Стою, наблюдаю, слушаю. Трамвай останавливается на Горького. «Жучок» поднимается, хромает к дверям. Выхожу следом. На улице вижу, что Соломон Рувимович все же постарел. Годы согнули его, в правой руке появилась палочка. Левая же сжимает неизменный портфель.
Обгоняю старика, останавливаюсь.
– Здравствуйте, Соломон Рувимович.
Он скользит по мне взглядом, втыкает палочку в сугроб, вешает на ручку портфель, достает необъятных размеров носовой платок, снимает очки, и подышав на стекла, вдруг произносит:
– Ви будете смэяться, Артем, но у меня сейчас эсть ваш Гиляровский. Да, да, тот самый, прижизнэнный, в очень хорошем состоянии.
Я действительно смеюсь. Узнал меня «жучок». И про Гиляровского помнит.
Водрузив очки на свой напоминающий баклажан нос, Соломон Рувимович растягивает толстые губы в улыбке:
– Конэчно, сэйчас он вам ни к чэму.
Спрашиваю:
– А вы все там же, в «Доме Печати»?
– Ну что вы. Я уже давно на заслужэнном отдыхе. Книги тэперь никому не нужны. Все зарабатывают дэньги.
Мы медленно идем по улице. Я предлагаю поднести портфель, Соломон Рувимович отказывается.
– Все свое ношу с собой. Сам.
И в обычной манере начинает говорить, словно бы продолжая прерванный диалог:
– Русский социализм, Артем, был попыткой избавиться от власти дэнег. Не получилось, да.
– Ну, сами-то вы и при социализме занимались бизнесом.
– Что ви, какой бизнэс! Я просто помогал страждущим. Конэчно, я имел свой гешэфт, но разве я работал для дэнег? А тепэрь… Люди убивают друг друга ради богатства. Это плохо. Вот вы, молодой человэк, вам всего девятнадцать. Скажите старику – сколько стоит человэческая жизнь?
Я молчу. Он вздыхает.
– То-то и оно – жизнь бесцэнна. Ее нэльзя измерить в долларах. Запомните, Артем – все еще вэрнется на круги своя. Русский социализм – это рэлигия. Да, да, именно рэлигия, со своими святыми и великомучениками. Христианство тоже прошло чэрез катакомбный период. Тэперь он наступил для социализма. А я, старый эврей, собираюсь в страну, откуда нет возврата.
И заметив мое замешательство, с улыбкой уточняет:
– Нэт, не на кладбище. Всего лишь в Израэль. Родственники настаивают. Но для меня это будет поэздка в один конец – возраст, знаете ли. Вот мой дом. На прощание хочу пожэлать вам, молодой чэловек – не становитесь рабом дэнег. Прощайте.
– До свидания, Соломон Рувимович.
Он трясет головой, хромает к старому, давно не ремонтированному трехэтажному дому. Я некоторое время смотрю ему вслед, размышляя над словами старика. Наверное, он прав.
И вдруг вспоминаю: Соломон Рувимович сказал, что мне девятнадцать! А ведь последний раз мы с ним виделись четырнадцать лет назад. Что это? Оговорка? Или старик не так прост, как кажется?
Опять вопросы. И, боюсь, из категории безответных…
Иду по улице, сунув руки в карманы. Прохожих мало, только возле остановки у Парка культуры темнеет небольшая толпа. Подхожу ближе и вижу складной столик, разложенный прямо на снегу. На столике – пачки разноцветных бумажек, прозрачный барабан лототрона. Молодой, чуть старше меня, парень в пуховике, белозубо улыбаясь, хорошо поставленным голосом вещает:
– Беспроигрышная лотерея! Подходите, испытайте судьбу! Всего одна ставка в две с половиной тысячи – и вы можете выиграть пять тысяч, при этом своих денег не потеряете! Все легально и законно, имеется лицензия и сертификаты. Выигрыш идет в фонд помощи детям-сиротам. Двойная ставка выигрывает десять тысяч! Тройная – пятнадцать! Подходите, испытайте судьбу! Беспроигрышная лотерея! Ваши деньги останутся целы в любом случае!
У парня лицо сытой таксы, узкое и хитрое. Люди, что топчутся вокруг, явно заинтересованы. Тут есть и взрослые мужчины, и женщины, и студенты. Пенсионерка в коричневом пальто отходит в сторону, оглядевшись, достает потрепанный кошелек и украдкой пересчитывает наличность.
Напряжение нарастает. Парень за столиком расстегивает пуховик, вытаскивает закатанный в прозрачный пластик лист бумаги с печатями.
– Каждый желающий может удостовериться, что это не очередной лохотрон, а лицензированная в органах государственного управления беспроигрышная лотерея! Подходите, не стесняйтесь. Ваши деньги в любом случае останутся в целости и сохранности!
– Эх, была не была! – громко говорит заросший многодневной щетиной мужик в норковой шапке. – Ну-ка, сынок, как тут у вас играют?
– Все очень просто, – парень прямо лучится от счастья объяснить, как работает лотерея. – Вы делаете ставку и в зависимости от суммы получаете несколько карточек. Стоимость одной карточки – пятьсот рублей. Мы попросим кого-нибудь, ну, например, вот эту симпатичную девушку, покрутить барабан. Одна карточка – три шарика. Если на шариках выпадут те же номера, что и на ваших карточках, то вы выиграли и ваша сумма удваивается. Если нет – после первого розыгрыша ваши деньги возвращаются к вам. Ну, мужчина, вы готовы?
– Валяй!
– Сколько ставите?
– Пятьсот!
– Итак, выбирайте карточку.
– Вот эту, – мужик берет со столика картонный прямоугольник. Народ вокруг взволнованно переговаривается.
– Итак, выбор сделан, – таксомордый манит к столику девушку с крашеными в рыжий цвет волосами. – Сударыня, вы не откажитесь нам помочь?
Та неуверенно кивает.
– Крутите барабан. Достаточно. Доставайте шарик. Что там у нас?
– Номер двенадцать, – пищит крашенная.
– Есть! – радостно потрясает карточкой мужик.
– Следующий розыгрыш…
Барабан крутится, пластиковые шарики с костяным стуком перекатываются в нем.
– Номер четыре! – девушка показывает всем шарик с цифрой.
– Снова попал! – восторгается обладатель норковой шапки.
Парень в пуховике искренне радуется такому раскладу:
– Ну, и последний…
– Девять! – вошедшая во вкус девушка взвизгивает.
– Опять попал! – мужик растерянно трясет карточкой. – Я эта… Выиграл, что ли?
– Да, именно! – таксомордый вытаскивает из кармана бумажку в тысячу рублей. – Получите ваш выигрыш. Не хотите ли поставить еще?
– Ага! – мужик возвращает ему деньги. – Давай две.
Розыгрыш продолжается. Вскоре мужик в норковой шапке становится обладателем четырех тысяч рублей.
– Быть может, кто-то еще хочет испытать судьбу? – парень обводит толпу взглядом. Желающих находится трое – бабулька, что считала деньги в сторонке, студент в очках, с пятнистым от волнения лицом…
И я. Чего мне терять? Если первый раз не выиграю, просто заберу деньги и отправлюсь к дяде Гоше. А вдруг повезет? Мужик вон увеличил свой, как теперь говорят, капитал, в восемь раз! Если у меня вместо тысячи окажется восемь – считай, на билет и подарок маме я уже заработал.
Делаем ставки. Я беру на свою тысячу две карточки, студент – одну, старушка – три. Она со вздохом спрашивает у таксомордого:
– Сынок, а не обманете?
– Да что вы, женщина, – прижимает руки к груди парень, – вы же видели – все по-честному. Не выиграете – заберете деньги, и все.
Девица крутит барабан. Цифры на первом шарике осчастливливают студента. Потом четыре раза подряд радуется бабулька. Наконец, наступает праздник и на моей улице. Я полностью закрываю одну карточку. Ага, пятьсот рублей, считай, в кармане.
Розыгрыш продолжается. Стучат шарики, сдержанно гудят люди вокруг. Над голыми деревьями Парка Культуры перекликаются вороны. Бабулька закрывает две карточки, студент – свою единственную. Он просит отдать деньги, потому что у него семинар. Таскомордый отрицательно качает головой – деньги выплачиваются только после окончания розыгрыша.
В барабане стучат шарики. Остался последний. Мне нужно закрыть одну цифру, бабульке – тоже. Крашенная сует руку в окошечко.
– Номер два!
Есть! Это мой номер! Я выиграл!
– Сынок, у меня два! – старушка показывает карточку. Я смотрю – точно, и у нее два. Ага, значит мы выиграли оба!
– Замечательно, – радуется вместе с нами таксомордый. – По правилам лотереи, если у двух игроков в финале выпали одинаковые номера, ставки удваиваются и происходит новый розыгрыш по «счастливой карте». Участники могут отказаться от дальнейшей игры. В этом случае они возвращают себе начальную ставку. Ваш выбор, господа?
– Ничего я не поняла, – бормочет старушка и поджимает сухие губы. – Сынок, я ж выиграла – али как?
– Двойная ставка, женщина! – наклонившись, громко говорит ей в ухо парень. – Если согласны – сможете выиграть шесть тысяч. Плюс ваши три из первого розыгрыша – будет девять.
– Девять! – ахает бабулька. – Батюшки! Это ж целая пенсия!
– Ставь, мать! Не думай – дело верное, – рычит за спиной старушки мужик в норковой шапке.
– Ну, а ты? – таксомордый смотрит на меня. Улыбка его слегка притухает, в глазах скука. – Участвуешь?
Поучаствовать я не против. Повезет – отгребу кучу денег безо всякого напряга. Нет – все равно останусь при своих. Беда в том, что удвоить ставку мне нечем. Я сообщаю об этом лотерейщику.
– Вы можете играть в долг, – великодушно разрешает он. – Ну, ваши ставки, господа и дамы?
Старушка лезет в кошелек, достает полторы тысячи.
– Сынок, ты уж не обмани только. Последние ведь деньги!
– Мадам, я же показывал вам лицензию! – таксомордый снова сияет улыбкой. – У нас все по-честному. Берите карточки. Нет, не эти, а вот эти, на двойную ставку. Девушка, прошу вас!
Ф-р-р-р! – барабан завертелся, застучали шарики. Я кручу выданную карточку в руках, слышу за спиной тихие голоса зрителей:
– Бабка выиграет. Старикам везет.
– Не, бородатый.
– Да никто не выиграет. Снимут с этих лохов капусту – и привет. Это ж разводилово.
– Ну, так предупредили бы, если вы такой умный.
– У меня че, здоровье лишнее? В Казани все лохотронщики под Галимым. А у него разговор короткий – или спицу в печень или молотком по затылку в подъезде.
Мне не нравятся эти разговоры. «Лохотронщики», какой-то «Галимый», «спицу в печень». Но раздумывать некогда – девица достает очередной шарик.