— Так точно. Ган с нами просится, Кэп. Он там опять что-то придумал и хочет попробовать.
— Ну и пусть едет. Все, ребят, по машинам. Тундра, Мерлин, задержитесь.
Енот оглянулся на Медовую, терпеливо ожидающую его, чтобы отправиться назад. Девушка поймала его мечущийся взгляд, понимающе вздохнула и покачала головой. Как показалось Еноту — недовольно и осуждающе. Дескать, дурак ты, Енот, ищешь приключений на собственную задницу. Но червяк внутри грыз все сильнее, и не поддаться ему было невозможно. Он шагнул в сторону тихо разговаривающих командиров. Мерлин, единственный из троих стоявший к нему лицом, замолчал и недоуменно поднял бровь, кивнув в его сторону. Капитан и Тундра повернулись.
— Ты чего, парень? — Кэп вопросительно уставился на него уставшими колючими глазами.
— Я тоже хочу поехать. Тем более знаю, где это. Если по карте, так можно больше времени потратить, а я знаю дорогу, по которой срезать можно.
— А оно тебе надо, Енот? — Мерлин непонимающе потряс головой, видно не совсем его понимая. — Мы ж не на прогулку едем. Там стрелять придется, парень. А ты хоть раз это делал?
— Когда-то надо начинать. — Енот упрямо вздернул подбородок вверх. — Ведь в город ночью я с вами бы пошел так и так. Это пострашнее небось будет, чем банда степняков.
— Это еще неизвестно, — проворчал чистильщик. — Вообще он прав. А что, Капитан, давай возьму. Лишним его ствол не будет, да и поучиться надо. Поставлю вон к расчету, для первого раза вполне нормально будет.
— Да бери, — Капитан хмыкнул. Почему-то Еноту показалось, что довольно. — Согласен, лучше уж так обстреляется пацан. Давай, Енот, дуй вон к машинам, скажешь Варягу, что я одобрил.
Енот широко улыбнулся и повернул в сторону броневиков, выкатившихся за пределы лагеря. Краем глаза зацепился за невысокую фигурку, подошел к ней, почему-то ощущая себя виноватым.
— Напросился? — Медовая скорчила рожицу.
— Угу. — Он пожал плечами, не понимая, почему ему вдруг стало не по себе.
— Вот балбес, — девушка грустно улыбнулась, — будь аккуратнее, Енотище. Я к тебе уже успела привыкнуть. Возвращайся целым и не лезь зря никуда. Обещаешь?
— Обещаю.
— Вот и умница. Давай уже иди. Тебя никто ждать не будет.
Девушка повернулась и пошла в сторону своего «крузера», спокойно и расслабленно. Даже чересчур расслабленно. Енот пожал плечами и побежал к машинам, уже облепленным чистильщиками.
Широкие покрышки легко несли тяжелые бронированные громады по волнующемуся морю высокой травы. Стальные корпуса мягко покачивало на исправных амортизаторах, что было для Енота очень удивительно. Транспорт, что был в распоряжении городской стражи, находился в куда как более скверном состоянии, несмотря на имеющиеся мастерские. У чистильщиков же машины были хороши не только снаружи.
Парень сидел на броне большого «жнеца», принадлежавшего группе Мерлина, рядом с теми самыми двумя крепышами, которые и были расчетом. Это означало, что они отвечали за стрельбу штуковины, которую называли гранатометом. Что это такое, Енот не представлял даже отдаленно, так как единственные гранаты, с которыми он познакомился за время службы, были рубчатыми металлическими яйцами, начиненными порохом. Как и что могло их метать? Те железяки, что крепились у крепышей, Румпеля и Кувалды, были больше похожи на станок к пулемету и отбойный молоток на сжатом воздухе, с которым еще успел поработать отец Енота. Еще у них с собой было по два больших железных барабана. Иногда на ухабах в них что-то звякало, и тогда Мусорщик, сидевший рядом, начинал громко материться в адрес невозмутимо дымивших сигарами рыжих гранатометчиков. После третьей такой рулады, которую ершистый чистильщик произнес с особенным выражением, прямо у его носа оказался литой кулак Кувалды, с толстыми и короткими пальцами, поросшими жесткими волосами. Как ни странно, но тот заткнулся.
Молодой стражник, устав ломать голову, как они будут метать гранаты, отвлекся на мысли о том, что их ждет впереди. Первый ажиотаж, заставивший его напроситься на эту поездку, постепенно стихал, уступая место холодному посасыванию где-то внизу живота. Нет, мыслей о том, что поступил он глупо, не было и в помине. Скорее пришло трезвое осмысление своего порыва.
Банды, банды из Степи… Постоянно лезущие через фронтир. Их город находился очень близко к южным пустошам, лежащим у окончания Камня. Тем землям, по которым, как говорили старики, помнившие рассказы своих дедов, во время Полуночной войны шандарахнули чем-то таким, из-за чего нормальной жизни там не сохранилось.
Степь, покрытую стальной травой, населяли в основном кланы мутантов, остатки тех, кто выжил во время ужаса тех времен. Исковерканные подобия людей, ставшие из-за Прорывов совершеннейшими монстрами, жившими только набегами и грабежами. Дикие, страшные, забывшие многое из того, что еще сохранялось в городах, жадные и голодные. Енот помнил, что приезжавшие в город пограничники говорили, что их всех спасает только отсутствие у степняков нормального оружия. Если бы, как сказал уставший офицер с красными от недосыпа глазами, в Степи была бы хотя бы одна винтовка на троих, то тогда, наверное, все. И еще они постоянно грызлись между собой, что не давало им возможности объединиться в орду. Но если среди них нашелся бы кто-то, кто смог… Пограничник тогда замолчал, не договорив.
Несколько раз ему доводилось видеть живых степняков. Правда, жили они недолго и не особенно весело. Захваченные в плен и привезенные в город, где их открыто и жестоко казнили на городской площади. Некоторые из них внешне отличались от горожан совсем чуть-чуть, некоторые же напоминали людей лишь очень отдаленно. И вот сейчас у него появилась возможность не просто увидеть их во время рейда, а даже и повоевать.
— Не мандражируй, пацан. — Кувалда хлопнул его по плечу. — Ты с нами, значит, будешь целым.
— Да нормально…
— Ну да, слышь, Румпель, а?.. — Бородатый слегка хохотнул.
Чего? — Его товарищ — почти копия, за исключением большущего носа, повернул голову в их сторону.
— Да у нас тут вона, глянь, суперхиро сидит. — Кувалда затянулся сигаретой. — Не боюсь, грит, никого и ничего. Мож, нам его с Мерлином отправить, как думаешь?
— Не фига, молоток, кто нам чай делать будет и тушняк греть? — Румпель величаво пошевелил крыльями своего «клюва». — И в дозоре стоять?
Енот изумленно вытаращился на него, лишь пару секунд спустя поняв, что гранатометчик просто-напросто стебется над ним. Первым довольно заржал Кувалда, следом за ним грохнули Мусорщик и Толстый, и уж потом все, кто слышал разговор.
— Да не обижайся, пацан. — Румпель отдышался, расплываясь в неудержимой улыбке. — Но ты б себя со стороны видел…
— Точно, точно, — напарник носатого еще раз хлопнул Енота по плечу, — я аж подумал, что ты сейчас в драку полезешь.
Молодой стражник посмотрел на него, на остальных, довольно улыбающихся, и понял, что тут не место обиде. Даже наоборот, ведь тот самый мандраж, в котором стыдно было сознаться самому себе, незаметно отступил. Грубая и неуклюжая подколка, которую опытный чистильщик наверняка сделал осознанно, помогла.
— Енот, — Мерлин, высунувшийся из открытого люка, нашел его глазами, — во всем слушайся парней и держи подсумок открытым. Никуда не бежать и не соваться, понял?
— Понял.
— Едем мы правильно, не сбиваемся? А то на карте ты как-то больно путано начертил маршрут.
— Правильно едем. Таким ходом минут через пятнадцать будем у фермы.
— Понял. — И он нырнул обратно.
Енот откинулся на башню, поерзал по ней спиной. Вздохнул, поняв, что сидеть все-таки неудобно и даже немного холодно. Со стороны, когда единственный раз в город приезжал подобный агрегат пограничников, смотрелось намного серьезнее и куда как более героически. Серьезные и крутые мужики, обвешанные оружием и боеприпасами, хмуро зыркали по сторонами. Сидели на броне как влитые, всем своим видом наводя на мысль о безумной крутости.
Действительность оказалась не такой интересной и красивой. Если бы не старый бушлат, который ему передал выглянувший на минуту механик Дизель, то долго бы он не смог просидеть. Металл все-таки, твердый и холодный, под задницей, а не седушка кресла. Да что там кресло, Енот сейчас рад был бы и табуретке. Каким бы мягким ни был ход броневика, но трясло все же прилично, подкидывая на ухабах, ямах и кочках.
То, что чистильщики люди опытные, он понял сразу. Носили они их с собой либо хранили в собственном стальном доме на колесах — не так уж и важно. Просто в какой-то момент у каждого из них сзади появилось что-то типа округлой толстой пластины из губчатого пластика, крепящейся к поясу на ремнях. Они наверняка были мягкими, так как никто из экипажа не ерзал так, как Енот.
На очередной кочке машину подкинуло так, что у него щелкнули зубы, а Мусорщик отпустил громкую тираду в адрес, как он выразился, водителя кобылы. И если бы обещанное Дизелю сбылось хотя бы наполовину, ему точно пришлось бы несладко. И тут обе машины остановились — мягко, так, что Енот чуть не прозевал сам момент торможения.
— О, здрасьте. Приехали. — Мусорщик мягким кошачьим прыжком оказался внизу, в море колышущейся травы. Передние огни машин моргнули и выключились.
— Чего сидим? — лязгнув люком, Мерлин выбрался наружу. — Десантируемся вниз и ждем приказаний. Ферзь, Кот, в дозор вперед. Толстый, Мусорщик влево, Чунга, Волк вправо. Остальные на месте, не курить.
Отряд горохом посыпался вниз в разом нахлынувшую темноту. Енот спрыгнул, чуть было не упал, но удержался. Рядом приземлился, судя по звуку, кто-то из бородачей. Стражник аккуратно отошел в сторону, стараясь не споткнуться. Встал, чувствуя, как снова начинает быстрее колотиться сердце и где-то в середине живота становится все холоднее.
— Слышь, пацан, — рядом возник Кувалда. — А ты чего, без ночника что ли?
— Без чего?
— Ну, ни хрена себе. Тебе шлем выдали?
— Ну да. Вот он, я его к ремню прицепил пока, тяжелый…