Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация — страница 90 из 100

[834]. Стремясь предотвратить нападения на торговые помещения и отбить радиостанцию, полиция применила силу: в результате опять появились раненые.

Оппозиция немедленно ответила на «репрессии» властей массовым митингом протеста в Сантьяго 10 июня, в котором приняла участие и автоколонна Конфедерации водителей грузовиков. Затем она с грузом продовольствия отправилась на «помощь» шахтерам «Эль Теньенте».

Но даже по меркам оппозиции все нормы гуманности попирала забастовка врачей, организованная гремиалистами. Причиной стачки были якобы политически мотивированные назначения руководителей некоторых медицинских учреждений и недостаток медикаментов и материалов для операций. Правда, многие врачи и медперсонал все же остались верны клятве Гиппократ и продолжали оказывать помощь больным.

15 июня 1973 года был организован марш протеста бастующих работников «Эль Теньенте», участники которого отправились в Сантьяго, чтобы соединиться там со студентами Католического университета и провести мощные антиправительственные демонстрации. Боевики ПИЛ попытались прорвать кордоны карабинеров дубинками и кастетами. Манифестанты заблокировали железную дорогу, остановили два поезда, вагоны которых были подожжены бутылками с горючей смесью, и перегородили шоссе тракторами, гружеными динамитом[835].

В тот же день после 12.00 к президентскому дворцу стали стекаться толпы рабочих КУТ и призванных Федерацией учащихся Чили студентов столичного университета, стремившихся выразить поддержку правительству.

Как и ожидалось, произошли столкновения со сторонниками Народного единства и миристами, в результате которых был убит один человек (член МИР), 66 – ранены и 37 арестованы. Шахтеры с «Эль Теньенте» забаррикадировались в Католическом университете.

16 июня 1973 года Национальная партия провозгласила, что «сеньор Альенде престал быть конституционным президентом Чили». «Согласно праву и морали никто не обязан уважать и подчиняться правительству, утратившему свою законность»[836]. 18 июня автоматными выстрелами из проезжавшей машины были ранены три комсомольца, выходившие с собрания своей ячейки в одном из районов Сантьяго.

20 июня ХДП собрала в Сантьяго на антиправительственную демонстрацию 80 тысяч человек.

Через три дня, 23 июня, КУТ вывел на улицы столицы до 500 тысяч сторонников Альенде. Президент выступил на митинге и заявил, что потребовал от Конгресса принять закон о немедленном запрете ПИЛ. 22 июня было возбуждено уголовное дело против Национальной партии, а «Меркурио» – закрыта на шесть дней за публикацию призывов к неповиновению властям. Левые (в основном миристы и члены МАПУ) палками и камнями атаковали Католический университет, где отсиживались шахтеры с «Эль Теньенте». По оценкам полиции, раздалось 20–30 выстрелов[837]. Попытки шахтеров и студентов-католиков совершить контратаки были быстро отбиты. Вдребезги разлетелись все обращенные на улицу окна университета. Было совершено нападение на штаб-квартиру ХДП, откуда быстро вызвали на помощь карабинеров. Реакции ответили на ее же языке.

22–24 июня 1973 года прошел первый общенациональный съезд партий Народного единства, в котором приняли участие 700 делегатов. Съезд постановил теснее сплотить ряды левого блока и активизировать реформы в экономике, а также изменить политическое устройство Чили. Левые партии решили опираться на органы народной инициативы: «коммунальные команды», «промышленные кордоны», комитеты по контролю над ценами. Казалось, что давнее требование коммунистов о прекращении внутренних споров среди левых перед лицом объединенной реакции начинает воплощаться в жизнь.

Альенде предложил опять создать военно-гражданское правительство, чтобы положить конец актам насилия со стороны реакции. Против вхождения военных в правительство немедленно высказалась ХДП: вооруженные силы должны быть беспристрастным арбитром, а для этого им следует оставаться вне кабинета министров. Оппозиция не хотела вновь, как в октябре 1972 года, признать свое поражение и подчиниться генералам-министрам. Ей срочно необходимо было убрать с политической сцены Пратса – главную опору правительства в вооруженных силах.

27 июня 1973 года была совершена провокация против Пратса. В этот день в районе 15.00 генерал вместе с шофером ехал в своей машине по авениде Костанера, когда его неожиданно стал подрезать автомобиль «рено» красного цвета, в котором находились двое лиц (Пратсу показалось, что оба были мужчинами). До этого, как по команде, из трех или четырех соседних машин на генерала посыпались оскорбления и неприличные жесты.

Пратс прекрасно помнил судьбу Шнейдера и немедленно выхватил пистолет. На светофоре из красной автомашины неожиданно высунулась женщина с короткой стрижкой, из-за которой Пратс сначала и принял ее за мужчину, и показала генералу язык. Машины ехали рядом, и дама продолжала делать не совсем приличные жесты. Пратс приказал ей остановиться и дать объяснения, но сеньора только посмеивалась. У генерала от возмущения сдали нервы, и он дважды выстрелил – первый раз в воздух, второй раз – уже по автомашине госпожи Алехандрины Кокс Пальмы (сам Пратс утверждал, что стрелял только один раз и в воздух).

Генерал погнался за обидчицей и заставил ее красный автомобиль остановиться: «Проси прощения, дерьмо, иначе я тебя прикончу»[838]. «Простите, простите», – залепетала сеньора. На вопрос полиции, почему она показала язык генералу, Алехандрина ответила: «Мне так захотелось». Генерал сказал: «Я просто устал от всех этих оскорблений!»

Интересно, что на месте инцидента вдруг оказались правые журналисты, как будто их заранее кто-то предупредил. Машину генерала окружили возмущенные «прохожие», ей прокололи шины, и кто-то написал на ней краской: «Убийца!» Пратс собирался было идти дальше пешком, но один таксист услужливо подвез его до работы.

Толпу сторонников невежливой сеньоры (которая скандировала: «Да здравствует Чили!») слезоточивым газом разогнали карабинеры. Доставленная в полицейский участок для допроса, виновница происшествия стала более откровенной: она показала генералу язык из-за опасений за судьбу Чили и будущее ее детей.

Оппозиционные СМИ (прежде всего «Меркурио») стали склонять Пратса на все лады: человек, обладающий такими расшатанными нервами, не может возглавлять вооруженные силы. А какой же это кабальеро, если он бросается с пистолетом на слабую беззащитную женщину!

Провокацию сработали гениально: в этот же день Пратс подал прошение об отставке, а на следующий день в стране уже должен был состояться военный переворот.

Альенде во время провокации против Пратса находился на приеме в советском посольстве. Узнав об инциденте, он немедленно собрался ехать к Пратсу, чтобы выразить ему полное доверие. На этом же приеме Бачелет предупредил президента, что в армии зреет план переворота: «Президент, сегодня или никогда. Вы должны понимать, что необходимо действовать. Необходимо обезвредить генералов, которые участвуют в заговоре». Альенде был невозмутим: «Успокойтесь, генерал, успокойтесь. Генерал Пратс так не считает»[839].

К счастью для страны, президент отставку Пратса не принял и объявил в Сантьяго чрезвычайное положение. Военным комендантом Сантьяго был назначен сторонник Пратса, командующий корпусом карабинеров генерал Сепульведа.

В публичном заявлении для прессы Пратс подчеркнул, что уже продолжительное время является объектом несправедливых нападок и клеветы со «стороны некоторых средств массовой информации». Заявление для прессы сделала и Алехандрина Кокс, которая принесла Пратсу официальные извинения и вернулась к версии, что показала генералу язык спонтанно: «Клянусь богом как христианка, что этим мои действия и ограничились»[840].

Пока Пратс был вынужден оправдываться перед всей страной, в гарнизоне Сантьяго проходили лихорадочные встречи некоторых офицеров среднего звена из 2-го бронетанкового полка и активистов ПИЛ. На совещании 24 июня был согласован следующий план военного переворота. Предполагалось, что 26 июня пиловцы организуют в столице ряд терактов и спровоцируют уличные беспорядки. На следующий день утром пять танков 2-го бронетанкового полка подойдут к резиденции Альенде на улице Томаса Мора, и офицеры арестуют президента. Другие пять танков захватят «Ла Монеду».

Пратс к этому времени уже должен был подать в отставку, и главкомом вооруженных сил по старшинству становился Пиночет. Если бы вся акция удалась, то заговорщики передали бы именно ему верховную власть. Таким образом, Пиночет был бы «вынужден» принять на себя полномочия президента, чтобы предотвратить полномасштабную гражданскую войну. Для вида он мог бы даже наказать взбунтовавшихся офицеров-танкистов.

Однако сведения о заговоре дошли до армейского командования, и в ночь на 27 июня одного офицера-путчиста арестовали. На следующий день (когда Пратс стал жертвой провокации) были арестованы еще один офицер и семь унтер-офицеров. Интересно, что в этот же день, 27 июня, «Меркурио»[841] открыто призвала заменить Альенде правительством в составе небольшой избранной группы военных, которые покончат с охватившей Чили анархией[842].

28 июня на пресс-конференции генерал Сепульведа объявил, что раскрыт военный заговор, в котором замешаны гражданские лица и младшие офицеры. Идут аресты, и путчисты дают показания следствию. В тот же день о готовящемся перевороте Сенат проинформировал министр обороны Хосе Тоа. В ответ прозвучали насмешки со стороны оппозиции: правительство, мол, выдумало очередной «заговор», чтобы еще активнее душить демократию в стране. В знак протеста против клеветы и оскорблений Тоа покинул Сенат