Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация — страница 44 из 100

Сами коммунисты выдвинули кандидатом в президенты великого чилийского поэта Пабло Неруду. Но сразу же подчеркнули, что готовы снять его кандидатуру в пользу единого кандидата левого блока.

Проблема была лишь в том, что до декабря 1969 года этого самого блока не существовало. Однако «такнасо» подстегнул левые партии поторопиться с оформлением организационного единства.

22 декабря 1969 года было оформлено учреждение предвыборной коалиции левых сил Чили – блока Народное единство (Unidad Popular, UP)[388]. В коалицию вошли компартия, социалисты, Радикальная партия, Социал-демократическая партия, МАПУ и Движение единого народного действия (испанская аббревиатура АПИ). Цель КПЧ – создание союза между рабочим классом и средними слоями – казалась выполненной. Однако на самом деле все было не так просто.

Из четырех партий и двух общественно-политический движений сильнейшей в том, что касалось внутреннего единства, членства, поддержки на местах и электорального потенциала, была КПЧ, опиравшаяся на свои лидирующие позиции в КУТ. Однако компартия понимала, что кандидат в президенты – коммунист не сможет одержать победу и станет только красной тряпкой для новой пропагандистской кампании чилийских правых и США. Это вынуждало КПЧ держаться несколько в тени Народного единства, пропуская на передний план представителей других партий.

Второй по значимости силой блока были социалисты. К началу 1970 года партию раздирали внутренние противоречия. Сторонники Анисето Родригеса и Карлоса Альтамирано по-прежнему считали, что социалисты и коммунисты должны идти на выборы самостоятельно, без союзников из средних слоев. Многие члены СПЧ, включая и представителей руководства, симпатизировали МИР. Когда полиция летом 1970 года раскрыла одну из тайных «партизанских школ» МИР, выяснилось, что в числе ее организаторов был сын сенатора-социалиста. В идеологическом отношении СПЧ, провозгласившая себя марксистско-ленинской партией, была конгломератом самых разных течений – от троцкистов и анархо-синдикалистов до правых социал-демократов.

СПЧ догматически критиковала коммунистов за поддержку «буржуазно-олигархического» правительства Фрея во время мятежа Вио[389]. По сути, своим влиянием в чилийском обществе Социалистическая партия была в большой степени обязана популярности Сальвадора Альенде, которого в самой же партии многие недолюбливали.


Эмблема Народного единства


Радикальная и Социал-демократическая партии, АПИ и МАПУ составляли «немарксистскую часть» левого блока и позиционировали себя как представители средних слоев.

Радикалы, еще недавно бывшие сильнейшей политической партией Чили, растеряли, во многом усилиями ЦРУ, прежнюю электоральную поддержку. Радикальную партию покинула правая ее часть во главе с кандидатом на пост президента в 1964 году Хулио Дураном. Эта группа организовала собственную Демократическую радикальную партию, которая поддерживала кандидатуру Алессандри. Позднее выяснилось, что с Дураном ушли едва ли не большинство членов Радикальной партии.

Таким образом, тактика ЦРУ на ослабление Радикальной партии через финансовую поддержку ее правого крыла полностью себя оправдала.

Но на решение партии примкнуть к Народному единству повлияло то, что американцы, прежде во многом опиравшиеся в Чили именно на радикалов, теперь поддерживали Фрея. Почувствовав себя обиженными, радикалы качнулись влево. К тому же коммунисты вели длительную кропотливую работу по налаживанию сотрудничества с молодежным крылом Радикальной партии во главе с Франсиско Вальдесом. Это крыло в свое время и выступило за присоединение к Народному единству.

После 1964 года Радикальная партия постоянно дрейфовала влево и даже установила контакты с Социалистическим интернационалом. В Конгрессе при Фрее радикалы охотно блокировались с коммунистами для продвижения прогрессивных законопроектов. Со своей стороны, коммунисты поддерживали некоторых кандидатов Радикальной партии (например, сенатора Альберто Бальтру) на парламентских выборах, обеспечивая их избрание.

Для левого блока радикалы уже не были ключевым звеном, как во времена Народного фронта. Скорее, участие радикалов в Народном единстве должно было придать левому блоку известную респектабельность и послужить громоотводом в случае повторения кампании запугивания избирателей по образцу 1964 года.

Радикальная партия выдвинула своим кандидатом в президенты вышеупомянутого члена сената Альберто Бальтру. Профессор Бальтра был председателем Общества чилийско-советской дружбы, бывал в Советском Союзе, где на русском языке по рекомендации коммунистов издали его книгу об экономике Латинской Америки[390].

МАПУ – диссиденты из ХДП во главе с Жаком Чончолем – так и не смогли стать массовой партией, политической родиной левого крыла ХДП. Коммунисты, как и сама МАПУ, полагали, что эта партия сможет увлечь религиозно настроенных представителей средних слоев (радикалы всегда были атеистической и масонской партией). Однако группа Чончоля выступала по многим вопросам (например, по национализации частных предприятий) с гораздо более радикальных позиций, чем коммунисты, и скорее отпугивала средний класс. Именно поэтому торговцы и лица свободных профессий не ушли вместе с Чончолем из ХДП. МАПУ оставалась группой видных интеллектуалов, продолжавших развивать не вполне конкретные теории о построении в Чили «коммунитарного общества». Причем, как и социалисты, МАПУ считала, что мирный путь ликвидации капитализма в Чили невозможен.

Неудивительно, что МАПУ выдвинула кандидатом в президенты Чончоля – никаких других политиков общенационального уровня там не было.

Движение единого народного действия (АПИ) тоже было основано в 1969 году и тоже являлось партией одного человека – Рафаэля Таруда, землевладельца и бизнесмена ливанского происхождения. Таруд был популистом в стиле Ибаньеса, и в его движении объединились многие сторонники бывшего диктатора. В 1953 году при Ибаньесе Таруд был министром экономики, министром горнодобывающей промышленности и даже министром иностранных дел. Позднее избирался в Сенат.

Среди его сторонников было много приверженцев правительства «сильной руки», отставных офицеров армии и полиции. Естественно, АПИ выдвинуло Таруда кандидатом в президенты. Собственно говоря, он и создал это движение в целях собственной политической карьеры.

Социал-демократы были крошечной политической партией, но тоже претендовали на роль выразителя интересов прогрессивных средних слоев. Они также поддержали кандидатуру Таруда.

17 декабря 1969 года, еще не имея единого кандидата, блок Народное единство согласовал свою предвыборную правительственную программу («Основная программа правительства Народного единства»). По мнению американского исследователя Марка Фалкоффа, эта программа «была самой подробной и хорошо разработанной из тех, которые когда-либо предлагали чилийскому электорату и даже, можно сказать, избирателям какой-либо демократической страны»[391].

В качестве основной цели программа провозглашала построение в Чили социалистического общества. Однако никаких социалистических мер как таковых в самой программе не было.

В экономической области предполагалось национализировать за выкуп меднорудную промышленность, добычу железной руды, селитры. Конечно, эта мера не могла понравиться американцам. Но ничего необычного в национализации природных богатств в тогдашнем мире не было. Еще в 1938 году свои нефтяные ресурсы национализировала Мексика. После Второй мировой войны это сделали консервативные арабские монархии Ближнего Востока (причем, как и в Чили, природные ресурсы там ранее принадлежали американцам). Да и в самой Чили, например, добыча нефти с самого начала была в руках государственной компании, и никто не считал это социализмом. Следует подчеркнуть, что за национализацию горнорудной промышленности выступал и кандидат от ХДП Радомиро Томич. В 1969–1970 годах национализацию стал публично поддерживать даже Фрей, что лучше всего говорило о банкротстве идеи «чилизации» меднорудной промышленности.

Кроме горнодобывающей промышленности Народное единство планировало национализировать и отрасли, важные для функционирования экономики в целом – банки и страховые компании (чтобы мобилизовать кредитные ресурсы на благо общенационального развития), крупные торговые монополии, электроэнергетику, железнодорожный, воздушный и морской транспорт, химическую промышленность, производство цемента и черную металлургию, целлюлозно-бумажную промышленность.

Таким образом, в Чили должен был появиться мощный госсектор (что задумывало еще правительство Народного фронта), способный осуществлять масштабные инвестиции в развитие собственно чилийской промышленности. Черная металлургия в Чили была представлена всего одним предприятием, которое было построено государством во времена Народного фронта, а потом приватизировано. Национализировав его, Народное единство хотело только восстановить здесь прежнее положение. Цементный сектор был важен потому, что программа Народного единства обещала развернуть массовое жилищное строительство для трудящихся, то есть выполнить то, что посулил и не сделал Фрей. Для этого государству было необходимо сосредоточить в своих руках производство цемента.

Другими словами, Народное единство хотело национализировать лишь те отрасли, которые давали стране средства производства. Это позволило бы создать конкурентоспособную национальную экономику и сократить зависимость Чили от импорта практически всех видов промышленного оборудования.

В программе специально оговаривалось, что ни мелкий, ни средний бизнес национализации не подлежат. В чилийской экономике будут сосуществовать три сектора: государственный (в программе он именовался «социальным»), смешанный (частные предприятия с государственным участием) и частный. Задача госсектора формулировалась следующим образом: «…производственные мощности страны вместо производства дорогих и никчемных товаров, предназначенных для удовлетворения прихотей наиболее зажиточных слоев населения, будут направлены на производство дешевых и качественных товаров народного потребления»