарли.
Мы глянули на часы и заторопились обратно, надо ещё на дачу поспеть. Мы стащили машину на дорогу, я собрался уже сесть за руль и тут услышал хлопок багажника и оглянулся. Из-за открытого багажника вышел Серега, направляя на меня автомат. Я растерялся, обомлел, ничего не понимая, а он вскинул вверх оружие и передернул затвор. Загрохотали выстрелы, я инстинктивно присел, прикрыл голову руками… Так же неожиданно выстрелы стихли.
Я поднял голову и увидел лицо Сереги.
— Ты чего? — спросил он меня. — Выстрелов, что ли, боишься?
Он был удивлен и даже немного растерян.
— Предупреждать же надо! — едва не заорал я на него.
— Да я хотел проверить, как ты на выстрелы среагируешь, если что, оправдываясь, забормотал Серега, видимо, поняв неудачность шутки.
Мы торопились, что доставило нам несколько неприятных минут — нас остановил за превышение скорости гаишник. От него удалось откупиться, и в дальнейшем нам больше везло. Мы гнали на приличной скорости, но уже без остановок.
Все выглядело именно так, как говорила Нина. Дом стоял особняком, мы едва отыскали его на полянке среди сосен, большой и двухэтажный. Внутри присутствовали следы полного и давнишнего отсутствия людей. Повсюду толстый слой пыли, воздух застоявшийся. Кроме удобных и светлых комнат, там обнаружился большой сухой подвал с несколькими кладовками, которые можно использовать как камеры — они будто созданы специально для этого: с толстыми, обитыми железом дверями, без окон и с хорошей вентиляцией.
Во всех комнатах оказались плотные двойные шторы. В нескольких больших холодильниках мы нашли изрядные запасы консервов и спиртного, в шкафу на кухне полно круп и чая.
Словом, осмотром мы остались довольны. Да и наружный обзор замечательный. До соснового леса простиралась небольшая полянка, вполне достаточная для того, чтобы никто не смог пройти к дому незамеченным.
Мы вышли на задний двор и едва не ахнули, так было красиво. Даже теннисный корт, огороженный сеткой, предусмотрели заботливые хозяева. А с высокого обрыва открывался чудесный вид на огромное озеро, казавшееся отсюда бесконечным, теряясь в дымке тумана. Я сразу узнал это место по фотографии, которую рассматривал много раз. Только сосенка одна меня удивила. Но об этом я вспомнил позже.
Сергей позвал меня в машину, надо было торопиться. Желательно успеть встретиться с Ниной и провести военный совет с ребятами.