Орели не сводит глаз с тонкой полоски света.
С единственного ориентира, за который она цепляется. Здесь, посреди ничего.
Я не умру. Я не могу умереть.
Это невозможно.
Кто-нибудь придет. Освободить меня. Освободить нас, меня и Джесси.
Ее сухие глаза воспалились из-за того, что непрестанно смотрят на эту простую светящуюся черту.
Кто-нибудь придет. О нас не могут забыть. Не так скоро.
Мы не можем умереть.
Я не могу. Я слишком молода, чтобы сдохнуть. Мне еще так много предстоит сделать. Увидеть, прожить.
Орели распевает во все горло, даже если услышать может только она.
Она поет, потому что нет никого, кого она могла бы позвать на помощь.
Ни отца, ни матери.
Too young to die, baby…
Глава 27
— Начнем с того, что посмотрим твою колымагу.
Патрик сунул руки в карманы своих бежевых вельветовых штанов и направился к гаражам. Сначала он отпер тот, где стоял «ауди», как будто ему было интересно увидеть, на какой машине прибыли его неудобные гости.
— Тебе понравилась моя тачка? — веселился Рафаэль. — Сожалею, но я уже пообещал ее кое-кому.
— Я смотрю не на вашу машину… Что там, под брезентом?
— Не делай из меня дурака, папочка. Я только что слышал, как Сандра объяснила тебе, что это.
— Вы оставили его труп здесь?
По затылку Рафаэля пробежали мурашки.
— А ты бы предпочел, чтобы я устроил его в твоей койке?
— Э-э-э… И что вы рассчитываете с ним сделать?
— Оставлю тебе на память. Тебе подобные будут в восторге, когда обнаружат его, ведь они так давно старались задержать этого парня…
У него сжалось горло, он подтолкнул Патрика к следующему боксу:
— Открывай.
Жандарм поднял массивные алюминиевые ворота; сверкнул радиатор «Пежо-308».
— Желаете испробовать?
— Нет, не сейчас. Я просто хотел удостовериться, что ты не вешаешь мне лапшу на уши. В ней и правда нет ничего особенного… По крайней мере, на этом тракторе я не рискую превысить скорость!
— Она отлично бегает, — возразил Патрик, — это хорошая машина.
— Ну да, папочка. Давай теперь двинем в другую сторону… Шевелись.
Они снова прошли мимо фермы. В окне Рафаэль заметил Кристель. Даже сквозь стекло в ее взгляде было что-то завораживающее. Во всяком случае, тревожащее.
Они подошли к небольшой пристройке, возле которой был припаркован фургончик. Тоже белый.
— Ишь ты, скажи-ка, сколько же у тебя тачек?
— Пикап и «триста восьмая».
— Плюс «кашкай» Сандры!.. Копам что, жалованье повысили?
— Возможность жить достойно в основном дает нам то, что зарабатывает Сандра, — скромно признал Патрик.
Как можно терпеть, что тебя содержит баба? — задумался Рафаэль.
— Понял. Вперед.
Пока Патрик отпирал дверь, Рафаэль заметил в грязи, прямо возле порога, какие-то следы:
— Выходит, ты уже наведывался сюда ночью?
— Надо же, а вы наблюдательны; из вас бы получился хороший коп!
— Ты меня провоцируешь или что?
— Вовсе нет. Я действительно приходил сюда ночью. Вытащил кое-что из фургона и закинул внутрь. У меня досадная склонность подбирать все, что плохо лежит! Настоящая мания…
Занятно, подумал Рафаэль. Он возвращается домой в три часа ночи и успевает разгрузить свой фургон? Первостатейный маньяк!
Они оказались в узком и темном коридоре. Миновали какую-то дверь и двинулись дальше.
Вправо, в сторону другой двери, в глубине.
Жандарм в темноте с трудом подбирал ключ, Рафаэль не спускал с него глаз. При этом Патрик бесшабашно насвистывал, что еще больше бесило налетчика, которому такая развязность действовала на нервы. Это уж слишком. Не задумал ли он какого-то подвоха?
Только попробуй, папочка… И клянусь, что я оплачу тебе билет в рай для копов…
А если у него здесь заперта какая-нибудь собачка?.. Вроде разъяренного питбуля?
Смешно, я бы услышал, как он лает. Расслабься, Раф! Это всего лишь садовый карлик, не способный обидеть даже муху.
Однако он все-таки положил ладонь на рукоятку своего «дабл игла» — на всякий случай.
В конце концов Патрик отпер дверь, ведущую в помещение без окон. И первым вошел туда. Рафаэль остался на пороге.
— Я ищу свет, — пояснил Патрик. — Предупреждаю вас: вы будете удивлены беспорядком!
Загорелась лампочка. Рафаэлю понадобилось несколько долей секунды, чтобы осознать, что находится у него перед глазами.
Да, он был удивлен. Даже больше.
На полу лежали две девушки, совсем молоденькие. Связанные скотчем и с залепленными той же клейкой лентой ртами. Которые бросали на него испуганные взгляды.
Рафаэль открыл было рот, да так и остался, парализованный изумлением. И ужасом.
На секунду дольше, чем следовало.
— Но что это за…
Прежде чем нажать на выключатель, Патрик схватил бейсбольную биту, всегда прислоненную к стене справа от входа.
Готовую к употреблению.
Рафаэль не успел отпрянуть или увернуться. И, получив с размаху битой по лицу, отступил, стукнулся затылком о стену и упал.
Еще в сознании он попытался достать оружие. Но на его руку обрушился второй удар, раздробив ему несколько пальцев. Он взвыл от боли и сжался в комок, словно бы стремясь спрятаться под воображаемым панцирем.
А затем получил битой по черепу: зубы ударились друг о друга и раскрошились. Рафаэль откатился в сторону, и тут бита раздробила ему плечо.
Патрик бил с неожиданной для своего телосложения силой.
— Нравится, сукин сын? Папочка задаст тебе урок, который ты не скоро забудешь!
Рафаэль не шевелится. Глаза у него еще открыты, лампочка под потолком светит ослепительным алым светом. Сколько зловредных насекомых гудит в этом помещении. Затем какая-то вспышка превращает их в дымку, у него над головой появляется огромный расплавленный шар — что-то вроде чудовищного солнца, которое вот-вот свалится и расплющится об него.
Рафаэль что-то простонал. Патрику показалось: «Вильям». Он склонился над своей жертвой и улыбнулся:
— Я займусь твоим дурачком-братцем… Положись на меня.
Массивная деревянная дубина опять принялась за работу, обрушиваясь на Рафаэля все снова и снова, подобно вечному бичу.
Он уже даже не мог кричать. Он молча терпел.
Прежде чем закрыться, его глаза встретились с другими, голубыми, полными ужаса.
С глазами молодой девушки, которая тоже ждала своей очереди.
Патрик трудился. Спокойно и методично.
Пока наконец в его взгляде не появилось нечто жуткое.
Он продолжал упорствовать. Пока Рафаэль не умер.
Патрик пнул его ногой под ребра, чтобы убедиться, что он действительно умер. А затем обратил взгляд на девушек:
— Ну что, голу́бки мои? Вам было одиноко? Теперь у вас есть компания. Симпатичный труп исключительно для вас двоих! Не беспокойтесь, я про вас не забыл… Я знаю, что вам не терпится, но мне надо уладить одну проблему, а потом я сразу вернусь к вам… До скорого, красавицы!
И тут он заметил, что по джинсам Орели расплывается темное пятно. Прямо между ляжками. Девочка задрожала с головы до ног.
Прежде она еще могла терпеть. Пока не увидела, как ее мучитель с невероятным наслаждением истязает человека.
Патрик расхохотался, подхватил кольт налетчика и, прежде чем сунуть его в карман куртки, проверил, заряжено ли оружие.
— Отличная пушка! — прошептал он. — У тебя был хороший вкус, Раф!
Потом он выключил свет, запер дверь на два оборота и, насвистывая любимый мотивчик, вышел в коридор.
Вот видишь, Рафаэль, ты ошибся.
Я не такая, как все женщины.
Ранимая, хрупкая или беззащитная.
Скорей, я чудовище, выросшее в преисподней в тени своего хозяина и вскормленное человеческой плотью.
Вилли, 4 года
По пустырю с криком бежит маленький мальчик.
Его преследует молодой человек с палкой в руке:
— Сейчас я до тебя доберусь, дурачок!
Мальчик продолжает бежать и кричать.
Он делает вид, что ему страшно, он громко хохочет. Он оборачивается, строит рожицу старшему брату, останавливается всего на секунду, чтобы поддразнить его, прежде чем снова пуститься в галоп.
Рафаэль сдерживается, чтобы дать Вильяму вырваться вперед.
В конце концов он нагоняет его, обхватывает за пояс и, что-то выкрикивая наигранно страшным голосом, поднимает в воздух:
— Ага! Поймал!
Вильям задыхается в безумном смехе, от которого у него на глазах выступают слезы.
Посреди пустыря, под сенью бетонных свай, маленький четырехлетний Вильям играет со своим старшим братом в жандарма и вора.
Вильям всегда вор, а Рафаэль — жандарм.
— Пошли домой?
— Нет! Только не прямо сейчас, Рафаэль.
Сидя на плечах брата, Вильям смотрит на мир сверху. Как будто он его хозяин.
Никто никогда не сможет причинить ему зла. Потому что рядом с ним Рафаэль. Потому что он классный, он силач.
Это все знают.
Рафаэль, который совсем недавно исчез на несколько месяцев.
«Твой брат отправился в путешествие», — сказала тогда мама.
Несколько раз Вильям видел, что она плачет. Наверняка она скучала по его старшему брату.
Но сегодня Рафаэль вернулся. Теперь Вильям может каждый вечер спокойно засыпать после того, как мама его поцелует.
В уверенности, что больше с ними не приключится никакой беды.
Потому что рядом Рафаэль.
И потому что Вильям думает, что брат больше никогда не уйдет.
Глава 28
Тьма вернулась, тишина тоже. После этих ужасающих картин и звуков.
Сначала звук шагов. Он возвращается, он пришел! Истязать меня, истязать нас… Или убить меня, убить нас.
Потом звук поворачивающегося в замке ключа.
Ну вот, он здесь. Входит. Спасите, на помощь! Мама…
Включается свет, впрыскивая яд под веки.
Какой-то мужчина, незнакомец. Высокий, огромный. Рядом с похитителем.