скажешь?
Рафаэль вызывающе улыбнулся, стараясь заставить копа наконец хоть как-то отреагировать. Превратить этот автомат в человека из плоти и крови. Вынудить его сорваться с петель и показать свое истинное лицо.
— Если вам хочется, — непринужденно ответил Патрик, — ни в чем себе не отказывайте.
Рафаэль едва не рухнул навзничь.
— В жизни не встречал такого типа, как ты, — неожиданно для самого себя признался он. — У тебя внутри ничего нет, это невозможно… Ничего: ни в портках, ни где-нибудь еще!
— Для чего мне вступать в вашу игру? Что мне даст, если я начну орать или изрыгать угрозы? Только тронь мою жену, и я прикончу тебя! Смешно… Я привязан к столу, не способен сделать ни малейшего движения, — продолжал Патрик. — Так что вам легко обыграть меня.
Ясное дело. Не отвечать на провокации, вести себя так, будто его ничего не касается. Впечатлительности и чувствительности у этого мужика — как у глыбы мрамора. А решительности — как у мокрой курицы.
Но он умен.
— Однако, если мне будет дозволено дать вам еще один совет, следите за своими мужскими причиндалами, — доверительным тоном добавил Патрик.
Налетчик онемел.
— Может так случиться, что, побывав в ее постели, вы вернетесь оттуда без них. А ведь они всегда могут пригодиться, верно? Пусть даже для того, чтобы напустить в штанишки…
Рафаэль ощутил, как по затылку пробежал озноб. Похоже, холод — заразная штука.
Он оставил жандарма и направился в спальню. Воздух там был ледяной, Сандра лежала под одеялом с широко открытыми глазами и дрожала. Сколько часов она спала за эти три дня? Даже не десять.
Рафаэль присел на край постели — она не отвернулась.
На разбитом лице — потеки запекшейся крови.
Сперва синяк на ее щеке оставила пощечина. Затем удар рукояткой кольта рассек кожу над левым глазом, и вокруг него появился фиолетовый ореол. Рафаэлю очень хотелось бы стереть эти подлые следы с ее лица, которое начинало казаться ему родным, но по-прежнему сохраняло странную противоречивость. Притягивающее, беспокоящее.
— Ты поспала?
— Нет, — призналась молодая женщина.
— Зато я спал как младенец!
— Я… я ждала тебя.
Ее слова прозвучали приятно для его слуха.
— Я хотела тебе сказать… В общем, поблагодарить тебя.
Странно было слышать, как эта женщина, с отметинами его ударов на лице, говорит ему спасибо. Что-то здесь не сходилось.
— Спасибо, что оставил его в живых.
— Я не убийца. Я тебе это уже говорил.
В воображении Сандры вновь возник разлетевшийся у нее на глазах череп Фреда. И тем не менее она ответила:
— Я знаю. Отвяжи меня, пожалуйста… У меня запястья болят.
Он заколебался, но не уступил; ему доставило удовольствие выслушать ее небольшую просьбу. Нынче утром он был в веселом настроении. И хотел немного развлечься.
Предстояло как-то убить еще долгие часы, прежде чем они наконец исчезнут отсюда…
Он хотел, чтобы эта история закончилась, но осознавал, что ему будет не хватать этой женщины. Что он бы с удовольствием провел последнюю ночь в этой спальне. Рядом с ней. Самое поразительное, что сейчас, перед отъездом, у него не складывалось впечатления, что он освобождает ее от мучений, — наоборот, было ощущение, что он оставляет ее с ними.
С какими именно? Этого он не знал.
Он потянул одеяло вниз; Сандра задрожала еще сильней:
— Что ты делаешь?
— Спокойно, — прошептал Рафаэль. — Я вот о чем думаю…
Он сдвинул шерстяное одеяло в изножье кровати и положил руку на бедро молодой женщины:
— Что ты в нем нашла, в этом типе?
Сандра прикрыла глаза. Ей было вовсе не до игр.
— Тебя это не касается!
— Точно. Но ты не в том положении, чтобы отказывать мне в чем бы то ни было. Если только ты не желаешь провести весь день привязанной к этой койке! Выбор за тобой.
— Да пошел ты! — процедила Сандра сквозь зубы.
— Мне больше нравится, когда ты меня благодаришь! — улыбнулся Рафаэль. — Это гораздо приятнее слышать…
Его ладонь медленно поползла вверх и замерла между бедрами молодой женщины, которая негромко вскрикнула и оцепенела.
Любезности закончились, пора снова вступать в бой, колеблющийся между притяжением и отталкиванием.
— Во всяком случае, непохоже, чтобы он сильно дорожил тобой.
— Тебе-то откуда знать?
— Это видно, это чувствуется…
— Ничего ты не знаешь! Ни обо мне, ни о нем! И убери руку…
— Ответь на мой вопрос, а там посмотрим.
Он принялся расстегивать джинсы, Сандра старалась отпихнуть его ногами. Прижав молодую женщину к кровати, он продолжал истязать ее. Нежно.
Его пальцы проникли ей в брюки. У Сандры перехватило дыхание. Но она пыталась контролировать себя.
— Ну так что же ты находишь в этом ничтожестве?
— Не прикасайся ко мне, дерьмо!
— А ведь ночью ты хотела совсем другого… Выходит, ты изменила мнение потому, что твой мужик вернулся в лоно семьи?
Похоже, Рафаэль от души веселился. А главное, ему хотелось знать. Понять.
— Он только что разрешил мне воспользоваться тобой. Разумеется, на мой страх и риск, но его согласие у меня имеется…
Сандра не отрывала от него непонимающего взгляда. Ей становилось все сложнее справиться со своим дыханием и нервами.
— Не прошло и пары минут, как я признался ему, что хочу тебя, — объяснил Рафаэль. — И вообрази: он сказал, чтобы я себе ни в чем не отказывал. Ты мне веришь?
— Негодяй!
— Он или я?
— Убери руку, иначе закричу!
— И что дальше? Давай кричи, если тебе так хочется! Уж твой-то герой точно не придет на помощь. Даже если бы он был свободен в движениях, он ради тебя и пальцем бы не пошевелил!
— Чего тебе надо? — простонала Сандра.
— Чтобы ты ответила на мой вопрос.
Она снова прикрыла глаза, снова попыталась дернуть ногами. Но Рафаэль давил на них всей своей тяжестью.
— Он меня понимает…
— И все? Хорошенькая история любви, трогательная и романтичная! Однако я по-прежнему не въезжаю: ну что тебе может нравиться в этом типе, который тебе в отцы годится?.. Ведь я же лучше, чем он, верно?
— Ты мизинца его не стоишь! — выкрикнула Сандра. — Мне от тебя блевать хочется!
— О… Осторожно, прелесть моя!.. Он ведь твой раб, да? Ты из него веревки вьешь? Или он тебя кое на чем вертит? Нет, здесь что-то не так. Потому что ты явно его боишься.
Рафаэль обрел уверенность: похоже, он затронул запретную тему. Сандра испустила вопль.
— Тебе это не нравится?
— Прекрати! Прекрати, прошу тебя!
— Я убежден, что ты такое любишь…
— Прекрати! Сжалься надо мной!
От панического страха у нее перехватило горло, она начала задыхаться. Теперь она уже ничего не контролировала. Рафаэль наконец убрал руку, Сандра разразилась рыданиями. Ее легкие издавали звук мчащегося со всей скоростью паровоза.
— Эй! Спокойно, док… Что на тебя нашло? — с насмешливой улыбкой поинтересовался Рафаэль.
Но сделал только хуже. Он понял, что она по-настоящему страдает, как будто у нее ожог третьей степени. Тогда он освободил ее ноги, а потом и запястья. Она свернулась калачиком и горестно заскулила.
— Зачем ты доводишь себя до такого состояния?
Она залилась слезами, продолжая укорять себя.
— Все-таки странная ты женщина…
Сандра вдруг выскочила из постели и бросилась к дверям. Рафаэль схватил ее за рукав, но не смог удержать: она вырвалась. Он кинулся следом и настиг ее в гостиной, вцепившуюся в мужа, словно в якорь спасения. Она рухнула перед ним на колени, обвила руками его шею и уткнулась лбом ему в плечо.
Рафаэль, скрестив руки на груди, стоял перед этой странной парой. Оскорбленный тем, что его так облапошили.
— Ты закончила свою мелодраму?
— Она явно не захотела принять вас в своей постели! — осклабился в отвратительной улыбке Патрик.
— А ты заткнись! — приказал Рафаэль, подхватив Сандру под мышки.
— Оставь меня, кретин несчастный!
Он оторвал ее от пола, прижал к столу:
— Ты со мной так не разговаривай!
У нее снова началась истерика, она даже попыталась ударить его. Схватив молодую женщину за запястья, Рафаэль грубо встряхнул ее. Она плюнула ему в лицо, ему захотелось отвесить ей затрещину. Но он сдержался.
— Или ты успокоишься, или я размозжу башку твоему драгоценному мужу.
Она мгновенно прекратила дергаться. Он нашел по-настоящему действенную угрозу.
— Чего ты ждешь, чтобы приготовить нам кофе? — рявкнул он.
— Сейчас, уже иду, — прошептала Сандра.
— Тебе придется еще сделать перевязку моему брату. А заодно и мне.
— Хорошо-хорошо… Прости, сама не знаю, что на меня нашло…
Он отпустил ее, и она тут же убежала в кухню, а на лице Патрика по-прежнему играла его такая странная улыбка.
Мерзостная.
После завтрака Рафаэль закурил, сидя за столом напротив брата. Сандра благоразумно занималась посудой.
— Сделай-ка чашку кофе и что-нибудь поесть для Кристель, — распорядился он.
Сандра взяла стоящий на холодильнике поднос.
— Может, ты согласишься отвязать Патрика? — неожиданно спросила она. — Наверное, он тоже проголодался.
— Мне плевать, — сухо ответил Рафаэль.
Сандра ненадолго задумалась в поисках слов, которые могли бы переубедить его. Но внезапно ей на помощь пришел Вильям:
— Ладно тебе, Раф… Развяжи этого бедолагу!
Старший брат поднял на него ледяной взгляд:
— Напоминаю тебе, что этот бедолага — жандарм. Ты что, уже забыл?
— Он не выглядит слишком опасным, — усмехнулся Вильям. — Даже наоборот, вид у него совершенно безобидный!
— А тебя-то почему заботит, что он связан?
— Бедный старик. Должен тебе сказать, мне его даже немного жалко.
— Жалко? Передай мне платок, я сейчас расплачусь, — буркнул Рафаэль.
Сандра кинула ему рулон кухонных полотенец:
— На! Но меня бы удивило, что ты плачешь о ком-то или о чем-то. Ведь для того, чтобы плакать, надо иметь в душе хотя бы остатки человечности. Но вполне вероятно, ты не отвязываешь Патрика, потому что боишься его!