— Капитан! — завопила я.
— Потом, потом, Хильда, я…
— Ничего не «потом»! Заместитель я или не заместитель? Если да, то я обязана давать командиру советы. Командир вот-вот совершит очень серьезную ошибку.
Джейкоб пришел в замешательство. По-моему, некоторое время он считал про себя.
— Дорогая моя, если я собирался совершить очень серьезную ошибку, то твой совет необходим мне независимо от того, каков твой статус.
— Спасибо, Джейкоб. Ты не должен идти в морские свинки. Это сделаю я. Мне…
— Хильда, ты беременна.
— Вот именно поэтому я и хочу, чтобы самые компетентные и самые незаменимые — то есть ты, Зебби и Дити — заботились о себе, иначе они не смогут заботиться обо мне. И вообще это моя обязанность как офицера по науке. Но, Джейкоб, ты действуешь в точности так же, как действовал Зебби, когда мы приземлились на Марсе-десять, — а это никуда не годится!
— Ну, спасибо, Шельма!
— Зебби, милый! Ты рисковал жизнью, а нет никакой необходимости…
Зебби перебил меня:
— Нет никакой необходимости тратить впустую горючее, трепачи!
— Второй пилот, отставить! — резко произнес Джейкоб. — АЯ, ПРЫГ! Первый пилот, когда снова войдем в атмосферу, переведите корабль в планирующий полет, ручной либо автоматический. Горючего не расходовать. Теперь внимание: все слушаем офицера по науке. Говори, Хильда.
— Есть, капитан. Три дня назад было необходимо, чтобы кто-нибудь из нас взял на себя роль канарейки — но это должна была быть я, а не Зебби. То, что было необходимо три дня назад, сегодня безрассудно. Эта кнопка «мертвого человека» — если ее не перенастроить, она отправит нас обратно на высоту двух километров над воронкой, а это нам вовсе ни к чему. Для этой ситуации правильный путь отступления — «Термит» Но дело не только в этом. Дити научила Умницу приземляться без горючего на любом ровном клочке земли. Мы можем сперва приземлиться. Тогда любой может быть морской свинкой, все равно кто. Раз — и мы уже на своем бережку: два — открыли двери.
— Капитан, в этом что-то есть, — сказал Зебби. — Шельма… то есть офицер по науке, можно я помассирую вам спинку в знак извинения?
— Можешь извиниться в форме поцелуя. Но спинку тоже помассируй.
— Зебадия, не торопись брать на себя такие серьезные обязательства: воздух вообще не нужно проверять. Папа! Капитан папа, могу я ее поднять на тридцать километров?
— Ну, пожалуйста. А можно спросить зачем?
— Капитан, я знаю, где мы находимся. На высоте я сумею это доказать.
— Дити, это невозможно…
— Не говорите «невозможно», капитан, а то я пожалуюсь на вас своему отцу.
— Ишь какая! Давай поднимай.
— Спасибо. АЯ, ПРЫГ, АЯ, ПРЫГ, АЯ, ПРЫГ. Ая Плутишка, вертикальное пике, выполняй. Прошу всех посмотреть и сказать мне, где мы.
Я-то еще раньше обратила внимание, какая под нами прелестная местность. Теперь я принялась изучать ее в подробностях.
— Ну и дела, — сказал Зебби. — Большой прямоугольный оазис, со всех сторон окруженный пустыней. И населенный к тому же. В середине город порядочных размеров.
— Да, — согласилась я. — А ты разве не узнаешь его, Зебби? По карте.
— Послушай, Хильда, — сказал мой муж. — Это неисследованная вселенная. Как ты могла видеть…
— Папа! — перебила его Дити. — Ты тоже видел эту карту. Видишь Желтую Мощеную Дорогу вон там, слева? Рассмотри ее в бинокль: увидишь, как она доходит до Изумрудного Города.
— Дити, милая, — сказал Зебби, — ты сошла с ума. Или я. В любом случае вызывайте «скорую». И не забудьте смирительную рубашку. Шельма, меня кое-что тревожит. Я не ощутил никакого предупреждения… а ведь мы почти что врезались в эту недвижимость, меня до сих пор трясет.
— Это означает, что опасности не было, Зебби.
— Почему же я дрожу?
— Вовсе ты не дрожишь, милый. Все мы давно умерли — погибли у моего дома на стоянке для машин. Очень может быть, что мы с Дити — первые на свете призраки, которые ищут акушера. В дополнительное подтверждение моей теории у меня беременность без утреннего недомогания — по сравнению с этим чудом Страна Оз такая же банальность, как верные мужья.
— Мне что-то не хочется это анализировать, что это там на востоке — не Замок ли Железного Дровосека?
— Да, но это запад, милый. Дити, солнце восходит или заходит?
— Заходит. Здесь все делается в обратную сторону. Это всем известно.
— Планета Наоборотия, — прокомментировал мой муж. — Что ж, это неопасно.
— Папа, смирись с очевидностью. Ты знаешь книги про Страну Оз почти так же хорошо, как я.
— Лучше. Не задавайся, дочь. Я согласен, что выглядит это все совсем как в книгах и на карте, но окончательного суждения пока не выношу. А что, Дити, хотелось бы тебе растить детишек в Стране Оз?
— Еще бы, папа!
— Ты уверена? Насколько я помню, в Стране Оз никто не умирает, но население не увеличивается. Я не припомню, чтобы в книгах про Оз рождались дети. Врачи и больницы тоже нигде не упоминаются. Как и техника всякого рода. Зеб, в той вывернутой наизнанку вселенной действовали не такие физические законы, как в нашей Вселенной. Как по-твоему, если мы здесь высадимся, мы потом сумеем выбраться отсюда? Страна Оз держится на волшебстве, а не на технике. Второй пилот, — прибавил Джейкоб, — меня интересует ваше профессиональное суждение.
— Капитан, вы усматриваете разницу между волшебством и техникой. Я нет.
— Ну хорошо, Зеб!
— Я верю в две вещи: в Закон Мэрфи и в то, что Не Надо Хотеть Сразу Все. Позвольте мне заметить, что мы уже находимся в Стране Оз, хотя и на порядочной высоте. Нас могло выбросить в какое-нибудь другое местечко и похуже этого. Здесь хоть нет простуды. Подоходного налога. Политиков-кандидатов. Нет смога. Церквей. Войн. Инфляции…
Дити прервала его:
— Мы пролетаем над Дворцом Глинды Доброй.
— А почему пролетаем? — спросила я. — Джейкоб, почему мы не садимся?
— Да, действительно, — сказала Дити, — Капитан папа, прошу разрешения приземлиться около Дворца. Я уверена, что Глинде Доброй ничто не может причинить беспокойства; она уже обо всем знает из своей Книги. Кроме того, во дворце таких размеров наверняка есть туалет… а я уже начинаю чувствовать себя так, как будто объелась дынями на пикнике.
— На мой взгляд, нам хватило бы и кустика, — сказал Зебби. — Даже в другой вселенной и под вооруженной охраной. Как по-вашему, капитан?
— Первый пилот, приземляйтесь. Хильда, есть в книжках про Оз ванные комнаты? Я что-то не припомню.
— Я тоже, Джейкоб, — ответила я. — Но кустиков там предостаточно. Три-четыре минуты спустя Дити посадила корабль с помощью своей новой программы. Я поблагодарила своего мужа за решение высадиться.
— Тут и сомнений не было, — сказал он. — Мало того, что в противном случае вы с Дити перестали бы со мной разговаривать. Я бы сам перестал с собой разговаривать. Но если я увижу живого Страшилу, я, пожалуй, свихнусь.
32. «ГДЕ ЕСТЬ КОШКА,ТАМ ЕСТЬ ЦИВИЛИЗАЦИЯ»ДИТИ:
В лесу, в сотне метрах от Дворца, я обнаружила полянку, отделенную от Дворца стеной деревьев. Я велела Ае определить дистанцию, сказала ей три раза, что это то самое место, — и она посадила себя сама, не хуже Зебадии.
Я отстегнулась, открыла люк в переборке и заползла назад, чтобы взять чистую одежду, — но потом передумала. Тетя Хильда влезла вслед за мной и сразу открыла какой-то ящик. Я села в позу лотоса и спросила:
— Шельма, что ты собираешься надеть?
— Платье, в котором выходила замуж, и обручальное кольцо, которое подарил мне Джейкоб в Виндзор-Сити.
— А украшения?
— Так, чуть-чуть.
Мама Джейн много лет назад говорила мне, что у тети Хильды безошибочный инстинкт — что когда надеть. Я достала платье, в котором была, когда соблазняла Зебадию, кулон, который подарил мне папа, обручальное кольцо и бальные туфельки. А как нарядить моего милого? В рабочий комбинезон? Ну нет — в трико в обтяжку и короткую белую шелковую рубашку-болеро, которую я сшила ему в Гнездышке. Красный шарф вместо пояса, бальные туфли, шорты — так будет в самый раз.
Я полезла обратно, держа все это в охапке. Мужчины еще сидели на своих местах, дверцы были закрыты Я спросила:
— Почему закрыты дверцы? Тут жарко и душно.
— Посмотри налево, — сказал Зебадия.
Я посмотрела. Там стоял крохотный домик из сказки с надписью над дверью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Когда мы приземлялись, его здесь не было.
— Понимаю, — согласилась я. — Скинь-ка все, что на тебе, и надень трико и шорты. Папа, твои брюки у Хильды.
— Дити, это все, что ты можешь сказать?
— А что еще я, по-вашему, должна сказать, сэр? Папа, по твоей милости мы побывали во множестве диковинных мест, но уж в Стране Оз я не какая-нибудь там чужая в незнакомой стране. Я знаю, чего тут можно ожидать.
— Но какого черта…
— Тише, Зебадия. В Стране Оз не поминают чертей. И вообще не ругаются и не говорят грубых слов. Вот это — теперь уже не сиси и даже не груди — это перси, и упоминать их в разговоре нельзя. Наш словарь теперь ограничен — как в конце девятнадцатого века. Можно употреблять только самые осторожные эвфемизмы.
— Дити, будь я проклят, если стану вести себя не так, как привык.
— Сэр, я говорю как специалист. Нельзя лезть с фортраном к компьютеру, который понимает только логлан. Капитан, нельзя ли открыть двери?
— Минутку, — остановил меня отец. — Дити, ты назвала меня капитаном. Но с того момента, как мы приземлились, я уже в отставке.
— Ну нет, погоди! — перебил его Зебадия. — Ты должен помучиться не меньше моего — ты это заслужил, приятель.
— Ладно, ладно, — согласился папа. — Но ты говорил, что время, проведенное на земле, тоже идет в счет. Так что когда будем взлетать, нам все равно понадобится новый капитан. Лучше выбрать очередную жертву сейчас.
— Давайте переизберем папу, — предложила я. — Он провалился и должен пересдавать экзамен.
— Дочка!