Киссинджер сообщил в ответ, что пожелания ИТТ будут учтены администрацией Никсона. Так и произошло.
24 октября, в день выборов только что назначенный Альенде министром экономики профессор Педро Вускович получил по почте посылку с бомбой, которую удалось обезвредить по чистой случайности.
С самого утра 24 октября Почетный зал заседаний Конгресса, где обе палаты должны были выбирать нового президента страны, заполняли гости и журналисты. В 10.30 сессия была открыта, и началось тайное голосование, которое продолжалось 55 минут. Вскоре были оглашены итоги: из 195 присутствовавших депутатов за Альенде проголосовали 153 человека, 35 поддержали Алессандри (который уже отказался от такой чести), семеро воздержались. Было тожественно объявлено, что президентом Чили на период с 3 ноября 1970 по 3 ноября 1976 года стал Сальвадор Альенде. Галерка для гостей и ряды депутатов Народного единства взорвались аплодисментами – все понимали, что в Чили началась новая историческая эпоха. Депутаты-социалисты затянули национальный гимн. А один из них, к радости прессы, выкрикнул немного неприличный боевой клич чилийской армии времен Тихоокеанской войны: «Да здравствует Чили, дерьмо!»[514]
Министр экономики Чили при Альенде Педро Вускович
На следующее утро, в 7.25 в военном госпитале скончался от ран генерал Шнейдер. Три операции (в том числе и на открытом сердце) оказались безрезультатными. В стране был объявлен трехдневный траур. 27 октября генерала хоронила многотысячная процессия, во главе которой шли еще действующий президент Фрей и его преемник Сальвадор Альенде.
В день похорон близкий друг Альенде Хосе Тоа, отвечавший за передачу дел от кабинета Фрея новому правительству, получил по почте анонимное послание следующего содержания: «Мы объявляем всем, кто входит в блок Народное единство, начиная с Альенде и его жены, что они скоро получат бомбу и пулю, которые они заслуживают как предатели. То же получат и их семьи. Шнейдер – только начало списка, в котором указан и ты»[515].
В последний день октября 1970 года Альенде огласил состав правительства Народного единства. Социалисты получили портфели министров внутренних и иностранных дел (соответственно Хосе Тоа и Клодомиро Альмейда), жилищного строительства и пост генерального секретаря кабинета министров. Три поста – министров финансов, труда и социального обеспечения, общественных работ и транспорта – было у компартии. Радикальная партия имела в своих руках посты министров обороны и образования. Лидер МАПУ Жак Чончоль, как и ожидалось, возглавил министерство сельского хозяйства. Представитель АПИ стал министром юстиции. Социал-демократы возглавили министерство земель и колонизации и министерство здравоохранения.
Клодомиро Альмейда, лидер соцпартии и министр иностранных дел в первом правительстве Альенде
Ключевой портфель министра экономики достался беспартийному профессору Педро Вусковичу, декану Школы экономики Университета Сантьяго.
Правительство Альенде было действительно народным. Раньше все кабинеты министров Чили обычно состояли из профессиональных политиков, которые возглавляли различные ведомства у различных президентов. Эта колода карт не менялась десятилетиями. Компетентность того или иного министра обычно не играла никакой роли – главным была личная преданность президенту или необходимость учесть в правительстве ту или иную политическую партию.
Теперь вместе в Альенде в «Ла Монеду» пришли действительно новые, тем не менее опытные и в политике, и в жизни люди. Министр внутренних дел Тоа был известным в стране журналистом, министр обороны Вальдивия – профессором (он преподавал, в частности, в Школе карабинеров), министр сельского хозяйства Чончоль – агрономом, министр здравоохранения Оскар Хименес Пиночет – врачом. Впервые в истории Чили в состав кабинета министров вошли четверо рабочих, в том числе три представителя компартии.
Характерной для поистине революционного кадрового состава кабинета Альенде является биография министра труда, члена КПЧ Хосе Оярсе. В 1970-м ему было 43 года. Родился будущий министр в бедной крестьянской семье в провинции Сантьяго. Оярсе пришлось работать в поле с 10 лет. Впоследствии он стал железнодорожником и начал активно заниматься профсоюзной деятельностью. О стойких убеждениях этого человека говорит тот факт, что он вступил в КПЧ в 1948 году, когда коммунистов сотнями бросали в тюрьмы и концлагеря. С 1953 года Оярсе был депутатом парламента, а с 1962-го – членом ЦК КПЧ[516]. Министр был женат и имел пять детей.
Представив состав своего кабинета, Альенде пообещал в ближайшем будущем создать специальное Министерство по делам женщин (для этого требовалось принятие Конгрессом специального закона).
Необычной была и торжественная церемония вступления нового президента в должность 3 ноября 1970 года. Фрей появился, как и положено, во фраке и цилиндре, Альенде – в обычном костюме. Сняв с себя трехцветную ленту (цветов национального флага Чили), Фрей передал ее председателю сената, а тот надел на Сальвадора Альенде. После этого коммунист Даниэль Вергара как заместитель министра внутренних дел принял у нового президента присягу[517]. Были приведены к присяге и остальные члены кабинета. Затем Альенде по традиции присутствовал на торжественном богослужении в кафедральном соборе Сантьяго, которое проводил в его честь глава чилийского епископата кардинал Рауль Сильва Энрикес.
Из собора Альенде направился в «Ла Монеду», по пути останавливаясь и пожимая руки заполонившим улицы Сантьяго сторонникам Народного единства. В президентском дворце был накрыт стол для праздничного ужина, которым распоряжалась старая няня нового президента «мама Роса». В честь вступления в должность главы государства в Чили был объявлен трехдневный праздник. Повсюду выступали песенные и танцевальные коллективы. В парках Сантьяго на 500 досках играли шахматисты – тоже в честь Альенде: все знали что шахматы – любимая игра «товарища президента»[518].
На церемонию вступления в должность Альенде приехали делегации из 70 стран, в том числе и с Кубы. Не прислал поздравления только один иностранный глава государства – Ричард Никсон. В Белом доме неуклюже оправдывались – послание было подготовлено, но где-то затерялось.
Встретившийся с Альенде корреспондент московского радио и телевидения заметил, что новый президент вступил в должность в преддверии очередной годовщины Октябрьской революции в России. Альенде живо подхватил тему: «Я глубоко убежден, что для народов всего мира Великая октябрьская социалистическая революция имеет поистине историческое значение, ибо она оказала огромное влияние на все развитие человечества»[519]. В то же время Альенде, чилиец до мозга костей, не собирался копировать при построении социализма иностранный опыт. В октябре в интервью «Нью-Йорк Таймс» он подчеркнул: «Мы не намерены подражать ни Советскому Союзу, ни Кубе, ни Китаю. Мы намерены искать свой собственный путь, и в соответствии с существующими реальными условиями мы примем необходимые меры, чтобы обеспечить наиболее полное удовлетворение потребностей чилийцев – мужчин и женщин»[520].
Ни тогда, ни уже после смерти Альенде многие не понимали истинного характера чилийского президента. Некоторые наблюдатели считали его расчетливым политиком, мастером тактической игры без четких убеждений, готового к компромиссам ради того, чтобы удержаться у власти. Пиночет потом говорил, что Альенде как никто умел вводить собеседника в заблуждение (впрочем, свидетельство генерала-предателя страдает предвзятостью). Другие видели в Альенде оторванного от реальной жизни романтика.
На самом деле этот человек был ранимым и эмоциональным. Часто он принимал решения, повинуясь зову не ума, а сердца. Но это объяснялось тем, что Альенде имел убеждения, ради которых он был готов отдать свою жизнь, – редкое качество для профессионального политика уже в то время. И убеждения эти были довольно простыми и поэтому цельными – Альенде переживал страдания и лишения своих сограждан, всего человечества как свои собственные и был готов сделать все, чтобы повседневная жизнь миллионов чилийцев стала лучше.
Когда его спросили, какую новость он с удовольствием прочел бы в газетах, Альенде ответил: прекратилась инфляция, и в Чили не осталось ни одного безработного. На вопрос, что значит для него быть социалистом, последовал точный и остроумный ответ: быть человеком XX века, отцом человека XXI века. Наибольшее восхищение у Альенде вызывали реформы раннего христианства и социализма. Он говорил, что, родись в Средние века, хотел бы быть обвиняемым перед судом инквизиции. На столе Альенде стоял портрет Хо Ши Мина с дарственной надписью вьетнамского лидера. Именно Хо Ши Мина, с которым Альенде удалось пообщаться лично, новый президент Чили считал своим идеалом – за «величественную скромность»[521]. На вопрос мексиканского корреспондента, есть ли дома у Альенде также портреты Че Гевары, Кастро и Мао, Альенде ответил утвердительно: «Да, это фотографии с дарственными надписями. Я их получил в подарок. Что поделаешь, я ведь не мог достать фото Христа с его автографом».
Новый президент Чили возглавлял самое репрезентативное и демократическое правительство в истории страны. И в этом была одна из самых главных трудностей для Сальвадора Альенде. Блок «Народное единство» был довольно неоднородной организацией. Коммунисты и радикалы составляли умеренное крыло нового кабинета. Они считали, что преобразования надо проводить постепенно, по возможности в сотрудничестве с христианскими демократами. Ту же линию советовала Аль