— Так значит спецназ? — прищурился Исаев. — Это интересно.
Когда же выпили по очередной рюмке, закусив привезенной адмиралом клюквой, Исаев сказал:
— Решено. Завтра займусь этим вплотную.
Очередной отпуск они с Оксаной приурочили к выпуску сына из училища. На мероприятие с множеством почетных гостей и генералов Исаев приехал в «гражданке», а жена — с букетом алых тюльпанов для Алешки. После выступления с трибуны на плацу одного из заместителей Председателя КГБ, а за ним начальника училища и нескольких ветеранов облаченные в парадную форму новоиспеченные лейтенанты, печатая шаг, прошли вдоль трибун под медь оркестра.
— …рр-а! …рр-ра! …рр-а! — бросив руки по швам и повернув головы, трижды прокричали высокому начальству.
Когда торжественная часть закончилась, строй распустили, к лейтенантам проследовали родители и близкие, приглашенные по такому случаю.
— Поздравляю тебя, Алешенька, — расцеловав сына, вручила ему цветы Оксана Юрьевна.
— И я тоже, — похлопал лейтенанта по плечу Николай Иванович.
— А где твоя Людмила? — поинтересовалась мать. — Что-то не наблюдаю.
— Ей не понравилось мое распределение в Среднеазиатский пограничный округ, — вздохнул Алексей — И мы, как говорят, расстались.
— Ничего, сынок, — улыбнулся отец. — Послужишь, найдешь такую, как наша мама.
Вечером по случаю выпуска в одном из ресторанов Москвы состоялся праздничный банкет, а спустя неделю Исаевы проводили сына с Казанского вокзала в Душанбе.
— Служи достойно, Алексей, — сказал на прощание Николай Иванович. — Очень на тебя надеюсь.
Оставшуюся часть отпуска он использовал на пользу дела. Съездил в Высшую школу КГБ на Ленинградке, навестив Тихонова, и тот познакомил его с начальником — генералом Никитченко. Втроем обсудили тему кандидатской диссертации, все предшествующие ей технические вопросы, а также порядок защиты. Затем в течение недели Исаев изучил уже имевшиеся в учебном заведении материалы по предмету, после чего супруги улетели в Гавану. Спустя два года он защитился в стенах ВКШ, получив ученую степень.
А потом случился переворот в Чили.
Военная хунта под руководством Пиночета свергла демократически избранного президента страны Альенде, и в хронике трансляции штурма дворца Ла Монеда Исаев с женой увидели Львова в числе его защитников — с автоматом в руке и бронежилете. Потрясенная увиденным, женщина расплакалась, а полковник скрипнул зубами. Чуть позже по посольским каналам он выяснил, что Вилорий погиб во дворце вместе с президентом. В этот же день вечером, уехав на взморье, помянул старого друга.
На Кубе Исаевы провели еще несколько лет, а в 1976-м вернулись на Родину, где Оксана Юрьевна продолжила работу в госпитале на Пехотном, а Николаю Ивановичу с учетом возраста и опыта предложили работу в Высшей школе КГБ, на кафедре специальных дисциплин, на что он дал согласие.
Профессорско-преподавательский коллектив учебного заведения пришелся Исаеву по душе, поскольку комплектовался из таких же, как и он практиков, долгие годы служивших в контрразведке. Читали специальный курс лекций слушателям и ветераны разведки — Рудольф Абель с Кимом Филби, а также некоторые другие.
К тому времени, по личной инициативе Андропова, в системе Комитета создали спецподразделение «Альфа». Его основными задачами являлось проведение силовых операций по предотвращению диверсий, поиску, захвату и ликвидации террористов, а также освобождению заложников. Здесь и пригодился опыт Исаева, наработанный в Западной Украине, Германии и на Кубе.
Регулярно выезжая на уже известный ему в Подмосковье объект, Николай Иванович передавал его бойцам опыт, проводя с ними практические занятия на специально оборудованном полигоне дивизии ОМСДОН[79].
В декабре 1979-го «Альфа» прошла боевое крещение в Демократической Республике Афганистан, где после очередного военного переворота к власти пришел Амин, установивший в стране авторитарный режим. Помимо этого, сотрудничая с ЦРУ, Амин стал проводить недружественную СССР политику.
Согласно решению Политбюро ЦК, Амин подлежал устранению с восстановлением в стране демократического правления. В этих целях Лубянкой совместно с ГРУ[80] была спланирована спецоперация «Шторм-333» по захвату его дворца Тадж-Бек, в разработке которой помимо ответственных работников обоих ведомств принял участие и Исаев.
Сам дворец охраняла рота личной охраны Амина. Его внешнюю линию — специальный батальон, а подходы — бригада охраны с бронетехникой. От ударов с воздуха резиденцию прикрывал зенитный полк, имевший на вооружении двенадцать 100-мм зенитных пушек, а также шестнадцать спаренных крупнокалиберных пулемётов ДШК. Общая численность этих воинских частей составляла две с половиной тысячи человек.
Советские силы, предназначенные для операции, включали группы «Альфа» и «Зенит» (КУОС), «мусульманский» батальон, а также парашютно-десантная роту. Всего — шестьсот семьдесят четыре бойца. Экипированы они были в афганскую форму без знаков различия, с белой нарукавной повязкой.
Операция началась в 19.10, когда группа советских диверсантов на автомобиле подъехала к люку центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и «заглохла». Пока часовой-афганец приближался к ним, в люк была опущена мина, а через пять минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи.
Вслед за этим был предпринят штурм дворца, в ходе которого часть охраны уничтожили, полторы тысячи захватили в плен, а остатки бежали в горы.
Одновременно группы спецназа КГБ при поддержке трех парашютно-десантных полков захватили генеральный штаб афганской армии, узел связи, здания ХАД с МВД, а также радио и телевидение. Афганские части, дислоцированные в Кабуле, были блокированы. В ночь с 27 на 28 декабря в Кабул из Баграма под охраной спецназа КГБ и десантников прибыл новый афганский лидер Кармаль. Радио Кабула передало обращение нового правителя к афганскому народу, в котором был провозглашен «второй этап революции». Советская же газета «Правда» по этому поводу сообщила, что «в результате поднявшейся волны народного гнева Амин вместе со своими приспешниками предстал перед справедливым народным судом и был казнён».
Для оказания помощи новому руководству, в целях победы революции и социалистических преобразований в ДРА Политбюро ЦК КПСС приняло соответствующее решение, и в страну был введен ограниченный контингент советских войск. В Афганистане началась гражданская война. Кровопролитная и жестокая.
Через год после ее начала, осенью в очередной отпуск приехал Алексей. Теперь уже капитан, командир разведки маневренной группы Пянджского погранотряда. Был он загорелым, как негр, и привез родителям в подарок настенный ковер — сюзане, а к нему мирзачульскую, в камышовой плетенке дыню.
— Помнится, в мое время таких групп не было, — сказал Николай Иванович, когда они втроем сидели за накрытым по такому случаю праздничным столом.
— Тогда не было, а теперь есть, — ответил сын, нарезая дыню. — Патрулируем границу, так сказать, с удобствами.
— Ну-ну, — сказал Исаев, и они с Алексеем выпили еще по рюмке.
Когда же Оксана Юрьевна их покинула, отправившись на ночное дежурство, мужчины убрали со стола, вымыли посуду и, налив по чашке кофе, прошли в зал, где уселись в креслах перед телевизором.
— А теперь давай колись, — прихлебнул кофе отец. — Что это за подразделения и их задачи?
— Полное название десантно-штурмовые маневренные группы, созданы в округе при каждом погранотряде, — ответил сын. — Задачи — блокирование афганских моджахедов на дальних подступах к нашей границе.
— Выходит, нарушают?
— Пытаются. И с началом конфликта все чаще.
— И где дислоцируетесь?
— На территории отряда, а когда поступает приказ, забрасываемся вертолетами для выполнения боевых заданий в приграничные районы Афганистана.
— М-да, — пожевал губами Николай Иванович. — Мне все ясно, но матери не слова.
А на следующее утро, когда Оксана Юрьевна вернулась с дежурства, Алексей во время завтрака сообщил, что приехал пригласить их на свадьбу.
— Давно пора, — переглянулся Николай Иванович с женой. — И кто же невеста? Таджичка?
— Нет, русская. Отец из Белой Калитвы, лежал там в госпитале в 44-м, а мать из блокадного Ленинграда, работала в нем медсестрой. С Ириной мы встречаемся уже год, она журналист, сотрудник республиканской газеты.
— И когда свадьба?
— Через неделю.
— Ну, вот и отлично, — закурил папиросу Николай Иванович. — Мы с матерью еще не были в отпуске, ждали тебя.
Спустя еще два дня, в полдень семья Исаевых приземлилась в аэропорту столицы Таджикистана. Там их встретила Ирина на новеньких «Жигулях», которую Алексей предупредил заранее. Девушка отличалась южной красотой (настоящая казачка), была веселой и разбитной, под стать сыну, что понравилось родителям.
По дороге Ирина рассказала гостям о родном городе, в котором родилась, те с интересом воспринимали.
Душанбе оказался большим, солнечным и просторным, с многочисленными парками, скверами и садами, за которыми у горизонта белели снежные пики Гиссарского хребта. Миновав европейского вида центр, «Жигули» пересекли по высокому мосту реку под названием Варзоп и оказались в пригороде с высокими, тянущимися вдоль улиц пирамидальными тополями, застроенном частными домами.
Подъехали к одному, с крашеной суриком железной крышей, с оградой из сырцового кирпича, именуемой в этих местах дувалом, с врезанными в него зелеными деревянными воротами и калиткой. Ольга посигналила, через минуту створки отворились, и автомобиль въехал в бетонированный двор, затененный сверху шпалерой винограда с янтарными кистями. Выйдя из машины, гости познакомились с хозяевами.
Отец Ирины — назвавшийся Степаном Романовичем Сазоновым, был высокого роста, смугл и худощав; мать, Нина Павловна, наоборот, миниатюрная блондинка. Старшие Исаевы вручили хозяевам московские подарки, и вскоре все сидели в тенистой беседке в