Ти, конику вороненький, неси та гуляй!»
Постій, постій, мій козаче, твоя дівчина плаче,
На кого ж ти покидаєш — тільки подумай,
— мягким баритоном начал он
Лучше було б, лучше було б не ходить,
Лучше було б, лучше було б не любить,
Лучше було б, лучше було б та й не знать,
Чим тепер, чим тепер забувать!
— дружно поддержала родня.
Домой возвращались на закате. «Цундап» ходко катил по дороге меж полей, в которых наливалась пшеница. Спустя еще сутки Исаев сидел в кабинете Грушко, слушая инструктаж замминистра МГБ Украины генерал-лейтенанта Дроздецкого.
— Границу перейдете ночью в районе Шегини, — подойдя к висящей на стене карте, Дроздецкий отметил карандашом точку. — Начальник погранзаставы в курсе, проблем не будет. Оттуда до Жешува семьдесят три километра. Доберетесь до окраины попутным транспортом, для чего получишь злотые и польские паспорта на себя с Энеем. Кстати, коллеги на той стороне предупреждены, квартира взята ими под наблюдение. Ее посетите тоже в ночное время, а чтобы легче ориентироваться, перед выходом изучите план города. После передачи кассеты тем же путем назад. Вопросы?
— Вопросов нет, товарищ генерал, — встал со стула Исаев.
— Ну, в таком случае, как говорят — ни пуха, ни пера, — протянул руку Дроздецкий.
— К черту, — пожал ее капитан и вышел из кабинета.
В этот же вечер майор Семашко доставил Исаева с Энеем к оврагу на окраине села Шегини. Оба были в гражданской одежде, капитан нес в руке брезентовый саквояж, а за плечами у спутника висел тощий сидор. Когда на землю опустились ночь, Семашко с ними попрощался, и пара исчезла во мраке.
Утро курьеры встретили в лесу в двух десятках километров от границы, где, укрывшись в буераке, перекусили, а затем проспали до вечера на прошлогодней хвое.
На закате они выбрались из леса на дорогу и, уплатив едущему на телеге в сторону Жешува селянину двадцать злотых, добрались до города. Ночные улицы были пустынны, редкие фонари на тротуарах только подчеркивали мрак, но Исаев со спутником довольно уверенно двигались по заученному маршруту.
Добравшись до Варшавской, свернули налево и вышли на Яна Робака. Улица была застроена двух и трехэтажными домами прошлого века. Найдя нужный дом, прошли через арку во двор, поднялись на второй этаж, и капитан чиркнул спичкой. Колеблющийся огонек высветил справа обитую войлоком дверь с цифрой пять на жестяной табличке. Ниже, на косяке, темнела шпилька звонка. Кивнув спутнику, Исаев задул огонь.
Тот дважды провернул шпильку (внутри звякнуло), а спустя минуту дверь приоткрылась на длину стальной цепочки.
— Вам посылка от племянника, — наклонился вперед Эней.
— Очень рады, давно ждем, — последовал ответ, ограничитель сняли, и гости, прикрыв за собой дверь, вошли в прихожую. Перед ними с керосиновой лампой в руке стоял пожилой человек в халате, пытливо разглядывая незнакомцев.
— На фотографии вы моложе, — удовлетворившись осмотром, сказал Энею.
— Все течет, все меняется, — пожал тот плечами. — Это вы должны передать в Центр, — протянул саквояж хозяину.
Содержатель явки, бережно приняв саквояж, спросил:
— Может, по чашечке кавы?
— Нет, — отрицательно качнул головой Исаев. — Мы торопимся.
Через сутки он докладывал тому же комсоставу о выполнении задания.
— А вот кофе можно было и выпить, поляки отлично его варят, — довольно пророкотал Дроздецкий.
Отпустив капитана, генерал по «вч» проинформировав обо всем министра, а тот в свою очередь сообщил, что дело взято на контроль лично Абакумовым.
— Ну а теперь возвращайся в Москву, — сказал министр. — Будем руководить отсюда. Кстати, поздравь Исаева с майором. Представление я подписал.
А спустя несколько дней во все областные управления МГБ поступили телетайпы о взятии под оперативное наблюдение оставленные в областях фашистским Абвером резидентуры. Радиоигра выходила на новый уровень.
Глава 7Ликвидация «Волка»
Часы на городской ратуше пробили полночь.
Перелистнув настольный календарь, майор Исаев закурил очередную папиросу и, окутавшись дымом, углубился в чтение материалов лежавшего перед ним розыскного дела. За истекшее время его жизнь значительно изменилась: Николай, встретив подругу жизни, был теперь женат, имел четырехлетнего сына и стал начальником отделения.
Его жена Оксана была родом из Киева, где, закончив медицинский институт, распределилась во Львов и работала хирургом в военном госпитале, сын Алешка ходил в детский сад и был не разлей вода с Рексом, сам же глава семьи, как и раньше, полностью отдавался работе. А её не убавлялось.
Несмотря на то, что националистическое подполье на Украине было фактически разгромлено, молох продолжал свою деятельность. Закордонный провод ОУН с ее главным идеологом Бандерой из Мюнхена регулярно направлял туда свои циркуляры, а его ближайшие сподвижники, находившиеся на нелегальном положении, претворяли их в жизнь.
В целях окончательной ликвидации подполья 22 апреля 1947 года министр государственной безопасности СССР Абакумов издал приказ № 00207, предписывающий министру госбезопасности Украины и начальникам УМГБ ее западных областей приложить к этому все усилия. На основании приказа, в системе МГБ республики было организовано управлениеН», взявшее на себя работу по розыску и ликвидации ведущих функционеров Центрального провода ОУН. Возглавил его генерал-майор Дроздов, при активном участии которого в управлениях МГБ всех «захидных» областей создали соответствующие подразделения. Руководителем одного из таких, после годичных курсов в Киеве, назначили Исаева.
Передав свою группу «чистильщиков» под командование Скляра, майор получил этажом выше отдельный кабинет, размером три на четыре метра, а к нему — располагавшееся в двух смежных комнатах отделение из шести оперативных работников. Теперь рабочий день Исаева начинался не в «поле», как часто бывало раньше, а в стенах управления.
С утра заходили сотрудники, докладывали о результатах проверок сигналов, работе по литерным делам и выполнении текущих планов, затем Исаев уезжал на встречи с агентурой, состоящей у него на связи, на задержания и другие оперативные мероприятия. После десяти вечера, когда рабочий день заканчивался, кропотливо работал с документами.
Вот и сейчас, делая выписки, майор изучал поступивший из Киева дубликат розыскного дела «Волк», в котором были систематизированы все имевшиеся в министерстве материалы.
Дело касалось Романа Шухевича (он же «Генерал Чупринка», «Тур», «Белый», «Старый», «Отец», «Щука»).
На первой странице имелись снимки фигуранта в гражданской одежде, мундире немецкого офицера, а также в форме армии УПА. Продолговатое, с вислым носом и оттопыренными ушами тонкогубое лицо, пустые, ничего не выражающие глаза.
«Явный дегенерат», — подумал Исаев, перелистнув страницу.
Далее шла биографическая справка, из которой следовало, что Шухевич родился 30 июня 1907 года в местечке Краковец в Галиции, в семье уездного судьи. Националистические убеждения зародились у него во время обучения в гимназии, где парубок вступил в УВО[63], а окончательно сформировались в Львовском политехническом институте, где будущий «гэрой» учился на инженера. Там он совершил первую свою акцию, застрелив польского учителя, а с созданием ОУН стал одним из первых ее членов.
В тридцатые годы уже в качестве провидныка боевой референтуры принял участие в убийстве польского посла Тадеуша Голувко. Затем за покушение на министра внутренних дел Бронислава Перацкого на несколько лет попал в тюрьму, откуда вышел по амнистии и эмигрировал в Германию, где прошел курс военной подготовки в Мюнхене и получил первый офицерский чин. С началом Второй мировой войны и после капитуляции Польши Шухевич перебрался в Краков и вошел в руководство ОУН, создав подпольную сеть в целях вооруженной борьбы на присоединенной к СССР Западной Украине.
Для этих же целей в 1940-м году в лагере Нойхаммер нацистским «Абвером» был создан, вооружён и обучен разведывательно-диверсионной деятельности Украинский легион, состоявший из двух батальонов. Первый именовался «Нахтигаль», и в нем Шухевич отвечал за политико-идеологическую работу, а также боевую подготовку. Одновременно руководил действиями ОУН на приграничных землях генерал-губернаторства со смешанным польско-украинским населением.
Весной 1941 года прошел обучение на высших командных курсах руководителей ОУН-Р, организованных немецкой разведкой, а с началом Великой Отечественной войны в составе подразделения «Бранденбург 800» вошел во Львов. Там «Нахтигаль» под командованием Герцнера и Шухевича осуществил массовую карательную акцию в отношении городского населения — уничтожив по заранее составленным спискам советских и партийных работников с семьями, а также часть евреев.
После недельного пребывания во Львове Шухевич вместе с батальоном отправился в Винницкую область и произвел новые «зачистки». Затем подразделение отозвали на переподготовку в Германию, где объединили с батальоном «Роланд» и в феврале 42-го перебросили в Белоруссию. За девять месяцев пребывания там украинские националисты уничтожили более двух тысяч советских граждан, именуя всех «партизанами». Далее немецкое командование отозвало батальон во Львов и как не оправдавший доверия расформировало, а его украинских командиров подвергло аресту.
При этом Шухевич сбежал и ушел в подполье, где из бывших сослуживцев создал костяк службы безопасности ОУН, а в январе 1944-го был назначен командующим УПА и заместителем Бандеры, фактически руководя ОУН и УПА на территориях Западной Украины и Юго-Восточной Польши.
— Да, опытная сволочь, — пробормотал майор и, ткнув в пепельницу окурок, перешел к следующему документу. Тот включал в себя все известные органам связи фигуранта на территории Западной Украины и в частности в Львовской области, с приложением фото некоторых персонажей (также находившихся в розыске) и их характеристик.