Арсенал был деревянной коробкой и чем-то напоминал бараки, в которых я жил раньше. Никаких окон, один вход он же выход, крепкая деревянная дверь, за ней небольшой коридор со странно поскрипывающим полом, а уже за ним комната с оружием. Тут не было жесткого контроля за оружием, не было окна выдачи как в полицейских участках. Просто имелось с десяток коробок, полных однотипного вооружения и брони. Как пояснил Адольфо, в разных коробках лежала броня различного размера, так же здесь имелись мечи, копья и луки, которые я не сразу опознал из-за снятой тетивы. Заметив мое удивление Адольфо пояснил, что это серьезное и довольно дорогое оружие, выдается оно лишь в крайних случаях и только тем, кто с ним постоянно тренируются, остальные довольствуются дубинами. Сам Адольфо сказал, что упражняется с мечом, но все же предпочитает дубину, которая у него была совсем не простой. Куратор заявил, что его оружие является крафтовым, он собрал его сам и не просто так, а по системе создания артефактов, когда вкладывая в предмет веру, ты можешь наделить его новыми свойствами либо сохранить его отличительные особенности. Так, дубина куратора не уступала по прочности железному мечу, да и весила она дай боже, что очень хорошо сказывалось на силе ударов, а из-за небольших размеров это не сильно влияло на скорость. Для меня все еще оставалось загадкой, почему нашим стандартным оружием стала обычная дубина и если раньше я думал, что дело в ее простоте, то теперь в голову приходили мысли о том, что у нас слишком большая смертность и кому-то просто не выгодно заморачиваться, создавая действительно хорошее вооружение. Адольфо же, на вопрос о том, что не легче ли учить работать с копьями, заявил, что если человек переживет первый год, то он волен сам выбирать какое-угодно оружие, но на начальных порах овладеть дубиной гораздо проще и быстрее.
Я в этом честно говоря сомневался, потому что за полтора месяца скитаний вполне довел свой навык копья до уровня владения дубиной, которой учился владеть полтора месяца тренировок. В общем, в арсенале Адольфо взял лишь комплект доспехов и на ходу объяснил мне правила их подгонки и порядок облачения. На вопрос, почему доспехи не сделать каждому, он вновь заявил, что это ни к чему, если ты отправляешься в рейд, то тебя обеспечат, если на деревню нападут, тебя обеспечат, а с ними слишком много мороки, если делать их самому.
-Это же не обычная кожа,- с усмешкой заявил он,- в нее в свое время было слито столько энергии, что она может не пропустить даже удар топором, не горит и не плавится, пластичная и довольно легкая,- под пальцами наставника броня действительно довольно легко гнулась, но возвращала свою форму,- если захочешь сделать такое сам, тебе придется попрощаться с парой месяцев тренировок с использованием веры, все будет уходить только на нее,- постучал он рукой по своей кирасе,- но ты в чем то прав, у эмиссара броня своя как и у Дмитрия с Жозефом, но они тут не первый и не второй год уже, да и очень сильны.
На этом собственно было все. Никакого учета тут не велось, каждый, кто взял экипировку был просто обязан ее вернуть, а воров тут не водилось.
После вооружения, мы направились в караулку. Да, тут было такое строение, где собственно и велся учет, для этого использовались небольшие деревяшки, которые каждый вступающий на смену снимал со штыря, а после смены убирал на соседний. В таком случае если кто-то не явился на смену или наоборот исчез ночью, это сразу становилось ясно во время пересменки. Порядок, по которому велся караул, был интересен. Каждому жителю поселка присваивался номер. Каждое первое число собиралось большое собрание, на котором происходило назначение на месяц вперед. На мой вопрос, зачем делать непонятную жеребьевку, Адольфо ответил, что я сам все пойму, когда пообвыкну, но, судя по всему, это было сделано для того чтобы хоть как-то разнообразить скукоту местной жизни. Да, скука была настоящим роком. Тут невозможно было заниматься каким-то самовыражением, кроме как ремеслом или тренировками, а потому народ очень сильно скучал, что частенько приводило к неприятностям, а потому начальству приходилось хоть как-то вносить разнообразие, для этого были введены ритуалы, на подобии утренних, для этого велись соревнования, тоже раз в месяц, а так же различным бытовым мелочам придавал более интересное воплощение, как та же жеребьевка.
Караулка меня не впечатлила, пять стульев, стол, по словам Адольфо, который демонстративно снял один из деревянных жетонов и сунул в карман, порядок был такой. Дабы никто не спал и не филонил, караул осуществляют методом хоровода. Пять человек выходят в караул через пять минут друг за другом. В целом на отведение того, чтобы пройти круг им дается в районе двадцати пяти минут. Это время их сменщики сидят в караулке и болтают, меняясь с теми, кто завершил свой круг. Такая вот карусель, позволяет постоянно быть в тонусе и не поддаваться сонливости.
С караульными мы особо болтать не стали, я так и вовсе, чисто поздоровался и мы с куратором отправились в первый заход.
Темы на которые мы разговаривали, в основном касались быта. Так, оказалось, что рейды и патрули назначаются все на том же общем собрании. Каждый день в рейды уходит два десятка бойцов, еще сорок отправляются в патрули, остальные остаются в поселке и занимаются своими делами. Таким образом, при населении в три сотни человек, каждый из нас как минимум два раза в месяц ходит в рейд и 5 раз в патруль. Остальное время отведено саморазвитию и тренировкам, ну и ремеслу, если есть такое желание. Кроме этого люди так же привлекаются на общие работы, так, например, зимой каждый день два десятка человек чистит снег и заняты они этим целый день, отчасти потому что большой объём работ, отчасти из-за обилия снега.
После рассказов о быте, Адольфо вскользь упомянул, что продолжит меня тренировать, а потом с жадностью потребовал подробностей моего испытания. Я сомневался, что рассказ будет для него интересным, но отказывать не стал, рассказав все то же самое, что говорил и эмиссару. Да, пусть у нас и более-менее хорошие отношения, но рисковать я не хочу. Если меня чему-то научил этот мир, то именно тому, что нужно всегда быть осторожным.
Глава 17. Во ку во кузнице
Поселение жило в собственном умеренном ритме. Каждый день мы тренировались почти с утра до вечера, причем я заметил, что это было инициативой самого Адольфо, остальные были более умеренны в этом плане. Тренировки теперь проходили немного по другому. Мы почти перестали заниматься с весами и начали больше времени уделять тренировкам с оружием и развитию скоростных характеристик. Я решил не забрасывать тренировки с копьем, хотя Адольфо постоянно ворчал и настаивал на том, что нужно больше времени уделять палице. К слову дубину я оставил свою, как сказал куратор, грех бросать оружие, для создания которого ты использовал частичку себя. Кроме обычных тренировок, мы так же часто медитировали и занимались различными формами самовнушения, для подъёма своих тональностей. За те полтора месяца, что меня не было, куратор уже достиг почти полусотни единиц тональности и теперь изредка ходил на групповые занятия с эмиссаром. По словам Адольфо, тот учил их использовать ту часть своей веры, что была светлой тональности и с помощью нее сотворять разное. Крыльев куратор пока не достиг, но зато мог накладывать на других всякие бафы. Так, время от времени на тренировках он ускорял меня. Ощущения были интересные, но даже моего улучшенного восприятия не хватало для того, чтобы раскрыть весь потенциал, что давало мне наложенное колдовство. Для меня пределом была скорость, примерно в два с половиной раза превышающая обычную, человеческую. Это под бафом конечно, без него, я выдавал на четверть меньший показатель. Но и этого для меня было достаточно. Уже сейчас я бы, с таким преимуществом смог справиться с тем вампиренышом, хотя конечно его старший собрат надавал бы мне по шее. Куратору я про вампиров так и не рассказал, но случайно спалился на том, что знаю, что этот мир не так прост, вроде бы получилось съехать на том, что сам до этого додумался, но не знаю, поверил ли мне здоровяк.
В рейды в тот месяц я не отправлялся, так как с этим все было довольно строго и только по жеребьевки, а ее для меня индивидуально ее проводить никто не стал. К слову мне выпал сто пятый номер. Я удивился, так как думал, что все номера заняты, но, как оказалось, после смерти человека его номер освобождался, а из недавнего рейда как раз не вернулся один из мужиков. По словам Адольфо он был дерьмовым человеком, что еще больше подогревало мою паранойю.
Мне начало казаться, что ангел просто избавился от ненужного мусора, а заодно все обыграл так, чтобы не потерять свою власть в поселке. Только вот ничего предпринять и сказать я никому не мог, не воспримут, не поймут, сдадут, прирежут. Все что угодно, но явно не на пользу мне. Да и вообще, я все чаще занимал себя философскими мыслями.
Вся наша мотивация сейчас построена на то, что у нас есть стереотипы на счет ада или рая. Мы просто знаем что одни хорошие, а вторые собственно плохие. Но ведь фактически мы не знаем ни о тех ни о других совершенно ничего. Можно было бы подумать, что наша вера придала бы им такие качества, но мне вспомнились слова самого эмиссара о том, что миров изначально было больше, а это место получилось случайно. Следовательно, наша вера может вообще никак н влиять ни на ангелов, ни на демонов, а то, что тональности завязаны на позитивные или отрицательные эмоции далеко не означает, что обитатели этих миров должны сами придерживаться таких клише как добро или зло. Оставалось только наблюдать и думать, но пока тревожных звоночков не было.
Дабы не мучатся от скуки, в свободное от тренировок и медитаций время, я решил заняться ремеслом. Во время испытания я не раз и не два сталкивался с тем, что нужно уметь работать руками и рукодельничать, а потому решил, что новые навыки пойдут мне на пользу. Адольфо моих наклонностей не разделял, так как считал, что настоящего воина ничто не должно отвлекать от саморазвития, хотя в поселке желающим работать всегда были рады. Особых умельцев и ремесленников в деревне не имелось, тут были, бошмачник, кожевник, плотник, кузнец. Собстве