Маша выстрелила в ближайшего.
Коля запустил один мотор, выхватил из груды вещей второе ружье – тяжелую «вертикалку», тут же нашел брезентовую сумку с коробками патронов, переломил стволы – они уже были заряжены. Ружье оказалось простое, зато надежное и ухоженное – импортная курковка с экстракторами, практически вечная; похоже, Гусак просто не понимал ценности данного оружия, раз решил отдать его Женьке.
К тому же, как оказалось, оно было отлично пристреляно. Коля разнес головы двум зомбякам, выбросил гильзы из патронников, перезарядил ружье и только после этого запустил второй мотор.
Если бы не глубокой вязкий ил, сковывающий зомбяков, вряд ли бы они сумели уйти отсюда живыми.
За ту минуту, что двигатели прогревались, Коля успел подстрелить семь мутантов. Маша убила еще трех, а одному перебила ногу – он упал на берегу и пополз в реку, пока волны не накрыли его с головой.
Потом Коля убавил обороты, включил задний ход и развернул лодку.
В воде барахтались уже десятка два мутантов. Видимо, перестрелка в доме заставила их выбраться из укрытий. Коля подумал, что это даже хорошо – сейчас зомбяки прикрывали их бегство.
– Держитесь! – громко крикнул он и прибавил газу.
Задрав нос, лодка запрыгала по волнам. Кажется, начинался прилив. Мощные моторы ревели так, что разговаривать было невозможно.
Коля увел лодку на середину реки, укрылся за островом, ушел километра на три вверх по течению, где не было ни мутантов, ни людей. А потом, убавив обороты, развернулся.
– Куда мы плывем? – прокричала Маша, вместе с мальчишками сидя на дне лодке среди вещей.
– К друзьям, – ответил Коля, но она его не услышала.
В землянке было душно от того, что Борька опять химичил, пытаясь сделать взрывчатку. Юрка отсыпался на лавке, с головой укрывшись одеялом, уткнувшись лбом в холодную стену. Миша варил кашу на всех, сложив в очаге небольшой костерок из щепок. На улице чуть моросило, так что можно было не бояться, что кто-то заметит курящийся над замаскированной трубой дымок. Вот-вот должна была прийти Оля. Поэтому, когда наверху послышался шум, никто не заволновался, только Юрка перевернулся на другой бок и приоткрыл один глаз.
Нога, спустившаяся в землянку, не могла принадлежать Оле.
Это была детская нога.
– Здравствуйте, – вежливо сказала остановившаяся на лестнице незнакомая девочка. – Можно мы войдем?
Через минуту в землянке стало тесно. Юрка, хоть и был рад видеть Колю живым и невредимым, но сильно тревожился, поглядывая на товарищей. Теперь-то он понимал, что зря показал чужаку это убежище. Он чувствовал свою вину перед ребятами. Но первые же несколько слов Коли немного его успокоили.
– Извините за вторжение, – сказал тот. – Мы ненадолго. И хвоста за нами нет.
Он вынул из карманов две банки зеленого горошка, поставил их на лавку. Представил детей и Машу. А потом сказал просто:
– Гусак умер.
Миша как-то странно напрягся. Боря почему-то покачал головой. А Юрка спустил ноги с лавки и, покосившись на друзей (вот, мол, зря боялись, хороший он человек, этот Коля), спросил:
– Это ты его убил?
– Так получилось, – ответил Коля. – Наверное, гусаковские скоро оставят вас в покое. Насколько я понял, им здесь не нравится.
– Поскорей бы, – буркнул Боря и, взяв ложку, зачерпнул предложенное гостем угощение.
Маша подошла к очагу, попробовала варево, что-то негромко сказала кашевару. Он кивнул и уступил ей место у огня. Анжела села рядом с мамой, стала ножом щепать лучину, – у нее это получалось неплохо, не зря же дядя Коля много раз заставлял девочку самостоятельно разводить костер.
– Мне нужна ваша помощь, ребята, – сказал Коля, когда почувствовал, что подростки немного успокоились. – Вы местные, возможно, вы знаете то, что мне нужно.
– Ну? – заинтересовался Юрка, и остальные тоже навострили уши, подвинулись чуть ближе.
– Есть в окрестностях село или деревня Кий? – спросил Коля.
– Кий? Никогда не слышал, – ответил Боря.
– А Карго?
– Дурацкие названия!
– Может быть, Нос или Губа?
– Деревни?
– Да…
Ребята переглянулись, одинаково помотали головами.
– У нас тут, вообще-то, немного населенных пунктов, – сказал Юрка. – Поселок Окуловский есть, но там вроде давно никто не живет. Лампожня есть. Заакакурье…
– А Кий, Карго – это точно деревни? – спросил Боря. Он явно в школе был отличником. Коля, глядя на него, молча пожал плечами. Он был готов выслушать любые предположения.
– Губа, например, может быть географическим термином, – сказал подросток. – Мезенская губа. Это залив, куда Мезень впадает.
Коля почувствовал себя дураком. Пробормотал:
– А ведь Ваня мог говорить не про город Мезень, а про реку…
– Нос, кстати, тоже может географическим быть, – подал голос Миша. – У меня дядя лес сплавлял, он постоянно одно место носом называл, там берег вперед выдавался.
– Ну да, – подтвердил Боря. – Нос – это мыс.
– Погодите, ребята, погодите, – Коля заволновался. – Интересная вырисовывается картина… Мезенская губа и какой-то мыс… То есть нос… У вас карта есть?
– Нет, вообще-то.
– А где можно достать?
– У гусаковских есть.
– Это не вариант.
– В школе можно поглядеть, – сказал Миша.
– Или в библиотеке, – добавил Боря.
– Проводите?
– Ну, если очень хотите… Но вообще-то мы сами туда собираемся… Мне учебники по химии нужны. И книги по электродинамике. Можем и карты захватить.
– Было бы здорово! – обрадовался Коля. – И когда вы собираетесь?
– Вообще-то завтра думали. Но можно и сегодня. Какая разница?
– Мне бы поскорей. Я даже заплатить могу. У меня еда есть.
– Еда у нас тоже пока есть.
– А хотите, я вас с собой заберу? – предложил Коля.
– Это куда? – спросил Юрка.
– Пока не знаю. Видимо, в Мезенскую губу.
– Ну нет! – Юрка замотал головой. – Я-то думал, вы назад поедете. Я вот, например, всегда хотел Суздаль увидеть. У меня дед оттуда родом.
– В Суздаль мы вряд ли. – Коля развел руками.
– А на море сейчас ничего хорошего, – сообщил Миша. – Я бы на вашем месте туда не совался.
– Да я пока не знаю, куда соваться-то, – сказал Коля. – Мне бы на карту поглядеть, на губу эту. Может, что-нибудь прояснилось бы… – Он поглядел на ребят, пожаловался со вздохом: – И времени-то у нас мало. Первого октября нам надо быть на месте. Всего два дня остается.
Боря нахмурился, словно подсчитывая что-то в уме. Спросил:
– Почему два дня? Сегодня тридцатое.
– Ну да, – сказал Коля. – День-то еще не кончился. А завтра еще тридцать первое – целые сутки.
– Нет, – Боря помотал головой. – В сентябре тридцать дней. Завтра первое октября.
– Как? – Коля беспомощно посмотрел на Машу. Пересчитал на кулаках – ну, точно же: в сентябре тридцать дней!
– Вот я идиот… – Он хлопнул себя по лбу, потом еще раз и еще – сильней и сильней. Он никак не мог понять, почему так глупо ошибся. Как помутнение нашло, как сбой в мозгу приключился – почему-то он был уверен, что у него еще целые сутки впереди.
– Мне срочно нужна карта, ребята! – Он вскочил, едва не разбив затылок о низкий покатый потолок. – Что ближе, библиотека или школа?
– Вы лучше сидите здесь, – сказал Юрка, поднимаясь. – Мы принесем. Да, парни?
– Принесем, – заверил Боря. – Мы быстрей обернемся, у нас тут велики недалеко.
Мальчишки засобирались. Коле стало совестно, что из-за него они пойдут сейчас под дождь, в мертвый город, на улицах которого можно встретить мутанта или бандита.
– Возьмите все же меня, – попросил он.
– Нет, не надо, – Боря помотал головой. – Вы слишком заметный. И местность не знаете. Угодите в нашу ловушку, и что нам делать?
– Ну ладно, – неохотно согласился Коля. – Вы только скажите, чем вам помочь. И я все сделаю.
– Ты Гусака убил, – сказал Юрка. – Этого хватит…
Они ушли сразу после того, как в землянке появилась Оля. Девушке было лет семнадцать, она носила джинсы и толстую непромокаемую куртку на меху. Увидев гостей, она сразу поняла, кто это, ведь ребята рассказывали ей и о Коле, и о лодке с женщиной и детьми, захваченной гусаковскими.
– Вы убили его, – сказала она, даже забыв поздороваться. – Спасибо вам.
Попив горячего чаю и съев три ложки сладкой каши, сваренной на сухом молоке, она рассказала, что подслушала разговор двух гусаковских, охранявших продуктовый магазин. Они, похоже, собирались срочно все бросать и уезжать. Бандиты уже набили полноприводный «Соболь» провизией и теперь решали, как им пополнить запас бензина. Они знали, что Гусак мертв, – их товарищ приплыл из Каменки и принес эту весть. Он был третьим в их компании; они ждали его из магазина, чтобы потом сразу отправиться в путь, хотя, похоже, эта троица не очень-то представляла, что их ждет впереди.
– Крысы бегут с корабля, – прокомментировал Коля.
Девушка кивнула и улыбнулась, а потом рассказала свою историю.
Ее родители погибли в первый день, когда болезнь пришла в Мезень: мама умерла, папа обратился. Старшая сестра Катя вернулась в Мезень через неделю – она уже два года работала в Архангельске. От нее Оля узнала, что большой город наводнили обращенные и выжить там практически невозможно. С сестрой пришел ее парень. Они были первые, кто попытался как-то организовать выживших. Через месяц в их дружной команде было уже почти сорок человек. Они обустроили несколько зданий, надеясь там дождаться зимы. Они рассчитывали, что холод убьет обращенных.
Но в самом конце лета в Мезени появился головной отряд гусаковских, а вскоре прибыли и основные силы банды.
Катю поймали, когда она набирала воду из родника. Пьяные бандиты сорвали с нее одежду и изнасиловали. Потом избитую девушку забросили в машину и куда-то увезли. Все это видела спрятавшаяся в кустах Оля…
Сестры встретились через две недели. Катя была какая-то потухшая, неживая. Бесцветным голосом она рассказала о борделе, где гусаковские держали взаперти молодых девушек. Объяснила, как ей удалось сбежать, задушив уснувшего в постели бандита. А на третий день она повесилась – в доме, где родилась и провела счастливое детство, на крюке для люстры, который двенадцать лет тому назад вбил в потолок папа; он так радовался, что нашел светильник, который очень понравился обеим дочкам, ведь они были такие разные…