Коммунисты всеми силами пытались сохранить взаимопонимание с ХДП. 13 июля 1972 года политкомиссия ЦК КПЧ подчеркнула: «Наша линия состоит в том, чтобы сохранить единство всех чилийцев, которые поддерживают структурные реформы»[708].
Результаты выборов нового руководства КУТ показали, что компартия является сильнейшей политической организацией рабочего класса Чили. За список компартии проголосовали 118 028 человек, за социалистов – 92 294, за ХДП – 78 914[709] (причем процент голосов, отданных христианским демократам, вырос более чем в два раза – с 10 до 26 %). За МИР высказались около 3 % рабочих КУТ. Новым лидером единого профцентра опять стал коммунист – Луис Фигероа. Раздосадованные христианские демократы заявили, что засилье марксистов КУТ вынудит их создать альтернативный профцентр.
Народное единство победило и на выборах в исполком Федерации студентов Чили, набрав 40 % голосов. Председателем федерации также стал коммунист – Рохас. Однако в этом случае правительственным партиям помогла раздробленность оппозиции, которая не смогла выдвинуть единый список кандидатов (хотя суммарно за оппозицию голосовали 13,2 тысячи студентов)[710].
14 июля 1972 года Национальный офис планирования Чили (ОДЕПЛАН) сообщил, что достигнут самый низкий уровень безработицы в истории страны – 3,7 %. Это означало, что правительство Народного единства за год с небольшим смогло создать 300 тысяч рабочих мест – абсолютный рекорд чилийской экономики[711]. Рост ВВП в 1972 году ожидался на уровне 6 %. Причем, несмотря на критику аграрной реформы оппозицией, в Чили росло и сельскохозяйственное производство. За первые полгода 1972-го на 35 % выросло производство продуктов птицеводства, а по итогам года рост в аграрном секторе ожидался на уровне 3,5 %, что было в среднем больше, чем во времена Фрея, и опережало прирост населения.
Промышленное производство в Чили за первые шесть месяцев 1972 года увеличилось на 12,6 %, а с момента прихода Народного единства к власти – на 20 %. В 1966–1970 годах среднегодовой рост промышленного производства не превышал 3,3 %. Несмотря на организованные ХДП забастовки на медных рудниках, горнодобывающий сектор Чили в январе – июне 1972 года демонстрировал устойчивый рост, и правительство ожидало увеличение выпуска продукции по итогам года на 6 %. В первом полугодии 1972 года в Чили строилось 60 тысяч домов и квартир, из которых 22 тысячи были уже введены в эксплуатацию.
Темным пятном на этом блестящем фоне была высокая инфляция – 27 % за первые полгода 1972 года. Однако для Чили такой показатель не являлся чем-то из ряда вон выходящим, тем более на фоне быстрого роста ВВП. Все зависело от того, как поведут себя цены во втором полугодии.
Оппозиция понимала, что ей не удалось подорвать веру населения в правительство Народного единства. Каких-либо серьезных причин для организации массовых беспорядков пока не просматривалось.
16 июля оппозиции был нанесен новый удар. На дополнительных выборах в палату депутатов от провинции Кокимбо 53,9 % голосов получила коммунистка Аманда Альтамирано. Кандидат объединенной оппозиции набрал 44,7 %. Конечно, Кокимбо (в отличие, например, от сельскохозяйственного Линареса) был промышленным регионом, где коммунисты уже много лет удерживали сильнейшие позиции в электорате. Однако эти выборы явно показывали тенденцию – оппозиция уже не могла говорить, что большинство чилийцев отвергают марксизм.
Народное единство использовало свой успех не для ударов по оппозиции, а для новой попытки разрешить конфликт между президентом и Конгрессом. Альенде внес законопроект о гарантиях малому и среднему бизнесу. Не подлежали национализации средние (с капиталом до 9,6 миллиона эскудо) и мелкие предприятия (капитал до 2,4 миллиона эскудо). Четко определялись те отрасли экономики, где будут существовать только государственные предприятия: горнорудная промышленность, транспорт (кроме автомобильного), электроэнергетика, связь, нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая, сталелитейная, газовая, цементная, химическая, оборонная промышленность, банки и страховые компании.
Была также гарантирована собственность землевладельцев в размере до 30 га.
В законопроекте, как ранее и требовала ХДП, было расширено участие рабочих в управлении предприятиями. Высшим органом предприятия считалась Ассамблея трудящихся, которая могла обсуждать и решать любые вопросы хозяйственной деятельности.
Оппозиции было сложно отвергнуть законопроект, содержавший все основные требования ХДП. Но тут на помощь правым опять пришли миристы и их союзники из левого крыла СПЧ.
19 июля 1972 года Национальная служба расследования (ее возглавлял социалист Паредес по прозвищу Коко, а его заместителем был коммунист) провела аресты членов левоэкстремистских боевых групп, замешанных в «экспроприациях» банков и нападениях на магазины. Среди арестованных оказались члены МИР, СПЧ и один из бойцов личной охраны Альенде.
Оппозиция в Конгрессе немедленно осудила социалистов за потворство вооруженному бандитизму (мол, СПЧ хочет организовать вооруженный «автопереворот») и опять сосредоточила внимание на скорейшем одобрении закона об оружии. Социалисты неубедительно оправдывались, говоря, что партия в целом не отвечает за действия своих отдельных членов.
27 июля леваки опять нанесли сильнейший удар по престижу правительства. Региональные организации МИР, СПЧ, МАПУ, радикалов и левых христиан в Консепсьоне объявили о создании «Народной ассамблеи» как альтернативного парламента в противовес «буржуазному и контрреволюционному» конгрессу. Механически ссылаясь на опыт Советской России, левые в Консепьсоне твердили о необходимости «двоевластия», как в 1917 году в России, и считали свою ассамблею «советом», противостоящим буржуазно-реформистскому «временному правительству».
Ассамблея была настоящим подарком для оппозиции, которая давно и безосновательно обвиняла Народное единство в узурпации власти и неуважении парламента.
Коммунисты решительно осудили образование в стране любых «альтернативных органов власти». МИР назвало позицию коммунистов «абсурдной», а лидер региональной организации социалистов в Консепсьоне заявил: «На наш взгляд, является большой ошибкой то обстоятельство, что одна из партий, входящих в Народное единство, выступает против народной ассамблеи и при этом говорит на одном с Национальной партией языке»[712].
Однако президент недвусмысленно встал на сторону КПЧ. 31 июля Альенде направил руководителям партий Народного единства письмо, в котором резко критиковал альтернативный парламент в Консепсьоне: «Второй раз в течение последних трех месяцев[713] в провинции Консепсьон проявились раскольнические тенденции, которые наносят ущерб Народному единству и, в конечном счете, служат интересам врагов революции… В некоторых странах народная ассамблея возникла в качестве «параллельной власти». Однако использование этого опыта в Чили абсурдно, так как в стране существует правительство, избранное законным путем. Поэтому любой «революционер», выступающий против законного правительства, на деле является контрреволюционером»[714].
Но миристы не успокоились и перешли к открытому насилию, уже не против «буржуазии», а против властей. 4 августа полиция и карабинеры попытались провести в одном из «побласьонес» Сантьяго – поселке Эрмида[715] – задержание замешанных в различного рода «экспроприациях» миристов и других левых экстремистов. Примечательно, что награбленные в банках деньги шли зачастую не на финансирование революции, а на покупку домов для лидеров экстремистских групп, а также пакетов акций в частных предприятиях. Миристы, прикрываясь женщинами и детьми, оказали карабинерам вооруженное сопротивление. Полиция также ответила оружием и 120 бомбами со слезоточивым газом. В результате столкновения один человек был убит, 11 ранены, 160 – арестованы (в том числе руководители МИР Виктор Торо и Микки). Среди арестованных, по данным газеты компартии «Сигло», оказался один аргентинец, стрелявший запрещенными на международном уровне разрывными пулями «дум-дум».
МИР немедленно осудила «полицейский произвол новых богачей» и попросила депутатов оппозиции выразить недоверие министру внутренних дел. Миристы оценили полицейскую акцию как месть Альенде и коммунистов за события в Консепсьоне. Леваки сокрушались по поводу 400 детей, «отравленных» слезоточивым газом[716]. На защиту МИР встала «Меркурио». Подтвердились слова компартии об общих целях левых и правых экстремистов.
Особенно сильно правительство критиковал один из функционеров МИР «команданте Рауль» (Освальдо Ромо), который впоследствии был разоблачен как агент ЦРУ, а после военного переворота 11 сентября 1973 года служил следователем в охранке Пиночета, где «прославился» пытками арестованных. «Рауль» отказался прийти на встречу с директором Национальной службы расследований Паредесом, чтобы обсудить инцидент.
Региональное отделение МИР в Сантьяго призвало трудящихся «отвергнуть репрессивную политику некоторых секторов правительства (намек на компартию был понят всеми – прим. автора), которая вызвана реформистскими течениями в Народном единстве»[717].
Президент Альенде лично выехал на место происшествия и побеседовал с жителями поселка и миристами. Глава государства пошел на уступки и отстранил Паредеса и его заместителя коммуниста Торо от занимаемых должностей, а также дал согласие на выступление по национальному телевидению представителей МИР с изложением их версии событий в Эрмиде. Выступление было использовано миристами для новых выпадов против правительства и «репрессивной политики» компартии.