– Ну что, Дити, неплохо бы сейчас искупаться, а? – сказала тетя Хильда.
– Еще бы!
– Зачем? – удивился Зебадия. – Шельма, на тебе же нет ни пятнышка.
– Чтобы устранить психическую вонь, Зебби.
– У меня не только психическая, – возразила я. – Я правда воняю.
Не тут-то было! Не успели мы забраться в ванну, как пришло послание, переданное моим мужем: оно гласило, что губернатор покорнейше просит нас прийти к нему в кабинет, как только мы изыщем для этого возможность.
– Шельма, я тебе это переведу на человеческий язык, я же восемьдесят лет прослужил мальчиком на побегушках у посла. Берти требует, чтобы мы явились к нему пять минут назад.
Я стала вылезать из ванны, тетя Хильда остановила меня.
– Я поняла, Зебби: я говорю по-чиновничьи, по-бюрократски и по-ректорски. Но ответ я пошлю по-английски, на женском диалекте. Посланец ждет?
– Да. Майор.
– Ах, майор? Это обойдется Берти в лишние пять минут. Тебя, Зебби, еще на свете не было, а я уже усвоила, что если кто-то хочет видеть тебя срочно, то это, как правило, срочное дело только для него, а совсем не для тебя. Прекрасно, вот ответ: командир космического корабля «Ая Плутишка» выражает искреннее уважение генерал-губернатору и прибудет к нему при первой же возможности. После этого передай майору сообщение для Берти от своего имени: ты располагаешь информацией о том, что я в настоящий момент принимаю ванну, и надеешься, что я буду готова через двадцать минут, но на деньги пари не заключил бы, что и через тридцать.
– Ладно. Только надо сказать не «искреннее уважение», а «глубокое почтение». Кроме того, майор особенно подчеркнул, что мы приглашаемся все. Может быть, мы с Джейком составим Берти компанию, пока ты не придешь?
– Мы готовы, – подтвердил папа, стоявший в дверях и слышавший весь разговор.
– Зебби, Зебби! И это после того как я тебя наставляла целых четыре года! Пока я не узнаю, чего он хочет, я не могу признать, что он выше меня по положению. «Уважение», а не «почтение». И никто не пойдет, пока я не пойду. Но спасибо вам обоим за предложение. Вот еще что: после того как ты передашь майору это послание, будь добр, найди мою одежду – всю, кроме Дитиных кед, – и отнеси ее в машину. Рубашку Джейкоба, матросские брюки Дити, голубой пояс и голубую ленту в волосы. В машине на моем сиденье ты найдешь новую одежду. В одном пакете должны быть три тренировочных костюма. Один, пожалуйста, принеси обратно.
Папа сказал:
– Хильда, давай я схожу выполню это поручение. Даже дважды схожу, потому что зачем тебе отправлять туда старые вещи, пока ты не знаешь, подойдут ли тебе новые?
– Джейкоб, ты нужен мне тут, ты будешь тереть нам спинку, петь нам песенки и всячески нас развлекать. Если новый костюм окажется не по размеру, я наряжусь в саронг из банного полотенца. Но я собираюсь доставить Берти удовольствие и появиться минутой раньше обещанного. Не вздумай сообщить это майору, Зебби! Официально мы прибудем через двадцать минут, если повезет, но скорее через тридцать, а то и через час, майор, вы же знаете, как это у женщин. Ясно?
– Вас понял, капитан. Шельма, когда-нибудь тебя повесят.
– Меня приговорят к повешению, но вы с Джейкобом спасете меня из рук палача. Ну, пошел, милый мой. – Тетя Хильда стала вылезать. – Не торопись, Дити. Я предупрежу тебя за три минуты: две на вытирание, одна – на одевание. Десять минут можешь блаженствовать.
Новый тренировочный костюм пришелся впору, Хильда смотрелась в нем просто красоткой. В комнатах мы не оставили ни единой вещи: тетя Хильда позаботилась об этом, пока мы ждали Зебадию. Кое-что загрузили ко мне в сумочку, кое-что к ней. От момента ее ответа посланцу-майору до нашего прибытия в офис губернатора прошло восемнадцать минут – из которых пятнадцать я потратила на ванну, и потратила всласть.
Кроме Берти и бригадира, там был еще этот тупоголовый Морсби. Тетя Хильда не обратила на него никакого внимания, я по ее примеру тоже. Берти встал:
– Как отлично вы все выглядите! Хорошо ли прошел день?
Сам он, бедняга, выглядел ужасно: осунулся, под глазами мешки.
– День прошел прекрасно – благодаря вам, бригадиру и одному кудрявому ягненку по фамилии Бин.
– Отличный парень, – пророкотал Скриппи. – Я передам ему ваши слова, если позволите. – Бригадир тоже был не в лучшей форме: я пришла к выводу, что они оба сегодня не ложились спать.
Берти подождал, пока мы усядемся, и приступил к делу:
– Капитан Берроуз, каковы ваши планы?
Тетя Хильда не ответила на его вопрос. Она взглянула на генерал-майора Морсби, затем опять на Берти:
– Обстановка недостаточно конфиденциальна, ваше превосходительство.
– Гм… – Берти это явно не понравилось. – Морсби, вы свободны.
– Но ведь…
– Можете идти. У вас много других дел, я уверен в этом.
Морсби побагровел, но встал и вышел. Скриппи запер внешнюю дверь на задвижку и закрыл внутреннюю дверь, а Берти поднялся с места, чтобы приподнять ковер над выключателем магнитофона. Тетя Хильда сказала:
– Не трудитесь, Берти. Можете записывать, если хотите. Что стряслось, дорогой мой? Русские?
– Да. Хильда, вы четверо – беженцы; вчера вы показали мне почему. Не захотите ли вы остаться здесь? Моих полномочий достаточно, чтобы предоставить вам натурализацию. Мне стоит только поставить подпись, и дело сделано.
– Нет, Берти. Но мы весьма польщены.
– Я предполагал, что вы станете отказываться. Прошу вас, подумайте еще. Не так уж плохо быть подданными самого могущественного монарха в истории, находиться под покровительством флага, над которым никогда не заходит солнце.
– Нет, Берти.
– Капитан Хильда, мне необходимы вы и ваш корабль. Благодаря расстоянию в миллионы миль и многим месяцам, требующимся для связи, я обладаю здесь де-юре властью вице-короля, почти равной власти государя… а де-факто в экстренных случаях даже большей, потому что здесь нет парламента. Я имею право принимать на службу граждан иностранных государств, вооружать их, давать им гарантии, как если бы они были британцами, присваивать звания от имени короля-императора. Я хотел бы принять на службу вас четверых и ваш корабль.
– Нет.
– Звание коммодора вам, капитана вашему заместителю, коммандера вашему первому пилоту, коммандер-лейтенанта второму пилоту. Отставка с сохранением полного жалованья по миновании экстренной ситуации. Ваш корабль мы у вас купим, а по окончании надобности возвратим в качестве королевского дара. С компенсацией в случае утраты или повреждения.
– Нет.
– А если каждому на одно звание выше?
– Каждый из нас должен быть по крайней мере на одно звание выше генерал-майора Морсби.
– Хильда! Это же будет мое собственное звание. Вернее, эквивалентное: я вице-адмирал.
– Берти, вы не сможете сделать нас наемниками ни за какие звания и жалованья. Эта фигура речи должна была дать вам понять, что мы ни за что не согласимся находиться в подчинении вашего начальника штаба. Это не обсуждается. Можем ли мы помочь вам как-либо иначе?
– Боюсь, что нет, раз вы отказываетесь воспользоваться покровительством в соответствии с международным законом о военном положении. Так что я вынужден разрубить узел. Вам известно, что существует такая вещь, как право на реквизицию имущества?
(Мне послышалось, что он сказал «инквизицию», и меня это удивило.)
– Известно. А что, разве Великобритания и Россия находятся в состоянии войны?
– Нет, но есть нюансы. Позвать моего юрисконсульта?
– Мне это не нужно. Мой юрисконсульт здесь: доктор Зебадия Картер, консультант по международному праву.
– Доктор Картер? А, ерунда! Мой друг Зеб: Зеб, вы поделитесь с нами сведениями о праве на реквизицию?
– Пожалуйста, губернатор. Нюанс, который вы имели в виду, состоит в том, что упомянутое право действительно не только в период военных действий как таковых, но и в случае необходимости экстренной защиты государственных интересов – как, например, при вашем нынешнем конфликте с русскими.
– Именно так!
– Право на реквизицию применялось при весьма различных обстоятельствах, но в принципе речь идет о праве суверенной державы реквизировать средства иностранного государства, обнаруженные на ее территории, и использовать таковые в случае военной или иной аналогичной необходимости. По миновании необходимости реквизированные транспортные средства подлежат возвращению с уплатой надлежащей арендной платы и возмещением нанесенного ущерба. Право реквизиции не приложимо к товарным запасам или личному движимому имуществу, а также в особенности к одушевленным лицам. Такова, в общем и целом, суть дела. Так как, нужен вам ваш юрисконсульт?
– Пожалуй, нет. Как вы считаете, капитан Берроуз?
– Он нам не нужен. Вы намереваетесь реквизировать мой корабль?
– Капитан… Я вынужден! – Берти чуть не плакал.
– Губернатор, вы имеете на это законное право. Но вы подумали о том, как вы будете им управлять?
– Могу я ответить на этот вопрос, губернатор?
– Давай, Скриппи.
– Капитан Хильда, у меня необычная память. Ее называют «фотографической», но я запоминаю и звуки тоже. Я уверен, что смогу самостоятельно повторить все действия по управлению кораблем, проделанные вчера ночью, – а этого будет вполне достаточно для нашей чрезвычайной ситуации.
Я вся вскипела. А тетя Хильда улыбнулась бригадиру и промолвила любезней, чем когда-либо:
– Вы проявили к нам исключительную внимательность, Скриппи. Вы милый, обаятельный, заботливый, тактичный гнусный шпик. Из тех, что собственную жену продадут в порт-саидский бордель. В остальном же вы практически безупречны.
– Безупречней не бывает! – Это включился мой папочка. – Встретимся с вами позже, Джоунз, когда и где пожелаете. Оружие любое, включая рукопашную.
– А потом встретитесь со мной, если от вас после Джейка что-нибудь останется, – сжал кулаки мой муж. – Надеюсь, что вы выберете рукопашную.