[493]. К сожалению, у нас нет сведений, назывался ли этот налог тамгой, однако по природе он был к ней весьма близок.
Конечно же, мы не должны забывать и о заимствовании тамги Российским государством — равно как и заимствовании всей таможенной системы в целом, происшедшем непосредственно от Золотой Орды и её прямых преемников. Первые таможни появились в Московском княжестве уже в конце XV в.[494] Взимание тамги широко применялось московским правителем в отношениях с тюркскими народами, в первую очередь с вышеупомянутыми ногайцами. Интересные примеры попыток снижения ставки таможенного сбора зафиксированы в дипломатической документации XVI в.: взималось лишь 2 % вместо 4 % с ногайских посольств, преследовавших также и торговые цели; неудивительно, что торговцы стремились правдами и неправдами попасть в состав таких дипломатических миссий[495]. XVI в., таким образом, стал для России эпохой складывания таможенной системы, а в следующем, XVII в., она уже получила законодательное закрепление в особом Таможенном уставе. В некоторых регионах России таможенные сборы (в первую очередь собственно тамга) были непосредственно восприняты от чингизидских государств, например, в рамках организации системы таможен в Сибири[496]. Сбор тамги в России практиковался до XVIII в., при этом интересно отметить, что этот термин использовался исключительно в «налоговом» значении: так, знаки, которыми клеймили лошадей (как мы помним, одно из первоначальных значений слова «тамга») в российской практике назывались не тамгой, а «пятном»[497].
Борьба с тамгой и её причины
В большинстве чингизидских и постчингизидских государств отмена тамги стала результатом упорной и последовательной борьбы мусульманского духовенства с этим правовым институтом — как и с правовым наследием Чингизидов в целом[498]. Первые попытки добиться её отмены имели место в ещё в нач. XIV в., а с XV в. они становятся уже постоянными и в конце концов привели к отмене тамги в большинстве государств тюрко-монгольского мира за исключением Османской империи и ханств Средней Азии. Правда, на раннем этапе духовенству удалось добиться не отмены тамги, а всего лишь снижения её ставки.
Как уже упоминалось выше, администрация ильхан Газана, проводя в нач. XIV в. реформу в Иране, уменьшила размер тамги вдвое — по причине обращения в ислам и адаптации всех государственных и правовых институтов в соответствии с мусульманскими канонами. Поскольку тамга противоречила принципам мусульманского налогообложения, в Иране должны были отменить её, однако предложили что-то вроде компромисса, снизив ставку этого налога.
Аналогичную ситуацию можно наблюдать и в других тюрко-монгольских государствах XIV–XVI вв. Так, сербедары, которые восстали в XIV в. в Хорасане против иранских Чингизидов, отменили на подконтрольной им территории всё чингизидское законодательство, провозгласив создание «чистого исламского государства», сохранили тамгу и чиновников-тамгачи, естественно, уменьшив ставку налога[499]. Стремясь пойти навстречу мусульманскому духовенству, Узун-Хасан Ак-Коюнлу приказал отменить тамгу, но тогда вмешалась светская знать и он уменьшил ставку налога до 5 %[500]. Ещё одним проявлением компромисса в отношении тамги стала частичная её отмена. Якуб Ак-Коюнлу, сын и наследник Узун-Хасана, приказал освободить от уплаты тамги и баджа паломников, проходивших через его владения[501]. Аналогичный фирман издал в 1528 г. и Бабур, освободив от уплаты тамги мусульман[502]. Его дальний родственник Шахрух, сын и преемник Тамерлана, предложил оригинальный вариант, позволивший и пойти навстречу требованиям духовенства, и сохранить доходы от торговых сборов: он объявил тамгу разновидностью закята — одного из основных мусульманских налогов[503].
В ряде случаев монархи отменяли тамгу, но затем сами же её и восстанавливали. Причиной тому были высокие доходы, поступавшие в результате сбора этого налога. Мусульманские богословы и правоведы неоднократно пытались найти в мусульманской правовой доктрине «абваб-и кафайат», т. е. источники доходов на основе мусульманского права, и противопоставить их «тамгават», но не преуспели в этом, поскольку предлагаемые ими налоги и сборы не могли обеспечить поступления в казну таких сумм, как взимание тамги[504]. Неудивительно, что в периоды правления первых Великих Моголов — Бабура, его внук Акбара и правнук Джахангира — неоднократно отменялась и вновь восстанавливалась тамга[505]. Аналогичную политику проводила администрация Тимуридов в Средней Азии и Сефевидов вплоть до возведения на престол Сефи I[506].
Одну из последних попыток восстановления института тамги предпринял в 1630-е гг. крымский хан Бахадур-Гирей I: он восстановил несколько «чингизидских» налогов, в т. ч. тамгу и «налог на оружие», но духовенство заставило одного из его ближайших преемников, Ислам-Гирея III, отменить их окончательно, что и произошло в 1650-е гг.[507] Насколько нам известно, это последнее упоминание о применении тамги в тюрко-монгольском мире — за исключением Османской империи[508].
Тут следует отметить, что мусульманское духовенство, в принципе, терпимо относилось к сохранению чингизидскими и постчингизидскими монархами многих институтов «чингизова права» — по меньшей мере de-facto, поскольку формально оно старалось изжить в мусульманских тюрко-монгольских государствах остатки «тирании Чингиса». И олицетворением этой деятельности являлась борьба с тамгой[509]. В чём была причина такого враждебного отношения мусульманских богословов и правоведов к тамге?
На наш взгляд, причиной такой позиции мусульманского духовенства становится понятной, если вновь вернуться к изначальному значению этого термина — родовому символу или знаку собственности. Как упоминалось выше, тамга проставлялась на товарах, что означало взимание этого сбора в пользу казны государя, которому этот знак принадлежал. Таким образом, тамга и юридически, и символически была связана с божественным правом чингизидских (или постчингизидских) монархов на власть, о которой мы подробно говорили в предыдущей главе настоящего исследования. Это божественное право на власть в силу происхождения противоречило кораническому принципу: «Ты даруешь власть, кому пожелаешь», т. е. единственным законным источником власти могла быть лишь воля Аллаха. Взимание тамги (визуальное изображение которой являлось символом права Чингизидов на трон и, следовательно, известной независимости их от канонов ислама) являлось одним из препятствий для духовенства по усилению своего влияния на ханский род и тюрко-монгольскую аристократию. Соответственно, отмена этого налога означала бы отказ монарха-Чингизида от немусульманского фактора легитимации власти и автоматически влекла усиление роли духовенства в политической жизни.
Другая причина борьбы мусульманских богословов против тамги имела экономическую основу: тамга взималась непосредственно в ханскую казну, которой монарх мог свободно распоряжаться по своему усмотрению — в противовес мусульманским налогам и сборам, взимание которых (как и расход получаемых средств) контролировали именно духовные лидеры уммы, мусульманской общины. Таким образом, благодаря доходам от тамги, Чингизиды были довольно независимы от мусульманского духовенства не только в религиозном и политическом, но и в экономическом отношении. Таким образом, борьба против тамги являлась символом против «тирании Чингиса» и, соответственно, за создание чистой исламской государственности и права, по сути, отражая борьбу светских и клерикальных кругов в чингизидских государствах в целом.
В связи с этим мы можем сказать, что тамга отражала чингизидскую политико-правовую идеологию в такой специфической сфере, как налогообложение. Неоднократные примеры отмены и восстановления тамги в разных тюрко-монгольских государствах отражали различные этапы противостояния чигизидской и мусульманской правовых традиций после падения чингизидских империй XIII–XV вв. в условиях поиска новых оснований легитимации власти.
В заключение нельзя не отметить, что несмотря на то, что тамга в конце концов оказалась отменена, другие элементы «чингизова права» (в т. ч. и в налогово-правовой сфере) сохранились во многих тюрко-монгольских государствах как результат своеобразного компромисса между монархами и духовенством. Более того, как мы убедились, аналоги тамги (правда, под другими названиями) продолжали существовать в различных пост-чингизидских государствах ещё и в XIX в. Ну а заимствование её Польско-Литовским государством и Россией позволило этому налоговому институту выйти на принципиально иной уровень.
§ 4. Эволюция тарханства в Поволжье и Приуралье в XVI–XIX вв
Институт тарханства, впервые упоминающийся в памятниках древнетюркского и хазарского периода, в течение многих веков претерпел существенную эволюцию. Первоначально обозначая представителей тюркской знати, в империи Чингис-хана и государствах его преемников титул (или звание) тархана стал присваиваться, напротив, выходцам из низших слоёв общества, которые за свои заслуги приобретали некоторые права и льготы, которыми аристократия обладала уже в силу своего происхождения.