Он постучал по ноге Андрея, намекая, что тоже хочет наружу. Дождавшись его, Андрей спрыгнул возле искореженной легковушки, въехавшей в заграждение, перегнулся через невысокий забор. Макс остался сидеть на бэтээре.
Неторопливо текла синяя вода Клязьмы. В ней отражались разноцветные деревья, крыши высоток, одинокое облако, плывущее по небу. Вроде ничего необычного, если не присматриваться. А если напрячь зрение, то станет ясно, что это не камни разбросаны вдоль берега – а мутанты, вымазанные грязью. Половина тел на суше, половина – в воде, которая у берега желтая, мутная.
Горбятся выпирающие из воды спины, среди камышей торчат головы… Сколько же их там? Тысячи, сотни тысяч. Все окрестные мутанты сползлись сюда. Едва слышимый рык, и твари внизу зашевелились, закачались. Словно спящая гигантская змея почуяла добычу, и задвигалось ее огромное тело.
Вода словно закипела, вздулась пузырями, и сотни голов повернулись к мосту, поплыли к ближайшим опорам – замелькали руки и плечи, донесся многоголосый рев. Увиденное так поразило Андрея, что он очнулся, только когда Макс крикнул:
– Что там?
Андрей встрепенулся и рванул обратно. Последнее, что он увидел – мутантов, начавших карабкаться по опорам. Как забрался в кабину, он не помнил. Едва захлопнулся люк, броневик рванул с места. Андрея качнуло, он чуть не сел на руки встревоженной Тане. Мишка, который разговаривал со Светой, упал, встал на четвереньки и спросил:
– Чего это мы так рванули?
– Они все в воде, – проговорил Андрей, перекрывая рев мотора. – Их сотни тысяч, все барахтаются. А когда увидели меня, река закипела, и они сейчас…
Что-то ударило в броню, еще и еще раз. По крыше затопали, и Макс, ругнувшись, выжал газ, смел мокрого мутанта, преградившего путь. Обезумевшие твари бросались под колеса и гибли сотнями. Мотор заглушал другие звуки, но воображение рисовало чавканье внутренностей, хруст сминаемых костей, предсмертные хрипы и стоны.
Мишка залез на лавку и прижался к Тане, зажмурился. Таня уже привыкла к постоянной опасности и держалась молодцом. Чтобы преодолеть страх, мальчик забормотал:
– Они ночью шастали вокруг дома, стучали в дверь. Если сидишь тихо, уходили. Но Светка ж не понимает, что надо тихо, и они собирались такой толпой, что я думал, выбьют дверь и разорвут меня.
Макс, сосредоточенный на дороге, оказывается, внимательно его слушал. Вскинул бровь и спросил:
– То есть если они тебя не видят и не слышат, то не набрасываются.
– Ага.
– Уже проще: унюхать они нас не могут. Значит, во время набегов надо попросту прятаться и затихать.
После того как съехали с моста, муты некоторое время еще бежали следом. Потом – брели, а после и вовсе отстали, и машины покатили по очередному брошенному поселку, перетекающему в другой, третий, четвертый. Андрей не читал их названий, его одно волновало: где достать карту, желательно с пометками, чтобы выбрать хотя бы направление.
Когда добрались до Мытищ, двигаться стали медленнее: на центральных улицах было много машин, попадались перевернутые, скособоченные фуры, которые объезжали по обочине. Андрей предоставил Мишку в распоряжение Тани, а сам, насколько позволяла обзорность, вглядывался в вывески, витрины, названия магазинов. Его интересовал газетный ларек или книжный, даже скорее второе, потому что бумажная карта нынче – раритет, ее просто так не достанешь.
– Есть! – воскликнул Макс и ударил по тормозам – бронетранспортер остановился, сложенные кучей автоматы просунулись, загромыхали.
– Чего мы встали? – настороженно спросила Таня.
– Нам нужна карта, и мы с Андреем пойдем ее добывать, а еще попытаемся достать еду. Война войной, а обед по расписанию.
Подтверждая его слова, желудок Мишки заурчал. Таня сделала жалобное лицо, вздернула брови и проговорила:
– Мальчики, пожалуйста, осторожнее там!
– Конечно, моя радость. – Андрей улыбнулся и, покидая насиженное место, погладил ее по голове, чмокнул в щеку.
Книжный магазин, даже скорее лавка, находился между бутиком и супермаркетом бытовой химии. Поскольку муты не имели тяги к познанию и не мылись, здесь обошлось без повреждений. Зато от соседней «Пятерочки» осталось одно название: мутанты дорвались до еды и что могли растащили или сожрали на месте. Рассыпавшееся по тротуару пшено клевали воробьи, вспорхнувшие и рассевшиеся на ветвях лип, когда к соседнему магазину подошли двое мужчин.
К счастью, нашлись целых три карты: одна – России, две – Московской области. Еще Андрей прихватил пару атласов автомобильных дорог, сложил это все в большую пеструю сумку, перекинул ее через плечо и направился к выходу, где его прикрывал Макс, кивнул, дескать, все нормально, толкнул дверь и помахал Валере и Владу, сидящим на броне «бардака».
– Мы карту добыли, – объяснил Макс. – А сейчас пойдем искать еду.
– Как найдете, зовите, – лениво ответил Влад. – Лучше мы тут мутов постреляем. Че-то кажется, что они пожрали все, до чего смогли дотянуться.
С сумкой через плечо Андрей зашагал к разграбленной «Пятерочке». Стекло разбитой витрины крошилось и хрустело под ногами, шелестели разорванные целлофановые обертки от сыра, колбасы, рыбы. Чем ближе к магазину, тем больше оберток, начали попадаться разгрызенные куриные кости, пустые консервные банки, которые открывались легко. А вот железные банки уцелели, хотя некоторые мутанты изрядно помяли, пытаясь открыть.
Макс выругался, поскользнувшись на рассыпанном горохе, схватился за витрину с подсолнечным маслом и водой и чуть не опрокинул ее на себя.
– Черт, паршиво будет с едой! Ты посмотри, как витрину с курятиной разворотили!
– Ага, а со сладостями – перевернули! – сказал Андрей, когда прошел чуть дальше в магазин.
Все стеллажи валялись на земле; что муты не смогли сожрать, например расфасованную гречку, пшенку, муку, то понадкусывали. То есть разорвали и изгадили. Крупы с мукой и сахаром покрывали пол тонким слоем вперемешку с обертками. Шоколад, похоже, жрали вместе с упаковками. От рыбы и мяса даже запаха не осталось.
– Забираем все, что есть, – предложил Макс и заозирался в поисках пакетов. – Если повезет, найдем тушенку в железе. Ее надо утащить всю до последней банки.
Андрей шагнул вперед, ногой поворошил обертки, заметил стальную банку, поднял ее и прочитал:
– Зеленый горошек. О, а вот и кукуруза!
Макс зашагал к холодильным установкам, рискуя поломать ноги. Остановился и торжественно произнес:
– У меня круче! Рыбные консервы и икра! Осталось решить вопрос, куда это все грузить. Жаль, что корзины на колесиках не покатишь… да и в бэтээре уже места нет. Короче, берем, сколько сможем, за остальным потом вернемся.
Андрей набил сумку зеленым горошком и кукурузой, нашел пару банок фасоли, поднял таблетированный сахарозаменитель, вытащил из-под завалов банку растворимого кофе, упаковку заварного, черный и зеленый чай. Сумка раздулась, и Андрей с автоматом наготове зашагал к выходу, споткнулся о сломанную тележку возле касс, обшарил взглядом стеллаж и заметил две маленькие шоколадки «Аленка». Одну Тане, вторую – Мишке, подумал он, пряча лакомство в карман.
Снаружи было тихо, только чирикали дерущиеся воробьи, которые не поделили пшено. Они так увлеклись, что Андрей чуть не наступил на них. Разлетелись в стороны и только собрались спуститься на тротуар с деревьев, как показался Макс, волокущий черный мусорный пакет, словно Дед Мороз – подарки.
Влад остался на броне, Валера спрыгнул с «бардака» и залез на бронетранспортер, принял сумку, спустил в кабину, затем взял мешок, подал Андрею, который к тому моменту уже был внутри машины, и напомнил:
– Давайте все-таки поторопимся. А то уже вечереет!
Макс уселся за рулем, разложил на коленях карту Подмосковья, поводил пальцами по дорогам и остановился на зеленом прямоугольнике, исчерченном дорогами.
– Вот сюда едем! Валера, запоминай названия: Челюскинский, Тарасовка, Ивантеевка. За ними лес и немногочисленные постройки вдоль дороги.
– Понял. Ну че, мужики и не очень, едем дальше! Я – в свою машину.
Андрей захлопнул люк, раскрыл пакет Макса:
– Таня, похозяйничай, накорми Мишу. – Он заглянул под лавку, где все еще пряталась Света.
При виде недавнего мучителя она взвизгнула и забилась, будто хотела прорваться сквозь броню. Андрей не стал ее пугать и вернулся на место рядом с водительским сиденьем. Бронетранспортер зарычал мотором и покатил по городским улицам.
В последний поселок, Ивантеевку, въехали в шесть вечера. Солнце уже опустилось над горизонтом так низко, что спряталось за дома, зато верхушки сосен впереди золотились отраженным светом и, колышимые ветром, будто махали заходящему светилу.
Осталось преодолеть километров пять и надо искать подходящее для ночевки убежище. Если повезет, то сразу – и место, где можно осесть если не навсегда, то надолго.
Дорога началась разбитая, и бэтээр закачало на выбоинах. И слева, и справа от машины были огромные сосны, иногда перемежаемые жестяными заборами и огороженными особняками. Если не задирать голову и не смотреть в синее небо, то казалось, что уже глубокие сумерки – солнечные лучи скользили поверху, а сюда не проникали. На душе тоже было сумеречно и тревожно, хотя ни военные, ни муты на пути не попадались.
– Давайте остановимся в каком-нибудь доме, – предложила Таня. – А то сил уже никаких нет.
– Тогда уж лучше поискать какие-нибудь склады. Нам нужно прочное помещение, куда не прорвутся муты, даже если навалятся толпой, – сказал Макс. – И стоит думать о том, что потом нас станет больше. Небольшой группой нам не выжить, потому следует искать других выживших.
Андрей сосредоточенно всматривался в дома по обе стороны дороги. Вот сруб. Или не сруб, или это хлипкий дом из СИП-панелей? Вот – каменный. Или нет? Окна сильно большие, не пойдет.
Дорога все тянулась, а ничего стоящего не попадалось. Андрей следил за маршрутом по карте, но вскоре потерялся, потому что указателей больше не было, как и пометок на бумаге. Повернули направо, двинулись на юг. Все так же вдоль дороги тянулись дома, а за ними темнел лес. Зато далеко впереди обозначилось светлое пятно – то ли лес там вырубили, то ли он вообще закончился, а на карте этого не отметили.