.
Дальнейшие события особенно поражают своей несуразностью, если учесть, что Бела собирался слюбиться с Ватиканом посредством массового обращения куманов в католичество. По иронии судьбы, в роли гонителей кочевников выступили не аристократы, а церковники. Вторжение монголов по времени совпало с миссией Уголина, давнего наперсника короля, архиепископа Калочского (канцлера в 1230–1235 годах), в Венецию для участия в конклаве, собиравшемся для обсуждения отношений с императором Фридрихом. Уголин со своими прелатами уже приготовились отбыть в Венецию, как вдруг Бела отменил поездку, сославшись на монгольскую угрозу. Священнослужители, раздосадованные тем, что им предстоит столкнуться лицом к лицу со смертельной опасностью, вместо того чтобы нежиться в Венеции, развернули обличительную кампанию против куманов, обвиняя их в том, что они являются «пятой колонной» и просто-напросто облапошили короля[2317].
Перепуганный Котян попросил доставить его к королю. Бела в ответ арестовал его вместе со стражей, задумавшись над дальнейшими действиями. Разъяренная толпа ворвалась во дворец, где содержался предводитель куманов. Бела и его лучники какое-то время сдерживали мятежников, но им пришлось скоро отступить. Мятежники линчевали Котяна, обезглавили и перебили всю стражу, выбросив затем отрубленные головы в окна бушевавшей внизу толпе[2318]. В лживой и лицемерной атмосфере Венгрии сороковых годов XIII века все с легкостью поверили в легенду, будто убийство было подстроено самим королем Белой или Фридрихом Австрийским.
Узнав об умерщвлении вожака, воинство Котяна взбунтовалось и опустошило всю Венгрию западнее Дуная. Венгры ответили не менее жестоко, потеснив уцелевших куманов на юг и за пределы страны. Известны случаи массовых расправ, когда венгры действовали согласно принципу «хороший куман — мертвый куман», и куманы поступали аналогичным образом[2319]. Произошло по крайней мере одно сражение с ополченцами епископа Бульчи Чанадского, когда они столкнулись с куманами, и им пришлось прорубаться через их ряды. Это было не самое удачное начало войны не на жизнь, а на смерть с монголами. Но уже не было обласканных «преторианцев» для предстоящих битв с монгольскими ордами.
17 февраля Бела созвал совет в Буде, в то время отдельном от Пешта городе на другом берегу Дуная, в котором жили представители многих национальностей, в том числе немцы, славяне, мусульмане[2320]. Несведущие бароны требовали посадить за решетку Котяна, доказывая, что куманы — те же монголы, только другого племени. Они поставили королю условия, которые Бела, похоже, принял, намереваясь, очевидно, поставить крест на обещаниях после победы над монголами. Пока дворянство занималось дебатами, поступили сообщения о том, что монголы перешли через Карпаты. Бела закрыл собрание и дал приказ армии выдвигаться навстречу неприятелю, отправив королеву и престарелых церковников в безопасную Австрию[2321].
Стратегия вторжения в Венгрию была в совершенстве отработана полководческим гением Субэдэя, всегда особое внимание уделявшего координации действий раздельных армий, идущих на большом удалении друг от друга. Почти непрерывно пребывая в военных походах, монголы вели с собой стада домашнего скота, не допуская его отставания; быстрота и мобильность были самым главным фактором победных атак; фураж и провиант обычно добывались на завоеванных территориях[2322]. Для Субэдэя было важно навязать Беле сражение и разгромить его, прежде чем Запад мобилизуется для спасения Венгрии. Не менее важно было синхронизировать продвижение к городам Буда и Пешт и окончательное подчинение всей Восточной Венгрии. С этой целью Субэдэй принял решение наступать тремя отдельными корпусами, действия которых необходимо тщательно планировать и координировать с тем, чтобы они соединились в определенное время и в определенном месте на Дунае. Предваряя тактику Наполеона, Субэдэй организовал продвижение трех армий при постоянном контакте друг с другом и на большой скорости. Два фланговых корпуса должны были идти по окружности, а центральному корпусу под командованием Батыя назначалось следовать по диаметру[2323].
Шибан, брат Батыя, действовал в северном секторе между Польшей и Моравией. Пользуясь фланговым прикрытием реки Вистула, его корпус выдвинулся на запад в сторону севера Карпат, перешел через 900-мильный горный хребет по Яблуницкому перевалу и направился на юго-запад вдоль рек Морава и Вах. Корпус Шибана надежно защищал главные силы монголов от флангового нападения из Австрии. Левое крыло Кадана вышло в юго-восточном направлении через перевал Борго или Тихута в Молдавию (между Восточными Карпатами и рекой Днестр). Его конницы разлетелись по всей Валахии, стране медведей, волков и рысей, прежде чем переправиться в Трансильванию и далее по реке Тиса в Пешт[2324].
Основная армия Батыя по Верецкому перевалу вышла в долину Верхней Тисы. Здесь на другой стороне гор она неожиданно повстречалась с войском венгерского пфальцграфа и разгромила его 12 марта, вынудив несчастного вельможу вернуться к королю Беле с малоприятным известием о своем поражении[2325]. Армия Батыя надвигалась поразительно быстро, если учесть, что в Венгрии тогда дорог практически не было, а Бела соорудил лабиринт препятствий для вторжения через Верецкий перевал: рвы, траншеи, завалы из деревьев, предназначавшиеся для того, чтобы направить интервентов в специальные и особо охраняемые «ворота». По некоторым свидетельствам, к 1241 году немногие дороги в Венгрии настолько заросли кустарниками и колючками, что путники добирались от деревни к деревне, ориентируясь по шпилям церквей и вершинам холмов. Батый преодолевал систему препятствий и ловушек очень просто: посылал вперед «саперов», убиравших заграждения, прорубавших тропы в лесу и прокладывавших новые дороги[2326]. Субэдэй вначале находился на некотором расстоянии от Батыя. Он отправлялся после него, догнал, а потом и вышел вперед, формируя головной отряд[2327].
Активная и кровопролитная фаза войны началась в южном секторе Кадана. Возле городка Родна на севере Трансильвании, в самом центре горнорудного района добычи серебра на его колону напал внушительный отряд вооруженных саксонских рудокопов, превративших поселение в немецкий анклав. Моголы, как говорится, дали стрекача, не ввязываясь в драку. Туповатые рудокопы, радуясь «победе», устроили пиршество и были совершенно пьяны, когда ночью монголы вернулись и всех порешили. Прослышав о расправе, около шестисот немцев в соседнем горняцком городе заявили о капитуляции, и монголы сразу взяли их на службу, поставив на передовую линию[2328]. Воинство Кадана расползлось по всей Трансильвании, дойдя до Темишоары на юго-западе. Где бы конники Кадана ни появлялись, повсюду они оставляли после себя кровь и разрушения[2329].
Используя немецких горняков как гидов, монголы дошли до города Орадя (сегодня территория Румынии), большого поселения с крепостью. Они выпотрошили почти весь город, кроме цитадели, и перебили жителей в отместку за упорство гарнизона крепости. Женщин насиловали бандами, головы отрубали в массовом порядке на поле за городом; несколько мучеников сгорели заживо в костеле. Монголы вновь прибегли к трюку ложного отступления, ушли из города и остановились в пяти милях, ожидая реакции жертвы. Гарнизон вышел из крепости, полагая, что все закончилось, но монголы моментально ворвались и устроили очередную массовую бойню, оставив в живых несколько человек для пыток. Горстка уцелевших горожан сумела пробраться в крепость, но монголы сокрушили ее стенобитными машинами. Зловоние от разлагавшихся трупов стало невыносимое, и Кадан приказал всем эвакуироваться. Однако он не был полностью уверен в том, что прикончил всех венгров, стал ждать, и, когда уцелевшие горожане, крадучись, вернулись из лесов домой, монголы еще раз напали на город, отыскивая и убивая на месте каждого, кто попадался им на глаза[2330].
Бенедикт, епископ Орадяский, уже набрал внушительную армию по приказу Белы и готовился идти на воссоединение с королем в Пеште. Однако узнав о беде, постигшей его город, он развернулся и пошел навстречу интервентам. Но и епископ стал жертвой хитроумной тактики монголов. Опасаясь, что венгры превосходят их численностью войск, они наделали несколько сот манекенов и посадили на свободных лошадей с намерением привести их на линию горизонта, когда наступит подходящий момент. При первом же появлении венгров монголы пустились в паническое бегство в сторону холмов, где скрытно стояла конница манекенов. Внезапно перед наступавшими венграми на горизонте возникли силуэты множества всадников. Решив, что попали в засаду, воины епископа Бенедикта в панике повернули обратно; монголы бросились вдогонку, настигли и изрубили саблями[2331].
Перечень городов и деревень, взятых воинством Кадана, достаточно большой: епископальный город Чанад (назывался также Урбс Морисена, главное поселение первоначального королевства, основанного Арпадами в 1000 году) подвергся разграблению и разорению; Сегед испытал на себе «все мыслимые и немыслимые злодеяния»[2332], хотя в данном случае многие жители смогли спастись, укрывшись в близлежащих болотах; известны названия и других городов, подвергшихс