Бахр ал-асрар, Т. 6. Ч. 3, л. 96а). В источнике XV в. «Шаджарат ал-атрак» («Родословие тюрков») содержится поэтический рассказ о том, как Улуг-Джирчи, который был приближенным и одним из великих эмиров двора, сообщил Чингиз-хану известие о смерти его старшего сына. Чингиз-хан в ответ Улуг-Джирчи будто бы произнес тюркский стих:
Кулун алган куландай кулунумдан айрылдым
Айрылышкан анкудай эр улумдан айрылдым.
То есть:
Подобно кулану, лишившемуся своего детеныша,
я разлучен со своим детенышем;
Подобно разлетевшейся в разные стороны стае уток,
я разлучен со своим героем-сыном.
Когда от Чингиз-хана изошли такие слова, все эмиры и нойоны, находившиеся в ставке, встали, выполнили обычай соболезнования и стали причитать. «Через шесть месяцев после смерти Джучи-хана, — пишет автор „Шаджарат ал-атрак“, — Чингиз-хан также распростился с миром» (СМИЗО. Т. 2. С. 203–204; Шаджарат ал-атрак, с. 222–224).
По ранним источникам, Джучи был похоронен на верхнем Иртыше; по преданию, приведенному автором XVI в. Хафиз-и Танышем, гробница Джучи находилась в Центральном Казахстане, в бассейне Сары-Су, близ речки Сарайлы, несколько севернее речки Терс-Кендерлик.
Джучи имел много жен и наложниц. Как об этом передают достойные доверия повествования, читаем в источнике, у него было около сорока сыновей и от них «народилось несметное количество внуков». В «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина приводятся имена четырнадцати сыновей Джучи в следующем порядке: первый сын — Орда, второй — Бату, третий — Берке, четвертый — Беркечар, пятый — Шибан, шестой — Тангут, седьмой — Бувал, восьмой — Чилаукун, девятый — Шингкур, десятый — Чимпай, одиннадцатый — Мухаммад, двенадцатый — Удур, тринадцатый — Тука-Тимур, четырнадцатый сын — Шингкум.
В «Муизз ал-ансаб», генеалогическом сочинении, составленном в 1426 г. при дворе Тимуридов, приводятся имена восемнадцати сыновей Джучи. Вот начало этого списка: Орда, Бату, Берке, Эсен, Буре…
После смерти Джучи из всех его сыновей второй, Бату, был признан войсками на западе наследником отца, и этот выбор был утвержден Чингиз-ханом. Письменные источники XIII–XIV вв. упоминают об этом лишь вскользь; некоторые подробности содержатся в более поздних источниках. Так, у Абу-л-Гази (XVII в.) имеются два рассказа на эту тему. Согласно первому, Чингиз-хан, услышав о смерти Джучи, крайне опечалился. По окончании траурных дней он сказал своему младшему брату Отчигину: «Отправляйся в Дешт-и Кипчак и второго сына Джучи-хана, Бату, по прозванию (лакаб) Саин-хан, возведи на отцовский престол». Когда Бату узнал о том, что к его орде приближается Отчигин, выслал для встречи своих сыновей и младших братьев, а вслед за ними и сам выехал встречать высокого гостя. Встретились. По прошествии трех дней Отчигин, соблюдая все обычаи, посадил Бату на отцовский престол. По случаю коронации устроил большой пир (той). В это время из ставки Чингиз-хана прибыл нарочный с известием, что хан умер (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 169–170). Второй рассказ короткий. Когда Джучи заболел и умер, Чингиз-хан был еще жив; он вызвал к себе в орду своего внука Бату, по прозванию Саин-хан, и сказал ему: «Прими на себя власть отца и отправляйся в земли, в которые хотел идти он»; когда Саин-хан собирал войско для похода, умер и Чингиз-хан (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 180).
Легендарный рассказ о передаче верховной власти в Дешт-и Кипчаке царевичу Бату приводится в «Чингиз-наме», написанном в XVI в. в Хорезме Утемишом-хаджжи. Когда умер Джучи, пишет он, между двумя старшими его сыновьями — Ордой и Бату — произошел спор, кому из них быть главой улуса; каждый хотел уступить престол другому. Для разрешения спора о власти оба сына Джучи, родившиеся от одной матери, и семнадцать сыновей, родившихся от других матерей, все вместе отправились к Чингиз-хану. «Великий» дед, принимая царевичей, велел поставить три юрты: белую юрту с золотым порогом для Саин-хана (т. е. Бату), синюю юрту с серебряным порогом для Эджена (т. е. Орда-Эджена), серую юрту со стальным порогом для Шибана; для Тукай-Тимура он не поставил и крытой повозки (Чингиз-наме, с. 92)[108]. Таким вот образом Чингиз-хан отличил Бату от всех остальных своих внуков, и вопрос о наследнике Джучи был решен окончательно. Его братья подчинились ему, весь народ изъявил покорность ему.
Историческое значение правления Бату. (1227–1255) определяется тем, что он был основателем Золотой Орды и именно под его верховным командованием было осуществлено завоевание монголами Булгарского царства, Западного Дешт-и Кипчака, Руси, Восточной Европы. Бату был вторым сыном у царевича Джучи от его главной жены Уки-хатун, дочери Ильчи-нойона из племени кунграт. В. В. Бартольд пишет, что Бату, которого русские знали только как жестокого завоевателя, получил от своих соплеменников прозвище Саин-хан, которое трактуется как «добрый, хороший хан». Вопреки мнению В. В. Бартольда, термин «саин» не имел оценочного характера, а употреблялся только в отошении умерших. Как показал Дж. Э. Бойл, эпитет sayin означал не «добрый» (в моральном смысле), а просто «покойный», т. е. Сайн-хан — это посмертный титул Бату[109].
По словам францисканца Иоанна де Плано Карпини, который в 1245–1246 гг. совершил путешествие в ставку Бату, в Поволжье, и далее в Монголию, «Бату был достаточно добр к своим людям, однако они его очень боялись. В бою он крайне жесток, а на войне очень проницателен и даже весьма хитер, поскольку сражался уже долгое время» (LT, IX. 17){19}. В персидских и армянских источниках XIII в. Бату характеризуется как справедливый, мягкий и мудрый правитель. Согласно сведениям Джувайни, Бату умер в 1255 г.
О первых десяти годах правления Бату Улусом Джучи в источниках мало сведений. В 1229 г. он присутствовал на курултае, на котором Угедей, третий сын Чингиз-хана, был провозглашен великим ханом. На курултае 1235 г., где было принято решение о новом походе в западные страны, Бату был назначен начальником объединенного монгольского войска.
По ходу темы обрисуем в общих чертах семилетний поход (1236–1242 гг.) Бату в страну кипчаков, болгар, урусов и других соседних с ними народов. Но прежде изложим вкратце первую встречу монголов с объединенными силами кипчаков и русских в 1223 г. на р. Калке (у Азовского моря).
В 1220 г., после того как Чингиз-хан захватил Самарканд, правитель Средней Азии хорезмшах Мухаммад (1200–1220), ожидавший исхода битвы за город на берегу Амударьи, бежал в Табаристан (область в южной части Каспийского моря). Для его преследования Чингиз-хан отправил тридцатитысячный корпус во главе с Джебе и Субедеем. Хорезмшах Мухаммад нашел свой бесславный конец на одном из безлюдных островов Каспийского моря, а монгольские военачальники прошли огнем и мечом через Северный Иран, разбили военные силы Грузии и двинулись через Ширванское ущелье на Северный Кавказ. Осенью 1222 г. они оказались в землях аланов и кипчаков.
По рассказу арабского историка Ибн ал-Асира (ум. 1233) и автора «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина (ум. 1318), аланы, объединившись с кипчаками, сразились с монголами, но ни одна из сторон не одержала верха. Тогда монголы решили внести рознь в их среду и сообщили кипчакам следующее: «Мы и вы — одного племени и происходим из одного рода, а аланы нам чужие. Мы с вами заключим договор, что не причиним друг другу вреда, мы дадим вам из золота и одежды то, что вы пожелаете, вы же оставьте нам аланов». Одновременно они послали кипчакам много всякого добра. Кипчаки покинули своих союзников и ушли в степь. Монголы напали на аланов и одержали победу. Затем монголы, изменив своему слову, вторглись в западные области Дешт-и Кипчака и перебили всех, кого нашли. Уцелевшие кипчаки бежали: «одни укрылись в болотах, другие в горах, а иные ушли в страну русских», т. е. за Днепр.
Монголы провели зиму в степях Предкавказья, а весной 1223 г. вторглись в Крым и захватили город-порт Судак. «Это, — пишет Ибн ал-Асир, — город кипчаков, из которого они получают свои товары, потому что он лежит на берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их. Это море Хазарское есть то море, которое соединяется с Константинопольским проливом» (СМИЗО. Т. 1. С. 26).
Предводители западных кипчаков попросили военной помощи у галицкого князя Мстислава Удалого. На призыв Мстислава Удалого отправиться на войну с монголами откликнулись еще несколько князей. После большого княжеского совета в Киеве было решено выступить против монголов и сразиться «с опасным неприятелем вне отечества», в Кипчакских степях[110]. Русские войска выступили на юг и объединились с кипчакской ратью. На левом берегу Днепра произошла первая стычка с монголами. Русские полки разбили авангард неприятеля, и монголы начали отступать на восток. После нескольких дней преследования, 31 мая 1223 г., соединенные силы кипчаков и русских встретились с главными силами Джебе и Субедея близ реки Калки. Обе стороны бились с неслыханным упорством, и бой между ними длился несколько дней. Наконец монголы одержали верх. Кипчаки и русские обратились в бегство. О потерях монголов сведений нет. А вот русские потери были очень велики: по данным русских летописей, в битве погибло шесть князей, из простых воинов вернулся лишь каждый десятый. Монгольская конница преследовала остатки русских дружин до Днепра.
В конце 620/1223 г. монголы повернули обратно на восток и направились к границам Волжской Болгарии. По словам Ибн ал-Асира, болгары «в нескольких местах устроили им засады» и, заманив, напали на них с тыла и перебили множество воинов. Уцелевшие монголы через степи современного Казахстана двинулись быстрым маршем на юго-восток и летом 1224 г. достигли верхнего Иртыша. Там состоялась встреча возвращавшегося из Средней Азии Чингиз-хана с его полководцами Джебе и Субедеем. Воздавая долг их верности, мужеству и военному искусству, хан устроил торжественный пир (монг.