[1125]… (Он) пригласил султана в Ирак и сказал: «Там мы соберем войска Ирака и, хорошенько обдумав, примемся за дело!»
Султан Джалал ад-Дин (сын хорезмшаха. — А. М.) отверг эти слова и повторял: «Лучший выход (для нас) — это собрать, поскольку это будет возможным, (наши) войска и выступить против них (монголов). Если (султан) на это решится, (пусть он один) выполняет (свое) намерение идти в Ирак, а мне даст войска с тем, чтобы я пошел к границе (государства) и одержал победу и выполнил бы то, что осуществимо и возможно…»
Султан Мухаммед по чрезвычайному (своему) замешательству и устрашенности не (внимал) ему и считал… мнение сына детской забавой, а ссылался он на то обстоятельство, что звезда (его) счастья находится в закате…
Султан отправился по дороге на Нахшеб (современный город Карши в долине Кашка-дарьи. — А. М.) и всюду, куда он приходил, говорил: «Выпутывайтесь сами, потому что сопротивление монгольскому войску невозможно!»
Он послал человека (с приказом), чтобы его гарем и мать Туркан-хатун отправились из Хорезма по мазандеранской дороге[1126]…»[1127]
После получения информации о бегстве хорезмшаха из Мавераннахра Чингисхан принял решение отправить три отряда под командованием Зэва, Субэдэя и Тохучара с целью настичь и схватить хорезмшаха, а также подчинить себе западные области его державы. Кроме того, Чингисхан решил послать «Тулуй-хана на завоевание городов Хорасана: Мерва, Херата, Нишапура, Серахса и их областей, а Джочи (Зучи), Цагадая и Угэдэя со славными войсками — на завоевание Хорезма (Ургенча. — А. М.), который является важнейшим из городов и столицей султана хорезмшаха»[1128].
По свидетельствам наших источников, отряды Зэва и Субэдэя, преследуя хорезмшаха, «дошли до Нишапура. Они послали послов к тамошним великим людям Муджир-ал-мулку Кафи-и Рухи, Фарид-ад-дину и Зиа-ал-мулку Зоузани, которые были везирами и садрами Хорасана, призывая их к подчинению и повиновению приказу Чингисхана, и просили (также) фуража и дорожного довольствия. Те выслали с ноёнами трех человек с угощением и подношениями и выразили согласие на подчинение лишь концом языка.
Джэбэ их предостерег, чтобы они воздержались от сопротивления огню и воде: «Когда бы ни прибыло монгольское войско, вы тотчас устройте (ему) торжественную встречу и не полагайтесь на прочность стен и (свою) многочисленность и вооружение, дабы сохранить и уберечь свои дома и домашних».
(Во исполнение ясы Чингисхана монголы) дали (им) грамоту уйгурского письма за алою тамгою (печатью. — А. М.) и копию с Чингисханова ярлыка, смысл содержания которого был таков: «Да ведают эмиры, вельможи и подданные, что всю поверхность земли от (места) восхода солнца до (места) захода господь всемогущий (Всевышний Тэнгри. — А. М.) отдал нам. Каждый, кто подчинится (нам), — пощадит себя, своих жен, детей и близких, а каждый, кто не подчинится и выступит с противодействием и сопротивлением, погибнет с женами, детьми, родичами и близкими ему!»»[1129]
Так во исполнение установленных на Великом хуралтае 1218 года Чингисханом «руководящих правил» посредством «гласной дипломатии» его соратники провозглашали волю своего покровителя, Всевышнего Тэнгри, и таким образом претворяли в жизнь военно-политическую доктрину монгольского тэнгэризма или «всемирного единодержавия»…
Из Нишапура отряды Зэва и Субэдэя отправились дальше, «по следам сведений о султане…[1130]по дороге на Рей они увидели мать хорезмшаха (Теркен-хатун. — А. М.), его жен, имущество и сокровища… (Когда) мать хорезмшаха услышала о том, что случилось с ее сыном, она испугалась, покинула Хорезм и направилась в сторону Рея, чтобы потом уйти в Исфахан, Хамадан и страну Джибал и найти там защиту…
(Монголы. — А. М.) случайно натолкнулись на нее и захватили ее и все, что было при ней — удивительные изделия, драгоценные камни и прочее. Все это они отправили Чингисхану в Хорасан…»[1131]
Преследование хорезмшаха отрядами Зэва и Субэдэя продолжалось до тех пор, пока «Султан (Мухаммед хорезмшах. — А. М.) не ушел на один из островов (Каспийского моря. — А. М.) и на некоторое время там остановился… Когда ужасный слух (о захвате его гарема и казны. — А. М.) достиг ушей султана (хорезмшаха Мухаммеда. — А. М.), и он выяснил, что его гарем обесчещен, сыновья стали пищей меча, а добродетельные женщины (очутились) пленницами во власти чужеземцев, он так расстроился и растерялся, что ясный мир в его глазах померк…»[1132]
Воины Чингисхана пленили мать хорезмшаха Мухаммеда Теркен-хатун.
«Некоторые из тех, кто был на судне с султаном, рассказывали: «Когда мы вели судно, султан заболел плевритом и потерял надежду остаться в живых… На острове его болезнь все усиливалась. Среди жителей Мазандарана были люди, которые приносили ему еду и то, чего ему хотелось… Если кто-нибудь в эти дни приносил немного съестного или что-либо другое, он писал для него указ о высокой должности или о значительном владении. Нередко такой человек сам брался писать грамоту, так как у султана не было тех, кто бы писал «островные указы»».
Спасаясь от преследователей, хорезмшах заболел и умер на одном из островов в Каспийском море.
Все это были скорее послания на имя Джалал ад-Дина, (которого он объявил тогда официальным преемником. — А. М.)[1133].
Когда султана здесь, на острове, настигла смерть, он был похоронен на острове, и было это в шестьсот семнадцатом году (8.III.1220–24.II.1221)[1134]»[1135].
После разгрома главных сил султана Мухаммеда хорезмшаха военные операции монгольских войск под непосредственным командованием Чингисхана развернулись на юге Мавераннахра и в Хорасане; их целью был разгром остатков войск хорезмшаха, захват близлежащих опорных пунктов врага, которые могли стать очагами вражеского сопротивления.
Развалины города Балха, разрушенного монголами во время похода против хорезмшаха.
С осени 1220 по конец зимы 1221 года войсками Чингисхана «частью ласкою, частью силою» были захвачены Термез, Бадахшан и его округа, а также важнейший город Хорасана — Балх. «Чингисхан оттуда пошел к крепости Таликан… которая была чрезвычайно укреплена и полна храбрыми людьми и большими запасами (всего). Сколько он ни посылал послов и ни призывал (гарнизон) к подчинению, они не внимали (ему). Их осаждали в течение семи месяцев, (но) вследствие крайней неприступности крепости (ее) не удавалось взять»[1136].
Тем временем в прежней столице Хорезма произошли важные события, о которых повествуют наши источники: «Султан Джалал ад-Дин после смерти отца услышал, что в пределах Хорасана и Ирака монгольского войска (отряды Зэва и Субэдэя. — А. М.) не осталось… Очутившись в безопасности, он прибыл в Мангышлак и отправил вперед в Хорезм доверенных лиц. Его братья Озлак-султан, который был прежде наследником престола[1137], и Ак-султан и сановники, и эмиры — Буджи-Пехлеван, дядя по матери Озлак-султана, Кучай-тегин, Огул-хаджиб и Тимур-мелик — с 90 тысячами канглыйцев находились в Хорезме, куда монгольские войска (под командованием сыновей Чингисхана. — А. М.) еще не дошли.
В момент прибытия Джалал ад-Дина мнения и намерения разделились. Каждая группа склонялась к одному из братьев. Эмиры боялись смелости султана Джалал ад-Дина и втайне сговорились хитростью внезапно его погубить…»[1138]
Джалал ад-Дину ничего не оставалось делать, как спасать свою жизнь. Во главе трехсот воинов он за несколько дней пересек пустыню, отделяющую Хорезм от Хорасана, сразился с монгольским «заградотрядом», преградившим ему путь, и, разгромив монголов, вскоре добрался до Нишапура.
«Когда (Джалал ад-дин) прибыл в Нишапур и остановился здесь, оттачивая свою решимость вести священную войну, он начал писать эмирам, владетелям краев и узурпаторам, захватившим в это время различные местности из-за того, что некому было защитить их… Им было приказано поспешить с прибытием и сбором войск, и приказ был подкреплен обнадеживающим обещанием, что милость не будет нарушена…»[1139]
Прежде чем продолжить рассказ о преемнике хорезмшаха, султане Джалал ад-Дине, который, добравшись до Нишапура, объявил о «своей решимости вести священную войну» против монголов, хочу закончить повествование о первой фазе похода Чингисхана на Запад («Сражение в Мавераннахре»), завершившейся многомесячной осадой и взятием Ургенча.
«В ту весну (1221 года. — А. М.), в которую Чингисхан осаждал Таликан, царевичи Джочи (Зучи), Чагатай (Цагадай) и Угэдэй были в самом разгаре захвата Хорезма (Ургенча. — А. М.)…»[1140] Но прежде монгольские военачальники попытались призвать «население города к подчинению и повиновению»[1141]. Инициатором этих переговоров был старший сын Чингисхана Зучи: