Нет, я, конечно, хотел бы посмотреть другие планеты, но сейчас есть куда более важные дела. Да и участь «товара» уж точно не по мне.
Блин, ну чего застыл-то, глист проклятый?
Я уже начал всерьез волноваться, когда толстая туша молча поползла к следующему образцу. Выдохнул с облегчением. Некоторое время назад червь перестал брать всех подряд, кто хоть немного отличался. Повезло, могу спокойно продолжить миссию.
Остаток «смотрин», как по мне, проходил гораздо живее. Меня миновали, дамоклов меч не висел над головой, а значит, можно успокоиться.
Вот только лютая злоба будоражила душу, стоило только посмотреть в сторону постамента. Почти половина отобранных безвольными куклами валялись прямо на снегу. Те из них, кто пришел в себя, сокрушенно глядели под ноги. Другие не думали подниматься – просто обреченно сидели. Благо волкодлаки, оцепившие «товар», не заставляли несчастных стоять по стойке смирно.
Я держался… Держался, сохраняя каменное лицо.
– Нет! Я не пойду никуда! – раздался гневный возглас. Я быстро повернул голову и увидел мужчину с нашего квартала. Одного из тех, с кем периодически переглядывался Артур. – Пошли вы к черту, конченные твари!!! – он гневно харкнул в червя и бросился бежать между рядов.
– ГР-Р-Р-Р-Р-Р-РА-А-А!!! – прежде чем изумленные рабы вообще успели понять, что происходит, над площадью раздался оглушительный рев. Рык конунга был настолько мощным и страшным, что, если бы у кого-то вдруг и закралась мысль тоже дать деру, она бы тут же растаяла.
Я нашел взглядом Артура. Тот резко вертел головой, замирая на доли секунды. Почти сразу сообразил, что не только я смотрю на нонконформиста, но и другие его товарищи. Будто спрашивали у лидера: «Что делать?». А он беззвучно отвечал: «Терпеть».
– Гр-р-р!!! – вновь взревел конунг, срываясь с места. Одним прыжком он преодолел три ряда людей и оказался позади беглеца. Схватил его за плечо и ноги, поднял над головой и, не медля ни секунды, разорвал надвое, залив ошарашенных рабов водопадом крови.
В следующий миг он содрал одежду с верхней половины несчастного и начал жрать – могучие зубы впивались в плоть, с легкостью отрывая куски мышц и дробя кости. Я не успел даже глазом моргнуть, как он поглотил левую часть туловища вместе с рукой и половиной головы. Оставшееся с размаху швырнул в воздух.
Метким броском конунг поделился остатками добычи со своим другом – четверть человеческой туши летела прямо в громадного червя. Похожий на тоннель беззубый рот, точно баскетбольная корзина, принял этот бросок и тут же захлопнулся.
– Г-рер!! Рел-дер! – заявил конунг, лишив одежды нижнюю половину мужчины, ловко схватил лапами ноги за голени и дернул в разные стороны. Сжимая в руках по человеческой ноге, он поочередно швырнул их в кольцо люмпусов, охранявших отобранный товар.
– Рер!!! Ряр!!! Ряр!!! – радостно взвыли Омеги, восхваляя щедрость своего вождя.
И тоже бросились жрать, пачкая морды человеческой кровью.
Я поспешно огляделся. Лица людей белее снега, кто-то дрожит, кто-то отворачивается, женщины прижимают к себе детей, неуверенно нашептывая им слова успокоения. Лишь единицы сжимают кулаки, ради спасения собственной жизни пытаясь унять ярость.
– Твар-р-р-ри!!! – конунг, окинувший взглядом перепуганных рабов, казался довольным. – Неуж-ж-жто вы х-х-хотите ч-ч-чаще вид-д-деть это? П-п-пусть так и б-б-будет! – он медленно шагал обратно к своему другу-червю. – Навер-р-р-рно, я б-б-был сл-л-лишком мягок к вам-м-м. Пр-р-р-ридется эт-то исп-р-р-равить. ГР-Р-Р-Р-Р-Р!!!
От его рыка стыла кровь в жилах. Люди кругом задрожали еще сильнее. Что это? Превосходством не может быть, верно? Оно ж не сработает на бесстатусных? Неужели банальное запугивание?
Всеми силами я пытался отвлечься от мысли, что хочу прикончить этих тварей! Всех до единой! Умом прекрасно понимал, что это невозможно, но… сколько можно терпеть?!! Что они себе позволяют?!
Впился зубами в губу так сильно, что почувствовал вкус крови. Спешно вытер рот о ткань куртки на плече и заметил, как парочка люмпусов с интересом глядят на меня, водя носом. Затем, видно, решив, что я от испуга прокусил губу, они засмеялись. Очень тихо – я не слышал звука, но видел, как подрагивают мохнатые туши и лыбятся морды.
К счастью, остаток «смотрин» прошел без эксцессов. Толстый червяк, как нам позже стало известно, отобрал 426 человек. Всяких разных: мужчин, женщин, стариков и детей. Худых, толстых, накачанных и не очень. Как я понял, этого торговца больше интересовал внешний вид, разные породы, а не то, что знает его товар, и чему он обучен.
Завершив отбор, червь вместе с конунгом и ярлами пополз в сторону замка. Вместе с ними двинулась половина фиолетоволицых, облачков и червей поменьше. Остальная же труппа наряду с лягушкой осталась возле отобранного «товара». Что было с людьми дальше, я не видел – нас привычными кучками отправили домой, предварительно снабдив порцией пищевых пилюль и велев до завтра никуда не высовываться.
Я вернулся в седьмом часу. Десять минут потратил на «ужин», а затем вновь оказался перед выбором, чем же занять себя в темноте без каких-либо предметов досуга.
Занялся спортом – бег на месте, разминка, отжимания, упражнения на пресс, приседания и так по кругу, пока не упал без сил. Сходил в ванную, умылся из ведра. Растянувшись на кровати, задумался о том, что люмпусы вполне бы могли восстановить центральное водоснабжение и электричество. Но вместо этого поощряют отличившихся персональными Светящимися клыками, а воду по домам каждый день разносят специальные отряды. Хорошо хоть в баню ходить разрешают. И то под присмотром да два раза в неделю.
Я залез на кровать и укрылся одеялом. Еще некоторое время размышлял о всякой ерунде, пока в голове явственно не прозвучал знакомый голос:
– Привет, котик! Ты как? Живой? Не продали? – зашептала Олеся.
– Привет. Нет, я дома. Все в порядке. А у тебя?
– И у меня, – с облегчением произнесла девушка, – готовлюсь развлекать дорогих гостей игрой на синтезаторе. Правда, не одна – кроме меня в личной коллекции конунга еще пятеро людей с разными талантами.
– И все с цветными волосами? – пусть не самой умелой шуткой, но мне хотелось поддержать и немного расслабить напарницу.
– Только двое: гитаристка и барабанщик. Еще парень с длинным хаером и шикарным голосом, скучненький дядька – школьный учитель МХК, уже трижды обыгравший меня в шахматы и разок в нарды, а также мальчик десяти лет, показывающий фокусы.
– Серьезно? – не поверил я.
– Вполне, – отозвалась она.
– У вас там целый ансамбль, я погляжу.
– И не говори, порепетируем, так и вовсе гастролировать сможем, – в ее голосе послышалась добрая усмешка, но затем Леся замолчала. Чуть позже виновато добавила: – Правда, ничего полезного мне пока узнать не удалось.
– Не переживай, – поспешил я ее успокоить. – У нас еще больше четырех суток, чтобы добыть информацию. Что-нибудь придумаем.
– А если мне не удастся выведать что-нибудь за это время? Даже те, кто уже давно ходит в личных рабах конунга, знать не знают о его предстоящих передвижениях. Из полезного сказали лишь, что Тисуль превратили в резервацию двадцать первого декабря, – то есть около шести недель назад. За это время конунг дважды покидал поселок на несколько дней. Один раз брал с собой гитаристку и певца и возил их к другому волчаре. Вот и все, что я знаю.
– Стоп! – опешил я. – Это ведь то, что нам нужно!
– Да, но это уже было, котик. А нам нужно узнать, что будет!
– Ты слишком много на себя берешь, Леся. Успокойся, время еще есть, работай дальше, узнай, куда ездили или хотя бы сколько времени заняла дорога. Плюс что за люмпус, как себя вел.
– Хорошо, мой командир, – усмехнулась она и добавила: – Будто я сама не догадалась. Просто пока возможности не было. Ой, похоже, за мной идут. Ладно, мне пора! Спокойной ночи, котик! Целую крепко в носик!
Утро началось с уже привычного стука в окна. Улыбчивая рожа Димона исчезла из-за стекла лишь после того, как староста убедился, что я встал на ноги и не собираюсь снова ложиться в постель.
Умывшись и перекусив опостылевшей мутной водицей, я оделся и направился к дому нашего бессменного лидера.
По дороге почувствовал неладное – народ выглядел несчастнее, чем обычно. Да, беззаботно радовались тут раньше только успешные лизоблюды. Да, вчера многих сломили «смотрины» и кровавое шоу, устроенное конунгом. Но все же складывалось впечатление, что случилось что-то еще. Что-то, о чем я не знаю. Что-то, отчего несчастные плачут.
Я насчитал пятерых человек, не скрывающих слез, – четыре женщины и один ребенок. Как бы ни пытались они сдерживаться, – у них не выходило. Тихо, почти беззвучно вздрагивая и вытирая слезы, они стояли в окружении односельчан, пытавшихся их утешить.
Приметил еще четырех женщин с красными глазами и опухшими веками – видимо, рыдали всю ночь и лишь недавно успокоились. Отчего-то я был уверен: если вглядываться в каждого жителя квартала, заплаканных людей наберется еще немало.
Подходя к дому старосты, увидел Оксану. Женщина не плакала. Она стояла как вкопанная, глядя на мир совершенно стеклянными глазами. Холодная равнодушная маска, сковавшая лицо, была последним оплотом, защищающим от творящейся вокруг грязи.
Глава 25. Зависть
– Доброе утро, – поздоровался я.
Оксана вздрогнула и нерешительно обернулась. В ее глазах вспыхнула слабая искра жизни, но тут же погасла.
– Не очень-то оно доброе, – тихо отозвалась женщина.
– Можете рассказать, что случилось? – осторожно спросил я.
– Да… – отстраненно протянула она. – Могу… Ночью… – она всхлипнула, по щекам потекли слезы. – Ночью схватили Артура и еще десять человек, – разом выпалила женщина.
– То есть? – опешил я. – Они что, где-то прокололись?
Оксана отрицательно замотала головой: