Анна пожала плечами:
— Знаете, мы не уверены, что за симптомы были у Каморры. Нужно будет установить, что его смерть произошла по естественным причинам.
— Понятно… Честно признаться, мы с мужем вздохнули с облегчением, когда узнали, что он умер. Он был очень злым человеком, очень скользким. Кто сосчитает, сколько жизней он разрушил из-за своих извращений, сколько детей, сколько молодых? Надеюсь, он умирал в муках. Никакой жалости он не заслуживает, жаль только, что ему не смогут отомстить те, кого он загубил…
В этот момент вошел доктор Салам, извиняясь, что так долго отсутствовал. Он рассказал, что двое его больных страдают от бессонницы, и со смехом добавил, что сам он почти не знает, что это такое, потому что, когда добирается наконец до постели, сил у него уже не остается.
Анна поблагодарила супругов за то, что они уделили ей время. Доктор кивнул и пошел проводить ее до двери.
Когда она вышла, он запер дверь на замок и на крюк и обратился к жене:
— Как думаешь, зачем она на самом деле приходила?
— Похоже, Юджину Каморре кто-то дал джимсонову траву, — ответила Эзме. — Я не стала ее расспрашивать, но она сама сказала, что у него были похожие симптомы.
— Что ж, этого кого-то надо поздравить. Если Каморра умер в муках и в ужасе, так ему и надо.
— В любом случае таблетки он достал не у нас — я за этим очень следила.
— Ну, конечно, дорогая. И там ведь были одни полицейские, я не думаю, что она заподозрила кого-то из них.
Эзме поцеловала мужа и поднялась наверх, в квартиру, чтобы приготовить ужин. Доктор Салам сказал, что скоро придет.
Закрыв шторы, он повернулся к шкафу, посмотрел на пузырек с красным крестом на этикетке, вынул его, потряс, подошел к конторке, вынул маленькую серебряную лопатку, высыпал таблетки и пересчитал их, кладя каждую таблетку на лопаточку и опуская ее обратно в пузырек. Потом он закрутил крышку, поставил пузырек на место и закрыл шкаф. Пятнадцать маленьких белых таблеток куда-то исчезли.
Анна вернулась домой не в духе: ей казалось, что она так или иначе узнает все ответы. Сомнения ее не развеялись. Знал ли Ленгтон, что на него напал именно Каморра? Она постаралась припомнить, как он вел себя в доме Орсо, когда они арестовали Каморру: ни тот ни другой никак не показали, что помнят друг друга. Пока они допрашивали Каморру, Ленгтон ни разу не упомянул об этом.
Анна не могла заснуть: мысли неотступно крутились в голове. Она подоткнула под головой подушку, чтобы улечься поудобнее. Что, если Ленгтон как-то связан со смертью Каморры? Он, конечно, не был достоин никакого сожаления: за то, что он натворил, никакой приговор не стал бы слишком суровым. Но она все никак не могла успокоиться, потому что Ленгтон был офицером полиции. Если он стал сам себе законом, это шло вразрез со всем, чем они занимались как стражи этого самого закона. Трудно только первый раз, а потом привыкнешь. Ленгтон был известным любителем рисковать, неужели сейчас он тоже рискнул?
После бессонной ночи Анна решила выпить крепкого черного кофе. Она собиралась докопаться до истины во что бы то ни стало и составила список людей, с которыми хотела бы поговорить. Если никто не подтвердит ее подозрений, она заставит себя забыть о них, и все.
Когда она появилась у Майка Льюиса, тот как раз усаживал младшего сына в коляску. Как и Анна, он отдыхал перед следующим делом, но, в отличие от Анны, наслаждался жизнью. Анна сказала, что хочет задать всего пару вопросов. Он согласился и сказал, что идет с сыном на детскую площадку.
— Ты признал в Каморре того, кто напал на Ленгтона?
Он даже остановился от неожиданности и переспросил:
— Что?
— Узнал или нет?
Майк пошел дальше и ответил:
— Слушай, это уже давно было. Честно говоря, там был такой кошмар, что у меня провал в памяти насчет всего этого, но, честно говоря, не признал. — Он снова остановился. — Может, если бы Джимми сам заговорил об этом, я бы и призадумался, но, вообще-то, узнать его должен был он сам, так ведь?
— Помнишь, Каморра заказывал еду в камеру?
— Да.
— Так вот, мне кажется, что кто-то ему что-то подсыпал.
Майк усадил сына в коляске поудобнее и сказал:
— Не знаю, Анна, куда все это выведет, но если кто-то такое сделал, то, скорее всего, Орсо. Что у тебя за проблема?
— Ничего особенного, так, свожу концы с концами.
— В любом деле всегда есть неясности. Просто я не могу понять, куда это приведет.
— Ничего страшного. Отдыхай на здоровье, — сказала она, развернулась и ушла.
Майк постоял молча, посмотрел ей вслед и пошел в парк поиграть с сыном. На душе у него вдруг стало нехорошо — он чувствовал, что Анна неспроста затеяла этот разговор.
Баролли тоже был дома, он уже работал над новым делом, но сегодня у него был выходной. Анна сидела в его неопрятной комнате, а он долго рассказывал ей о том, что все еще обижается, потому что его не привлекли к расследованию.
Анна вынула снимки Юджина Каморры и спросила:
— Он напал на Ленгтона?
— Может, и он, — ответил Баролли.
— Но ты же был там, ты его видел!
— Да, но ты же помнишь: передо мной стоял громила, а потом этот подонок появился словно из ниоткуда. Не знаю… ну да, похож, в общем, но точно не скажу.
Анна убрала фотографию.
— А зачем это тебе? — поинтересовался Баролли. — Кстати, я его узнал — это ведь Юджин Каморра, правильно?
— Да.
— Так для чего ты меня о нем спрашиваешь?
Анна опять ответила, что хочет свести концы с концами, и удивилась, когда Баролли постучал по ее колену и спросил:
— Чьи концы с концами? Свои? Или Джимми?
— Свои.
Баролли откинулся в кресле и покачал головой:
— Забудь. Что ты сейчас ни накопаешь, хорошо это не кончится, слышишь меня? Забудь.
Анна почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и ответила:
— Не могу.
— Тогда можно я дам тебе совет? То, что ты хочешь раскопать, уничтожит тебя же. Будешь продолжать в том же духе — скатишься до мелочного бабского сведения счетов.
— Неправда! — вспыхнула она.
— Разве? Перестань заниматься всякой чепухой, Анна.
— Но он же офицер полиции, черт побери!
— Я тоже! — отрубил Баролли.
— И я, между прочим! — заорала она.
— Значит, брось все это и живи себе дальше спокойно, — сказал он, успокаиваясь.
— Похоже, тебе позвонил Майк Льюис.
— Не лезь, Анна, не в свои дела. Хватит, езжай домой. Я сегодня отдыхаю.
Анна отправилась в полицейский участок в Нью-Форесте. Там удивились ее приезду. Она попросила встречи с офицерами, которые были на дежурстве, когда в участке сидел Каморра.
Минут через десять в комнату вошел офицер по фамилии Харрис. Анна непринужденно поговорила с ним, задавая вроде бы безобидные вопросы о Каморре и о том, как он распорядился, чтобы ему приносили еду. Харрис сказал, что инспектор Ленгтон против этого не возражал, только просил их тщательно проверять каждое блюдо.
— А когда Каморра заказал стейк-тартар?
Харрис пожал плечами. Он приносил Каморре меню из соседнего итальянского ресторана. Тот выбирал то, что хотел, дальше они звонили в ресторан, делали заказ, а когда его доставляли, проверяли содержимое и уже после этого несли ему в камеру. Каморра сказал, чтобы они расплачивались деньгами из его кошелька, который изъяли у него при задержании.
— И инспектор Ленгтон разрешил это?
— Да, часто он и сам проверял блюда.
— Мистер Орсо имел к ним какой-то доступ?
— Нет, его держали под замком.
— Значит, только инспектор Ленгтон и вы имели доступ к еде?
— Не, не только я, мэм, любой дежурный офицер.
— Спасибо. — Анна поднялась и как бы между прочим поинтересовалась, дежурил ли он, когда Каморра заболел.
Оказалось, что он не только дежурил, но и лично вызвал ему врача.
— Он, знаете, перепугался, ему мерещилось, будто чудища лезут через стены. Он орал, что они пришли за ним, начал срывать с себя одежду, говорил, что они его кусают. Он как будто тронулся — глаза вылезали из орбит, изо рта пошла пена, как у буйнопомешанного…
— Как будто под наркотиком?
— Не знаю, мэм, помню только, что от страха он кидался на стены.
— А что потом?
— Потом он как-то быстро успокоился, как бы окаменел, и уставился в стену. Да, и когда я посмотрел на него, знаете, чтобы проверить, он сделал вот так… — Харрис поднял руку, ткнул пальцем в воздух, потом описал круг. — Знаете, будто показывал на часы.
— А что потом?
— Пришел инспектор Ленгтон и сказал, что надо срочно вызывать врача.
— А что делал Каморра, пока вы ждали врача?
— Ничего. Лежал на койке, смотрел в потолок.
— Что, как зомби? — невинно спросила Анна.
— Да, я бы так сказал.
— Большое спасибо.
С этим Анна уехала из участка. Она была довольна — ей предстояла встреча, которую она уже давно ждала.
Был выходной, и она спросила, можно ли повидаться с детьми Гейл Сикерт. Дора пригласила ее войти и сказала, что как раз собиралась попить чаю. Дети играли в ее заставленной и заваленной безделушками комнате. На девочке была легкомысленная юбчонка и золотая цепочка Карли Энн, девочка что-то расставляла в большом кукольном доме. Кит увидел Анну и широко улыбнулся, на нем был полицейский шлем и полная униформа.
— Как тебе идет! — восхитилась Анна, когда он вытянулся перед ней.
— Я нашел плохого дядю, — доложил он.
— Да, нашел, — ответила Анна, присаживаясь на диван. Дора внесла поднос с кока-колой, чаем и тарелкой шоколадного печенья. — Я поздравляю Кита с тем, что он помог поймать плохого дядю.
— Да, ему подарили форму и всякие полицейские штучки — от наручников до опросных листов. Настоящий детектив! А еще его наградят за храбрость. И нам привезли Барби и кукольный дом.
Анна сразу поняла, кто это сделал.
— Джеймс Ленгтон — просто необыкновенный человек, правда? — спросила сияющая Дора.
Анна кивнула. Дора спросила, что ей делать с украшениями, оставшимися после Карли Энн. Анна ответила, что за ними вроде бы никто не обращался, детям еще много всего понадобится, так что, наверное, лучше всего будет их продать.