Я дождалась, пока мы надежно устроимся.
– Дити, сделаешь мне копию твоих новых программ, пока мужчины не вернулись?
– Если они не будут торопиться и перемоют тарелки как следует. Мужчины и посуда – сама знаешь.
– Они не будут торопиться. Надеюсь.
– Они будут перемывать нам косточки, – докончила мою мысль Дити.
– И это тоже. Но я тут собираюсь написать одну программу и хочу, чтобы ты проверила. После того как сделаешь мне копию.
Они таки задержались – «мужской разговор», несомненно. Мужчины без нас не могут, но едва нас терпят; время от времени им необходимо поговорить о том, какие мы плохие. Для этого – наверное – они и уединяются в своей компании.
Дити сделала копию, а я написала то, что хотела написать. Дити посмотрела, кое-что подправила. Просмотрела все еще раз и ничего не сказала – промолчала подчеркнуто.
– Дити, ты умеешь работать с аппаратом, который был у твоего отца в лаборатории?
– Конечно.
– Сможешь снимать, когда я попрошу?
– Разумеется.
– Если я отдам глупое распоряжение, поправь меня тут же.
– Ты не собираешься отдать это Зебадии для выполнения?
– Нет. Мне бы не хотелось, чтобы ты раньше времени проговорилась, что я это подготовила. Дити, первый пилот заверил меня, что любой из нас может отдавать команды в воздухе и в космосе. Я собираюсь это проверить. Первый пилот всегда может взять на себя управление и отменить мою команду. Если он это сделает, я не буду в обиде. Я все время говорила, что он должен быть капитаном.
Мы еще успели разыскать ту рубашку в белый цветочек. Матросские брюки Дити оказались мне длинны; мы их подвернули. В талии они оказались достаточно узкими благодаря резинке сзади. Еще она дала мне голубой пояс, которым я подпоясала рубашку. И голубую ленту в волосы.
– Капитан тетя, ты отлично смотришься. Гораздо лучше, чем я в этом дурацком тренировочном костюме, мне так не хочется его надевать. Хорошо, что Зебадия не возражает, чтобы мы ходили голышом.
– Ну, пока я его не приручила, он возражал. Я его пригласила выкупаться, так он притащил плавки. Но я настояла. Ну, вот они наконец! Открывай.
Похоже было, что им уже надоело анализировать наши недостатки. Взглянув на меня Зебби сказал:
– Какие мы нарядные! В церковь идем, да?
А мой муж добавил:
– Ты очень мило выглядишь, радость моя.
– Спасибо, сэр. Всем приготовиться к выходу в космос. Закрепить все, что болтается. Поставить оружие на предохранитель. Кому нужно за кустик, скажите. Форма одежды – космическая. Перед отправлением обойти машину и посмотреть, не оставлено ли что-либо снаружи.
– Как это понимать? – поинтересовался Зебби.
– Приготовиться к полету в космос. Живо!
Поколебавшись долю секунды, он сказал:
– Есть, капитан.
Через две минуты тринадцать секунд (как показывали часы Аи) я протиснулась мимо своего мужа на правое заднее сиденье.
– Доложить о готовности, – сказала я. – Включая готовность оружия. Астронавигатор.
– Ремни пристегнуты. Люк в переборке задраен. Дробовик заряжен, стоит на предохранителе. Находится под спальным мешком.
– А пистолет?
– Ой! В сумочке. Заряжен, на предохранителе. Сумочка пристегнута к сиденью.
– Второй пилот?
– Ремни пристегнуты. Дверцы заперты, герметичность проверена. Пространственно-временная аппаратура в готовности. Винтовка заряжена, на предохранителе, под спальным мешком. Револьвер при себе, заряжен, на предохранителе.
– Первый пилот?
– Ремни пристегнуты. Дверца заперта. Герметичность проверена. Винтовка заряжена, на предохранителе. Все предметы закреплены. Баки для воды: заполнены до отказа. Энергопакеты: два в запасе, два израсходованы. Горючее: семьдесят два процента от максимума. Крылья: полностью раскрыты. Шасси: разблокировано для уборки. Все системы работают. Готов.
– Первый пилот, после первого маневра – спикировать на максимальной скорости, не включая тягу, не убирая шасси. Уборку шасси заблокировать. Крылья оставить максимально раскрытыми.
– Шасси заблокировано. После первого маневра войти в пике без включения двигателя, с крыльями в дозвуковом положении, с выдвинутым шасси.
Я взглянула на Дити, она подняла фотоаппарат и одними губами произнесло:
– Готова.
– АЯ, ДОМОЙ!
Как и предсказывала Дити, в Аризоне были ранние сумерки. Мой муж вовремя удержался, чтобы не ахнуть. Я скомандовала:
– Второй пилот, доложить высоту.
– Э-э… Немногим меньше двух километров, падаем.
Зебби перевел машину в пике: горизонт за лобовым стеклом поехал вверх, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Дити привстала за спинами у мужчин, как кошка в прыжке на птицу, и нацелила фотоаппарат на то, что находилось теперь прямо по курсу. На Гнездышко. Но только это было уже не Гнездышко, а воронка. О, какая ярость охватила меня! Я бы их убила. Честное слово, убила бы.
– Снимай!
– АЯ, НАЗАД!
Вместо того чтобы оказаться на твердой земле, мы очутились в невесомости на ночной стороне непонятно какой планеты. Были видны звезды, а ниже горизонта – чернота (если, конечно, это был горизонт). Дити сказала:
– Похоже на то, что русские оставили что-то свое на нашей стоянке.
– Возможно. Джейкоб, высоту, пожалуйста.
– Около десяти километров, постепенно снижаемся.
– Это-то ничего. Только вот на той ли мы планете и в той ли вселенной?
– Капитан, вон Антарес впереди.
– Спасибо, Зебби. Я так понимаю, что мы находимся по крайней мере в одном из аналогов нашего родного мира. Дити, есть какой-нибудь способ узнать у Аи здешнее ускорение свободного падения и сравнить его с ускорением Марса-десять?
– Есть примерно четыре таких способа, капитан.
– Тогда давай.
– Ая Плутишка.
– Привет, Дити!
– Привет, Ая. Замеряй последовательно скорость снижения, найди первую производную, доложи.
Ая ответила незамедлительно:
– Три-семь-шесть сантиметров в секунду в квадрате.
– Ты умница, Ая.
Что ж, значит, это был Марс-десять либо его неотличимый двойник.
– АЯ, НАЗАД!
Мы очутились на твердой земле и в том состоянии, которое уже привыкли ощущать как нормальный вес. Дити сказала:
– Может быть, на место нашей стоянки забрело какое-нибудь животное, а теперь ушло. Не включить ли свет, капитан? Фото, я думаю, уже проявилось.
– Чуть попозже. Первый пилот, когда я обращусь к нашему автопилоту по имени, включи, пожалуйста, фары.
– Понял.
– АЯ…
Зажегся ослепительный свет – ослепительный не для нас, а для людей, очутившихся в его конусе.
– …ПРЫГ! Выключи фары, Зебби. Слуги царя-батюшки оставили часовых на случай, если мы вернемся – что мы и сделали.
– Капитан тетя, можно теперь включить свет в кабине?
– Потерпи, дорогая моя. Я видела двоих мужчин. Джейкоб?
– Их было трое, дорогая… дорогой капитан. Русские солдаты в форме. С оружием. Подробностей я не разглядел.
– Дити?
– У них было что-то вроде базук.
– Первый пилот?
– Базуки. Ты вовремя отпрыгнула, начальник. Ая многое снесет, но базуки ей не понравились бы. Вчера я тоже быстро среагировал, тем и спаслись. Вот тебе урок, Дити: никогда не выходи из себя.
– Чья бы корова мычала!
– Я же больше не командир, верно? А капитана Хильду просто так из себя не выведешь. Если бы я был начальником, мы бы гонялись за ними по всему этому морскому дну. Только они соберутся взять нас на мушку, а мы раз – и исчезли, потом опять вынырнули, совсем в другом месте – они решили бы, что нас не меньше тридцати. Если полковник Шутославский все еще там – а я думаю, он боится возвращаться домой…
Мы очутились в небе над Аризоной.
Я мгновенно скомандовала:
– АЯ, ТЕРМИТ!
Теперь мы находились на нашей недавней стоянке у реки.
– Какого черта? – сказал Зебби. – Кто это сделал?
– Ты, Зебадия, – ответила Дити.
– Я?! Да ничего подобного, не делал я этого. Я сидел за штурвалом и…
– Молчать! – Это выпалила я, капитан Блай.
– Ая Плутишка, – сказала я, когда все замолчали, – иди спать. Конец связи.
– Иду баиньки, Хильда. Конец связи.
– Первый пилот, можно ли отключить автопилот так, чтобы он не включался голосом?
– О, разумеется. – Зебби протянул руку, щелкнул каким-то выключателем.
– Спасибо, Зебби. Дити, твои новые программы бегства превосходны… но я не поняла, как это получилось. Впрочем, сначала вот что: видел ли кто-нибудь нашего гигантского термита?
– Что?
– А я видела.
– Где?
– Когда мы переместились, я смотрела в окно по правому борту. Эта зверюга подъедала остатки нашего упаковочного материала – и при нашем появлении полным ходом рванула вверх по склону. Похожа на очень большую, толстую белую собаку, только у нее чересчур много ног. Шесть, по-моему.
– Верно, шесть, – подтвердил мой муж. – Напоминает белого медведя. Хильда, мне кажется, это таки хищник.
– Проверять мы не станем. Дити, объясни Зебби – и нам всем, – что произошло.
Дити пожала плечами:
– Зебадия произнес кодовое слово «прыг», когда говорил, что мы отпрыгнули, но Ая не прореагировала. Потом он сказал: «Ая многое снесет» – и тут она, услышав слово «Ая», приготовилась выполнять команду. Дальше Зебадия сказал: «Я думаю, он боится возвращаться домой» – и программа сработала. Наша умница в точности выполняет то, чему ее научили. Она услышала: «Ая, домой» – а это сокращенная форма прежней команды «Ая Плутишка, домой».
– Нельзя, чтобы у ружья был такой чувствительный спусковой крючок, – покачал головой Зебби.
– Первый пилот, вчера благодаря первой из этих коротких программ вы спаслись от верной пули в лоб. Сначала «Ая», потом еще что-то, потом «Прыг». А то бы…
– Да, но…
– Я не кончила. Астронавигатор, исследуйте программы бегства. Выясните, не могут ли они привести к опасным последствиям при случайном срабатывании. Зебби, программы бегства нельзя уподоблять спусковому крючку ружья: они для того, чтобы убегать, а не для того, чтобы убивать.