Руководимые из-за кордона Бандерой и его сподвижником Шухевичем бандформирования УПА вместе с остатками дивизии СС «Галичина» устраивали крупные стычки с частями Красной Армии и НКВД, совершали вооруженные рейды на Правобережную Украину, захватили и около суток удерживали несколько райцентров в Дрогобычской области, откуда их выбивали танками. В лесах действовали отряды националистов численностью до восьмисот штыков каждый, имевшие автоматическое оружие, минометы и военную технику, а также постоянную связь с закордонным проводом ОУН-УПА[56] и его западными хозяевами.
Дождливым июльским днем в одном из кабинетов Центрального разведывательного управления США в Мюнхене сидели и беседовали два человека. Первым был шеф отдела операций прикрытия Фрэнк Визнер, второй — руководитель службы безопасности ОУН Микола Лебедь.
Лебедь родился в 1910 году на Львовщине, где, закончив гимназию, вступил в Организацию украинских националистов. С началом войны служил в немецкой разведшколе, участвовал в этнических чистках поляков, а после ее окончания ушел за кордон, где стал сотрудничать с американцами.
— Итак, уважаемый господин Лебедь, — удобно устроившись в кресле и попыхивая сигарой, продолжил Визнер, — мы установили, что на Украине существует организованное и хорошо законспирированное подпольное движение, которое даже крупнее и лучше развито, чем предполагалось. Особое удовлетворение вызывает высокий уровень выучки УПА, её способность к дальнейшим акциям и экстраординарные новости о том, что активное сопротивление советскому режиму неуклонно распространяется на восток, за пределы бывшей польской греко-католической провинции.
— Совершенно верно, — кивнул головой Лебедь. — Наша повстанческая армия действует во многих районах Украины, активно поддерживается населением и составляет около ста тысяч.
— Мы с английскими коллегами, поможем вам, значительно усилить ее, — окутался дымом американец. — В наших лагерях для перемещенных лиц на территории Германии, Австрии и Италии содержатся двести сорок тысяч украинцев, многие из которых состоят в вашей организации и настроены весьма патриотически. С этого момента вы с вашими людьми можете посещать эти места и проводить там нужную работу. Давшие согласие продолжить борьбу будут освобождаться и поступать в ваше распоряжение, а затем пройдут специальное обучение в наших разведшколах для заброски на Украину.
— Мы оправдаем оказанное доверие, господин полковник! — подался вперед Лебедь. — Можете не сомневаться.
— И еще, — поднял вверх сигару Визнер, — помимо боевых действий, а также вредительства и диверсий эти люди должны заниматься сбором разведданных, подлежащих передаче американской разведке.
— Каких именно?
— О ходе демобилизации советской армии, количественном составе вооруженных сил, насыщенности войсковыми частями территории Западной Украины и их политико-моральном состоянии. А также работе военных заводов и дислокации складов стратегического сырья.
Беседа продолжалась еще два часа, а потом, выпив по рюмке виски, стороны распрощались.
Воплотилась сия беседа в долговременную операцию американских и английских спецслужб при участии ОУН-УПА, получившую на первом этапе кодовое название «Картель».
Вскоре после встречи Визнера с Лебедем, в лагеря перемещенных лиц, американской и английской зон оккупации, где содержались украинцы, выехали эмиссары ОУН-УПА, облеченные необходимыми полномочиями. Там занялись подбором нужного контингента, а сопровождавшие их разведчики — отправкой курсантов в спецшколы Мюнхена, Бремена и Дюссельдорфа.
Размещались они на специально оборудованных объектах, в пригородах, охранялись американскими солдатами. Учеба шла по ускоренной программе, обучали прыжкам с парашютом, владению стрелковым оружием, подрывному делу, сбору необходимой информации, а также работе на передатчике. В качестве идеологической составляющей демонстрировались фильмы о сытой жизни в США и Великобритании.
Иногда наиболее подготовленных курсантов увольняли в город, выдав небольшие денежные суммы на расходы, где те посещали магазины, пивные и бордели. А вернувшись, рассказывали остальным, как быстро в этой части проигравшей войну Германии с помощью их новых хозяев налаживается мирная жизнь.
— Так будет и на Украине, — говорили они. — Судя по всему, бывшие союзники готовятся к новой войне с Советами.
Уже через месяц, ночью с американского аэродрома близ Франкфурта-на-Майне поднялся в воздух транспортный четырехмоторный «Дуглас». В его грузовом отсеке находилось сорок бойцов ОУН-УПА в полной экипировке, с оружием и рациями, составлявшие две группы.
Достигнув с севера воздушного пространства Украины, самолет резко снизился и вошел в широкую многокилометровую долину Днестра, обрамленную с двух сторон холмистой местностью. Это исключало его обнаружение советскими радарами ПВО, повышая скрытность операции.
Под крыльями «Дугласа» поплыла тусклая лента реки, по берегам темнели леса, сливавшиеся с горизонтом. Затем впереди по курсу через определенные промежутки зажглись костры. Транспортник снизился до двухсот метров, началась поочередная выброска парашютистов с грузами в районах Дрогобыча и Ивано-Франковска.
Первая группа приземлилась чуть в стороне от горевших костров и, быстро отстегнув парашюты, залегла в темноте и изготовилась к бою. На нее из света вышли две тени, приблизившись, назвали пароль: «Говерла».
«В тумане», — последовал отклик.
Через минуту обе группы, погасив костры, укладывали в сумки парашюты и собирали разбросанные неподалеку брезентовые тюки с грузами. Вскоре место приземления опустело, в небе одна за другой стали меркнуть звезды.
Утро встретили в поросшем молодым лесом брошенном укрепрайоне, составлявшим когда-то «линию Сталина». Протяженностью в 1850 километров (от Карельского перешейка до Черного моря), эта линия состояла из глубоко эшелонированных фортификационных сооружений. Она была прорвана немецкими войсками в первые же месяцы войны и практически никакой роли не сыграла.
Пройдя запутанными ходами, с установленными там растяжками, вошли в один из серых бетонных казематов, оборудованный под долговременное укрытие: с нарами вдоль стен, буржуйками, складом для боеприпасов и отхожим местом.
— Здесь мы отдохнем, — сказал старший из встречавших, под псевдонимом Хрущ, приземистый и кривоногий.
— Место безопасное? — с недоверием оглядел каземат закордонный провидник, назвавшийся Гонтой, широкоплечий и рослый.
— Как у Христа за пазухой, — ухмыльнулся Хрущ. — Лес вокруг заминирован еще немцами, энкэвэдэшники сюда ни ногой, а у нас есть карта с проходами. Кроме того за УРом топкое болото с притопленной кладкой. По ней всегда можно незаметно уйти.
Вслед за этим доставленный груз (оружие с взрывчаткой, боеприпасы, а также продукты с медикаментами) определили в склад, сами же, рассевшись по нарам и сбитым из горбылей столом, начали подкрепляться.
Закордонные «браты», раздернув вещмешки, стали угощать местных своими продуктами: американской консервированной ветчиной, батончиками Логана[57] в фольге, хлебцами из прессованного зерна, а также шоколадом и фруктовым соком.
— Богато живете, — сказал Гонте Хрущ.
— А что на вас за форма такая? — пощупал у соседа защитного цвета пятнистый комбинезон с накладными карманами, один из местных.
— Итальянских десантников, — ответил тот. — Очень удобная.
— И оружие незнакомое, — кивнул еще один на автомат Гонты.
— Это английский пистолет-пулемет «стэн», — похлопал тот по стволу. — Магазин на тридцать два патрона, скорострельность шестьсот выстрелов в минуту. Кстати, теперь все это будет по воздуху нашими американскими друзьями доставляться регулярно.
— А как насчет немного поразвлечься, дружэ Гонта? — спросил все это время сидевший молча рядом с Хрущом человек в немецком мундире и кепи с черепом на околыше.
— В смысле? — уставился на него закордонный провиднык.
— Да очень просто. Хлопцы, приведите, — показал на нары напротив. С нар поднялись двое, вышли из каземата и вскоре вернулись, таща связанного и избитого парня.
— Я начальник районного СБ Ангел, а он сельский учитель, — показал на парня «череп». — Приехал из Киева и стал поучать в школе детей москальской мове. И что мы единый народ, вождь которого Сталин. Так или нет? — покосился на связанного. Тот что-то прошептал разбитыми губами.
— Ну, так вот, дружэ, повесь его на себе, — сняв с ремня, протянул Гонте кусок стропы от парашюта.
Провиднык, хмыкнув, взял его в руки, умело сделал петлю и, подойдя вплотную к учителю, накинул ему на шею.
— Отпустите, — бросил провиднык державшим за локти, а когда исполнили, развернулся и подвесил свою жертву за спину, через плечо натягивая веревку. Жертва захрипела, подергалась и стихла.
«Шурх» — провиднык сбросил тело на бетонный пол и, тяжело дыша, обернулся.
— Спец, — осклабился Ангел, а другие загоготали.
— Проверял? — уселся на свое место Гонта. — Я в свое время служил взводным в батальоне «Нахтигаль», там мы делали кое-что и похлеще. Ведь так, хлопцы? — подмигнул нескольким своим, дымившим сигаретами.
— Было дело, — ответил один, звероватого вида и с пустыми глазами. — Давали жизни комиссарам с жидами и пшеками[58].
Созданный «Абвером» как диверсионное подразделение в июне 41-го батальон вместе с немецкими войсками вошел во Львов, а оттуда совершил кровавый рейд по маршруту Тернополь — Проскуров — Жмеринка — Винница, уничтожая по пути советский актив, евреев и поляков. Аналогичными «подвигами» отметился в Белоруссии и Кракове.
— Так положено инструкцией, — раздавил на обшлаге вошь эсбист. — Хлопцы, уберите эту падаль.
Чуть позже, уединившись в одном из отсеков, Гонта с радистом вышли на связь с Мюнхеном. и доложили о благополучном прибытии на место. А на следующее утро группа подрывников во главе с Гонтой и Хрущом вышла из укрепрайона для выполнения полученного задания. Оно заключалось в проведении диверсии на железнодорожном мосту через Стрый, в трех десятках километров от базы. Добирались туда двое суток, днем отсиживаясь в лесу, шли ночью. К объекту подошли вечером, залегли на опушке, Гонта принялся наблюдать в бинокль.