Поэтому меня немного обидело, что Зеб счел необходимым меня предупредить. Должен добавить: женщины – моя ориентация, а Хильда – моя необходимость. Но я пробовал и другой вариант – это было с одним моим школьным приятелем во время выпускных экзаменов. Мы намеревались выяснить, о чем вообще речь, – много рассуждали на эту тему, но не назначали никаких сроков, а тут подошла последняя неделя в школе. Двухчасовой экзамен, больше никаких занятий в тот день; с полчаса мы играли в теннис, а потом до нас внезапно дошло, что мы свободны, а квартира его родителей пустует до вечера. День настал!
Мы честно старались. Предварительно как следует вымылись. Мы не стеснялись и не боялись. Не опасались мы и того, что нас застанут: двери были заперты на цепочку, так полагалось у его родителей. Мы нравились друг другу и хотели, чтобы все получилось.
Но ничего не вышло.
Мы встали, закусили бутербродами с арахисовым маслом и джемом, запивая их молоком, и за едой обсудили происшедшее. Мы не испытывали ни смущения, ни отвращения, ни у кого не пахло изо рта, никаких других помех не было – но ничего не вышло.
Мы снова почистили зубы, вымыли друг друга и попробовали еще раз. Точь-в-точь как гимнастика, никакой разницы. Дело не в «морали», нам действительно этого хотелось. Но данный вариант оказался не для нас. Поэтому мы уничтожили все улики, пошли и сыграли еще три сета в теннис.
То же самое у меня и с Зебом. Я очень его люблю – но я люблю его таким, какой он есть, хотя прекрасно понимаю свою дочь, которая считает его величайшим любовником после… нет, вообще величайшим. Но если Зебу вздумается поухаживать за мной, я напрягу все свои способности актера-любителя и постараюсь дать ему понять, что именно этого и ждал всю свою жизнь.
Я все это рассказываю, чтобы объяснить, почему я немного обиделся. Ну не важно, я еще постараюсь, чтобы до Зеба дошло – я никогда его не подведу.
А что касается этого обычая Семейства Лонг… «Лонг» – не их фамилия, это группа Говардов, которые живут вместе и прибавили к своим обычным именам «Лонг» – псевдоним, которым чаще всего пользовался Лазарус. Это коммуна, большая семья, общая семья, не знаю, как это назвать. Думаю, что ни в одном языке нет подходящего слова. К тому же двое из полноправных ее членов – компьютеры. Они уходят и приходят, растят детей, и только семейный генетик доктор Иштар знает, кто их родители, да и кого это интересует? Я подозреваю, что все они бисексуалы, но постороннему это не видно, а я и есть посторонний.
Но я знаю одно: каждое утро, когда кто-нибудь из Лонгов в первый раз встречается с другим Лонгом, они целуются – и это не какое-нибудь чмоканье в щечку на латинский манер.
Мне объяснили, что на завтрак я могу попросить все, что хочу. Теперь я окончательно понял, что мы попали в какую-то книгу. Немного забегу вперед – я знаю кое-что о Семействе Лонг, я вычитал это в книге, которую вы, возможно, не читали. Их корабль «Дора» прилетел с планеты, отстоящей на много парсеков от Земли-аналога той вселенной, и из времени на две тысячи лет позже нашего, если посмотреть с одной стороны, – или же из времени, совершенно несоизмеримого с нашим, поскольку у нас нет общей временной оси.
Тем не менее я мог попросить все, что хочу: поджаренный хлеб, любую яичницу, бекон, ветчину, колбасу, бифштекс, тосты, апельсиновый джем, желе из винограда «конкорд», гречневые лепешки, – и ничего этого не существует на Терциусе, родной планете Семейства Лонг.
А «Пепсодент» в нашей туалетной комнате…
Я разглядывал прекрасную золотистую вафлю, кусочек которой таял у меня во рту, когда вошел Лазарус, и у меня в голове тут же прозвучали слова: «Командор всегда завтракает в адмиральских апартаментах».
Добавлю, что Лазарус был одет так же, как и мы с Зебом, только салфетку еще не взял.
Рабочая гипотеза: Лазарус слышал каждое слово разговора мужа с женой.
Вторая гипотеза: «Дора, скажи мне, когда они встанут и когда придут в столовую завтракать – если придут, – но предложи им завтрак в постель, как обычно. Если будут завтракать в столовой, дай мне знать, как каждый будет одет».
Первая гипотеза предполагает серьезное нарушение социальных норм, вторая – получение информации, на которую имеет право всякий хозяин или хозяйка. Как узнать, какая верна? Ответ: никак, потому что Лазарус даст мне такой ответ, который устраивает его, а этот компьютер служит ему, а не мне.
Как только Лазарус кончил целоваться с Либ Лонг, его перехватила Дити и расцеловала, потом он поймал взгляд Хильды, покосился на меня и медленно-медленно нагнулся поцеловать ее, предоставив ей и мне по отдельности достаточно времени, чтобы сделать едва заметное движение, означающее «нет», – а потом все-таки поцеловал ее, потому что я полагаюсь на инстинкт Хильды и никогда не скажу ей «нет» при таких обстоятельствах, да и ни при каких других тоже. Хильда обвила рукой его шею и потому управляла поцелуем, который получился довольно долгим. Я выбросил в корзину первую гипотезу, а под второй написал: «что и следовало доказать». Хильда инстинктивно распознает людей и никогда не ошибается; я думаю, она немного телепатка.
Может быть, теперь мы ему поможем, если это будет возможно.
Мне и Зебу он просто сказал «доброе утро»: по слухам, у него тоже безошибочный инстинкт.
Я подтвердил, что утро действительно доброе, заметив про себя, что это символ, не имеющий реального смысла, если не считать ритуального (какое там утро в иррелевантности?), и уже с полной искренностью добавил:
– Лазарус, более вкусных вафель я еще не пробовал.
– Пожалуйста, скажи об этом Доре.
– Дора, ты слышала, что я сказал командору?
– Конечно, профессор Джейк! Еще штук шесть?
Я пощупал свой живот – упругий, ни одного лишнего сантиметра.
– Угадала, я бы съел именно шесть…
– Сию минуту!
– …Но съем только одну половинку, больше боюсь. Дити, когда в следующий раз будем в стране Оз, спроси, пожалуйста, Глинду, нет ли какого-нибудь специального заклинания для обжор – то есть для меня, – чтобы можно было есть сколько угодно и чтобы три четверти тут же бесследно улетучивались?
– Не сомневаюсь, что она могла бы так сделать, и так же не сомневаюсь, что не сделает. У этой волшебницы строгие этические правила; ты не сможешь убедить ее, что у тебя достойные мотивы.
– Ты удручающе логична, дорогая моя.
– Профессор, а вы действительно побывали в стране Оз? – спросила Либ. – В самом деле и взаправду?
– В самом деле и взаправду. Дора, Ая на проводе?
– На палубе, Джейк. – Это был голос Аи.
– Кто-нибудь видел нашу пристройку по левому борту?
– Они не могли. Капитан Хильда не давала на это разрешения.
– Но… Хильда?
– Нет, дорогой. Извините за прямоту, командор и доктор Либ, но я туда входить не разрешаю: там слишком много такого, что нельзя трогать. Но я буду рада сама принять гостей на «Ае Плутишке» – в любое время, хоть сейчас. Я уже позавтракала.
– Я согласна!
– Тогда пойдем, Элизабет. Кто-нибудь еще?
Лазарус сказал:
– Дора, оставь мой завтрак на плите, я поем потом.
– Это омлет-то с джемом? Да я сама его съем.
– На здоровье, Дорочка. Капитан, я готов.
Тут же появились неразлучные Лаз-Лор, которые тоже не хотели отстать от других. В итоге нас собралась целая толпа – восемь человек и два компьютера.
Хильда остановила нас у правой дверцы «Аи»:
– Друзья, я опять вынуждена говорить прямо. Как только вы переступите этот порог, вы будете уже не на космической яхте «Дора» – вы вступаете на другой корабль, на «Аю Плутишку», пусть она и окружена «Дорой» со всех сторон. По ту сторону этой дверцы командую я, никому не даю отчета в своих действиях и пользуюсь неограниченной властью. Капитан Лор, вы понимаете и согласны с такой постановкой вопроса?
Капитан Лорелея разочарованно глянула на свою сестру:
– Капитан Хильда, я согласна. Поэтому я не могу подняться к вам на борт. Не имею права оставить свой корабль.
У моей жены был очень расстроенный вид.
– О, я очень сожалею.
– Капитан Хильда, я тоже очень сожалею, но по другой причине, – вмешался Лазарус Лонг. – Я не согласен с вашей постановкой вопроса. У меня юридический опыт на две тысячи лет больше, чем у моей сестры… и я знаком с самыми разнообразными законами всевозможных цивилизаций. Я не говорю о справедливости – оставим это философам. Но я знаю, какие юридические теории пригодны для людей и какие пробовали к ним применить, но отказались от этого, потому что они оказались негодными. Ситуация не новая, она возникала тысячи, миллионы раз: корабль побольше и заключенный в нем корабль поменьше. Решение всегда одно и то же, независимо от того, идет ли речь о космических кораблях, рыбачьих лодках или авианосцах. Корабль, который меньше, представляет собой самостоятельную единицу до тех пор, пока находится вне корабля, который больше; но когда он внутри, он юридически становится его частью.
Моя дорогая ничего не ответила. Пока Лазарус говорил, она обменялась взглядами со мной, Зебом и Дити. Как только он умолк, она быстро произнесла:
– Ая Плутишка, открой правую дверцу. Свистать всех наверх, приготовиться к выходу в космос.
Я горжусь нашей семьей. Зеб молнией промелькнул мимо меня, нацелившись на дальнее сиденье, и я смог без помехи плюхнуться на свое место. В то же мгновение Дити схватила Хильду в охапку, засунула ее внутрь, сама пролезла вслед за ней и быстро убрала ноги с порога, крикнув:
– Ая, закрыть дверцы!
Пристегиваясь, я смотрел направо, где разыгрывались все события. Лазарус Лонг вцепился в дверцу с криком:
– Эй, погодите минутку!
Он понял свою ошибку как раз вовремя, чтобы уберечь пальцы. Как-то я поспорил с Зебом, обнаружив, что он отключил блокировки, которые предотвращают подобные несчастные случаи. На все мои возражения он отвечал:
– Джейк, когда я велю закрыть эти дверцы, я хочу, чтобы они в самом деле