[2429]. Русские националисты, как, например, митрополит Кирилл в «Жизнеописании Невского», возвысили не более чем сшибку до уровня одной из величайших битв всех времен. Советская пропаганда закрепила это ложное клише, которое сохраняется и поныне[2430]. Невского занесли в число самых великих национальных героев русской истории, а православная церковь канонизировала его за непреклонность в игнорировании зазываний вселенского Ватикана, стоицизм и самоотречение в повиновении монгольскому режиму.
Реальный исторический Александр Невский, в отличие от легендарного героя, изображенного в русской мифологии, был скользкой и вероломной личностью. Самой примечательной деталью битвы на Чудском озере было то, что при Александре Невском находились послы Батыя в качестве военных советников. Конечно, тевтонская угроза была главным фактором, заставившим его сблизиться с монголами[2431]. Но его отношения с монголами всегда отличались двойственностью и двуличием; своекорыстно и нещадно наш герой во главу угла ставил свои амбициозные политические цели, этим и объясняется его безусловная верность Батыю и преемникам хана[2432].
Батый вознаграждал его тем, что поддержал в борьбе с братом Андреем, который добивался религиозного сближения с Римом. Монголы сурово обходились с теми, кто «путался» с Ватиканом, считая его «мозговым центром», сосредоточием реальной власти на Западе. Когда великий князь Ярослав, отец Александра, как им показалось, замыслил отказаться от русского православия и подчиниться папству, монголы его отравили, хотя источники расходятся во мнениях относительно того, кто «заказал» убийство — Батый или Дорегене, вдова Угэдэя[2433]. После смерти Батыя у Александра Невского особенно теплые отношения сложились с новым ханом Золотой Орды Сартаком (будто бы они стали «андами», побратимами), принявшим христианскую веру. Если даже Сартак и был отравлен своим дядей Беркэ, сменившим его и принявшим ислам, Александр Невский продолжал дружить и с ним. В обоих случаях — по отношению к отцу и побратиму — Александр Невский действовал как человек, не позволявший эмоциям вмешиваться в «реалполитик»[2434].
Смерть Угэдэя означала и смерть Монгольской империи, создать которую так стремился Чингисхан, хотя ее структура формально существовала до конца пятидесятых годов XIII века. Гуюка избрали ханом лишь в 1246 году; проволочка была вызвана четырьмя обстоятельствами. Во-первых, его матери, регентше Дорегене, потребовалось определенное время для формирования «группы поддержки»; во-вторых, не было никакой ясности в отношении намерений Батыя, в то время как Субэдэй тщетно пытался исполнять роль посредника и примирить Батыя и Гуюка; в-третьих, по всей Монголии распространялись слухи о насильственной смерти и отравлении Угэдэя; в-четвертых, все шаманы единодушно заявляли о нежелательности раннего избрания, которое может вызвать нежелательные события[2435].
На протяжении четырех с половиной лет регентства Дорегене и ее ближайшая подруга (прежде служанка) Фатима из Хорасана вершили кровавые расправы с действительными и потенциальными противниками, арестовали Тэмуге, брата Чингисхана, и казнили всех его главных сторонников. Но регентша так и не смогла преодолеть препятствие, которое создавали для нее Годан[2436], второй сын Угэдэя, которого Чингисхан персонально избрал преемником Угэдэя, и Ширамун, внук Угэдэя, избранный преемником самим Угэдэем: оба они имели больше прав на ханский престол, чем Гуюк.
Годан не доверял милостям Дорегене и создал параллельную администрацию в бывшем Каракитае, куда перебрались все бывшие министры Угэдэя, уволенные регентшей, в том числе Чинкай и оба Ялавачи. Дорегене объявила, что кандидатуры Годана и Ширамуна нелегитимны: один — слишком молод, а другой — болен, это был явный блеф, поскольку у ее любимца Гуюка со здоровьем дела обстояли еще плачевнее[2437].
Она не дожила до того дня, когда ханом в 1246 году избрали Гуюка, а после ее смерти Гуюк фактически отменил постановления регентши. Он вернул опальных министров и казнил фаворита матери Абд ад-Рахмана, откупщика, которому она пожаловала концессии на сбор налогов в Китае. Когда Годан умер при странных и вызывающих подозрения обстоятельствах, Гуюк предал Фатиму суду, обвинив в том, что она подстроила его смерть колдовством, и в сущности убил ее, приказав бросить в реку, зная, что она не умеет плавать. Он также предал казни Тэмуге[2438].
Гуюк всячески выказывал пренебрежение к прошлому Монголии, заявив, что Угэдэй не обладал в достаточной мере твердым и жестким характером и проявлял слабость по многим ключевым проблемам. Авторитарное умонастроение было в нем настолько сильно, что он разослал всем самодержцам Европы безапелляционное требование подчиниться и исполнять его волю (тем не менее у него и сейчас находятся академические апологеты)[2439]. Батый объявил избрание Гуюка незаконным на том основании, что его, высокопоставленного монгола, не было на курултае, хотя его присутствие было необходимо для того, чтобы решения собрания стали обязательными для исполнения. Гуюк попытался обхитрить Батыя, провозгласив крестовый поход против Запада, но Сорхахтани, вдова Толуя, прилежно информировала его обо всем, что происходит в Каракоруме, и заговор расстроился[2440]. Назревала реальная гражданская война, когда Батый и Гуюк в 1248 году двинулись навстречу друг другу. Когда Батый форсировал реку Или, а Гуюк уже дошел до Бешбалыка, Гуюк внезапно умер; обычно ссылаются на слабое здоровье (хана замучили колики) и алкоголизм, но не исключается и вариант отравления, инспирированного Сорхахтани[2441].
Затем последовали еще три года регентства, когда ханский трон принадлежал Огул-Гаймыш, на редкость глупой женщине. Тем временем Сорхахтани, изображенная Рашидом ад-Дином как самая умная женщина в мире, подспудно готовила почву для восшествия на престол Мункэ (старшего сына Толуя). Она поддерживала добрые отношения с Батыем, которые установились еще в то время, когда она помогала ему при режиме Гуюка, и окрепли на основе общей с Сартаком, сыном Батыя, приверженности к несторианскому христианству[2442].
В 1251 году при активной поддержке Батыя каганом был избран Мункэ. Это был очень серьезный правитель, первый после Чингиса не подверженный алкоголизму хан, и при нем завоевания вновь стали приоритетными.
Западная Европа его не интересовала, возможно, по той причине, что ему не хотелось идти проторенными Батыем дорогами, и он всю свою энергию направил на войну с империей Сун. Но и ему была свойственна неизменная монгольская привычка «кровопускания». Он казнил бывшую регентшу Огул-Гаймыш, а также и Бури, чтобы доставить удовольствие Батыю, так и не забывшему его оскорбительные реплики на пирушке в 1240 году. Огул-Гаймыш присоединилась к заговору с целью убить Мункэ и возвести на трон Ширамуна, и в этом заговоре, как оказалось, участвовали многие монгольские княгини. Из этих женщин признания выбивали горящими палками, а Мункэ и его сторонники употребили заговор в свою пользу[2443].
Выяснилось, что и Ширамун участвовал в интриге, но Мункэ не стал его казнить, а отослал на фронт в Китай, где армией командовал брат кагана Хубилай. Однако война лишь отсрочила исполнение смертного приговора. Ширамун не погиб в сражениях, но его убили весной 1258 года, когда Мункэ лично прибыл на юг, чтобы возглавить кампанию против сунцев. Все триста или около того ближайших сподвижников Ширамуна были казнены после попытки совершить переворот[2444].
В 1259 году Мункэ умер от холеры или дизентерии, фактически во время военной кампании[2445]. Его смерть положила начало распаду единства империи, хотя Золотая Орда была независимой во всем, кроме названия, с 1242 года. Два курултая, собиравшихся раздельно, но одновременно, избрали двух великих ханов. Победителем стал Хубилай, сразу же основавший династию Юань в объединенном Китае в 1279 году.
Империя раскололась на четыре части. Помимо Китая Хубилая и Золотой Орды, доминировавшей в России еще двести лет, возникли ханство Джагатая в Центральной Азии (отдельные регионы современных Монголии, России, Индии, Китая, Пакистана, Афганистана, Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана и Казахстана)[2446], а также ильханат, основанный в 1256 году Хулагу, братом Мункэ, и включавший Восточную Турцию, Иран, Ирак, Азербайджан, Грузию, Армению, Западный Афганистан, Юго-Западный Пакистан и некоторые районы современного Туркменистана[2447]. Всего лишь через тридцать лет после смерти Чингисхана его могущественная империя развалилась на четыре ханства, которым была уготована различная участь. Лишь благодаря гению и талантам Чингисова сына Угэдэя могло так долго простоять это величественное государственное строение.
Заключение
Чингисхан — величайший завоеватель мира. Чингисхану и его сыновьям покорились народы от Адриатики до Тихого океана. Монголы дошли до Австрии, Финляндии, Хорватии, Венгрии, Польши, Вьетнама, Бирмы, Японии и Индонезии. Монгольская империя простиралась от Персидского залива до Северного Ледовитого океана. В сфере монгольского влияния оказались даже малийцы Западной Африки. Империя монголов занимала земное пространство в двенадцать миллионов квадратных миль — это соизмеримо с Африкой и больше Северной Америки; к примеру, Римская империя по размерам не превышала полтерритории совреме