Чистые доходы американских компаний от продажи меди в 1970 году правительство Чили оценивало в 93–120 миллионов долларов (в зависимости от того, учитывалась ли амортизация основных фондов). Общая выручка от продажи меди составила 748 миллионов долларов. В 1968–1969 годах американцы заработали в Чили на меди 300 миллионов долларов. В 1971 году, несмотря на падение мировых цен и саботаж американцев, производство меди в Чили за первые пять месяцев составило 238 тысяч тонн, тогда как за аналогичный период 1970 года – 200 тысяч тонн[607].
Критика правых, обвинявших правительство Альенде в раздувании штатов на национализированных медных рудниках уже начиная с января 1971 года, была неоправданной. В январе 1970 года на трех крупнейших рудниках Чили – «Чукикамата», «Эль-Теньенте» и «Сальвадор» – работали 22 817 рабочих и служащих, в июле 1971 года – 23 899. Некоторое увеличение было вызвано внедрением новой технологии обогащения (руда истощалась) и начавшейся очисткой сточных вод. Фонд зарплаты в результате национализации даже сократился, так как часть служащих получали ее в долларах, что делало их очень богатыми людьми в условиях низкого курса национальной чилийской валюты по отношению к доллару США. Например, секретарша, получавшая в августе 1970 года 500 долларов в месяц, могла обменять их на 10 тысяч эскудо. Теперь заработная плата выплачивалась в чилийской валюте.
Национализация помогла сэкономить и на комиссионных биржевым посредникам, составлявшим примерно 4,72 доллара за тонну[608]. Всего при экспорте каждой тонны меди приходилось отдавать иностранцам в виде сопутствующих платежей самого разного рода примерно 26 долларов. Теперь эти деньги, причем в национальной валюте, могли бы получать чилийские торговые и транспортные компании. Правда, чилийцам все равно приходилось за валюту закупать для рудников оборудование и запасные части к нему.
Единодушное одобрение национализации меднорудной промышленности не привело к потеплению отношений между Народным единством и парламентской оппозицией. 18 июля 1971 года состоялись дополнительные выборы в Конгресс в Вальпараисо, где Национальная партия и ХДП впервые выступили единым фронтом против кандидата Народного единства и одержали победу. Депутатом стал представитель ХДП Марин.
Однако эта победа оказалась для демохристиан пирровой. Левое крыло партии было крайне недовольно фактическим политическим союзом ХДП с Национальной партией. 23–24 июля 1971 года по требованию левых было созвано чрезвычайное заседание Национального комитета (хунты) ХДП, на котором представили резолюцию, требовавшую немедленного отказа от любого сотрудничества с Национальной партией. Но группа Фрея добилась отклонения этой резолюции. Вместо этого был принят документ, содержавший критику «сектантских позиций» Народного единства и одобрявший контакты с НП.
В знак протеста против правого курса Фрея и его сторонников о выходе из ХДП объявили восемь депутатов Конгресса и часть руководства партии во главе с лидером молодежного крыла ХДП Луисом Бадильей. Диссиденты объявили о формировании новой партии «Левое христианское движение» (ЛХД), которая объявила о поддержке Народного единства. Вместе с Бадильей и его сторонниками ХДП покинули примерно 10 тысяч рядовых членов партии. О присоединении к ЛХД, окончательно оформившейся осенью 1971 года, заявили лидеры МАПУ, включая Чончоля[609]. ЛХД поддержало и левое движение чилийских священников «Молодая церковь».
СПЧ во главе с Альтамирано приветствовала раскол ХДП как ослабление оппозиции. Теперь, как утверждал Альтамирано, любое сотрудничество с «правой» ХДП вообще потеряло смысл.
Мнение коммунистов было не столь категоричным. Из ХДП ушло не так уж много членов, а восемь дополнительных мест в Конгрессе не решали проблемы сохранявшегося большинства правой оппозиции в парламенте. К тому же, очистившись от левых, ХДП прочно попала под контроль Фрея и его группы и начала еще более активную оппозиционную деятельность против правительства. Правая пресса тоже одобрила уход из ХДП левых – ведь ранее партия была ослаблена постоянными фракционными действиями «повстанцев», а теперь представляла собой более или менее монолитную антиправительственную силу.
Почти одновременно с ХДП раскололась и Радикальная партия, входившая в Народное единство. На своем XXV съезде 29 июля – 1 августа 1971 года партия под давлением левых приняла новую программу, в которой намеревалась бороться против частной собственности и за социализм[610]. С такой линией не согласились те, кто считал Радикальную партию немарксистской и выражающей интересы средних слоев, в том числе мелких и средних частных собственников. 4 августа о выходе из партии объявила часть руководства во главе с бывшим кандидатом в президенты сенатором Бальтрой. Диссиденты-радикалы образовали Левое радикальное движение, которое присоединилось к Народному единству, однако отказались войти в руководящий орган блока – Политический комитет.
Коммунисты всеми силами пытались отговорить радикалов от принятия новой программы, считая это преждевременным шагом. КПЧ опасалась, что после того как партия объявит о строительстве социализма, ее ряды покинут тысячи мелких собственников, которые перейдут к ХДП или к Демократической радикальной партии, находившейся в оппозиции[611]. Так и произошло. Не удались и попытки КПЧ побудить все нерабочие партии и движения Народного единства объединиться в одну мощную политическую партию, которая представляла бы в правительстве интересы средних слоев. Амбиции лидеров мелких групп оказались сильнее политической целесообразности.
Альенде придерживался фактически того же мнения, что и компартия. Он оценил раскол в ХДП как очень противоречивое явление. С одной стороны, возросла поддержка Народного единства в парламенте. С другой – само Народное единство превратилось в не очень равноценную коалицию. На одном ее полюсе были две мощные марксистско-ленинские партии, на другом – четыре немарксистские группы, которые суммарно не набирали и половины электоральной поддержки одной только КПЧ. «Меркурио» и другие правые СМИ писали, что правительственная коалиция окончательно превратилась в чисто пролетарское правительство, в котором средние слои уже не представлены.
Так же считал и Альтамирано, но, с его точки зрения, это было только на пользу социалистам. На пленуме ЦК СПЧ 15 августа 1971 года Альтамирано с гордостью заявил, что благодаря расколу ХДП соцпартия превратилась в сильнейшую политическую силу Чили, а стало быть, пора резко ускорить радикальные реформы. ЦК СПЧ потребовал вынести на референдум вопрос о замене Конгресса однопалатной Народной ассамблеей, ускорить национализацию, завершить в 1971 году аграрную реформу и не выплачивать американцам ни цента за национализированные медные рудники[612].
По сути, решения ЦК СПЧ были открытым объявлением войны ХДП. И христианские демократы, теперь уже находившиеся под полным контролем группы Фрея, с удовольствием приняли вызов.
Еще 11 августа при участии ХДП была организована забастовка на только что национализированных медных рудниках «Чукикамата», «Токопилья» и «Антофагаста». Рабочие протестовали против назначения на предприятия правительственных инспекторов, что было прямым следствием агитации ХДП, выступавшей против «бюрократической национализации» и за передачу предприятий трудовым коллективам. Осуществись эта идея, крах предприятий, при полном отсутствии управленческого опыта у рабочих, был бы неминуем. Каждый день забастовки стоил правительству десятков тысяч долларов неполученных экспортных поступлений. Народному единству пришлось прибегнуть к силе – полиция арестовала 15 организаторов забастовки, после чего было издано распоряжение о немедленном возобновлении работ. Христианские демократы теперь могли заявлять, что именно они – главные представители интересов рабочих.
2 сентября 1971 года депутаты ХДП пригласили в Конгресс заранее отобранных землевладельцев, которые умоляли парламентариев добиться прекращения аграрной реформы в том виде, в каком ее проводило правительство. ХДП воспользовалась поводом для того, чтобы потребовать отставки министра сельского хозяйства Чончоля. Слушания в Конгрессе были очень тревожным симптомом для Народного единства – совсем недавно за левыми шло подавляющее большинство крестьян. Теперь под влиянием насильственных захватов земель миристами многие мелкие и средние землевладельцы перешли на сторону ХДП и Национальной партии.
11–14 сентября 1971 года Национальный совет ХДП наконец официально одобрил новую политическую линию партии на союз с НП и на жесткую оппозицию Народному единству. К удовлетворению американцев, ровно через год после президентских выборов в Чили сложился единый фронт против Альенде.
Кстати газета «Меркурио», год назад пугавшая читателей советскими танками в случае прихода Альенде к власти, в комментарии 4 сентября 1971 года по поводу годовщины победы Альенде была вынуждена признать: «Правительство Народного единства осуществляло свою программу без колебаний, и многие его предложения, особенно конституционные реформы в целях национализации меди, были поддержаны всеми политическими силами»[613]. «Меркурио» хитро пыталась вбить клин между «хорошим» Альенде и «плохими» марксистскими партиями, которые заставляют президента преступать закон, особенно при национализации некоторых предприятий.
Именно вопрос национализации ХДП избрала для себя как главную тему атак на правительство осенью 1971 года. Христианские демократы, используя радикальные заявления Альтамирано, сеяли панику среди мелких и средних предпринимателей, утверждая, что правительство вот-вот приступит к повальной национализации всех частных предприятий в стране.