Логика и логистика
Родители узнали, что их сын уже два месяца не был в институте. Притом, что каждое утро он уходил из дому! На вопрос «как дела с учебой?» неизменно отвечал, что всё прекрасно. И вдруг, как гром средь ясного неба: отчислен. Теперь, когда отпираться уже поздно, он объясняет, что в институте учиться не хотел с самого начала, да и без высшего образования проживет. «Какая-то у тебя логистика получается дурацкая!» – кипятится отец. Сын радостно хватается за это слово: «Логистикой-то я сейчас на работе и занимаюсь!»
Честно говоря, отец имел в виду «логику». Он хотел сказать, что у его отпрыска странная логика. Он думает, что «логика» и «логистика» – одно и то же. А сын, который намерен заниматься именно логистикой, но никак не логикой, уже знает, что это не так.
Что же такое «логистика»? И чем она отличается от логики? Попробуем разобраться. Начнем с хорошо знакомого, то есть с логики. Логика – от латинского logos (довод, доказательство, разумное основание), наука о законах мышления и его формах. Кроме того, мы называем «логикой» ход рассуждений и умозаключений.
Логистика же и раньше была специфическим, сугубо научным термином. Так называли математическую логику, а также одно из философских направлений математики, которое пыталось свести всю математику исключительно к математической логике. Но теперь логистика – это нечто иное, экономический термин. Логистика – это управление материально-техническим обеспечением, товарами и сырьем. Бывает логистика снабжения, логистика производства, логистика транспорта. Ну а логистик – это как раз специалист по материально-техническому обеспечению. Как сказали бы раньше – снабженец. Так что зря родители беспокоятся.
Ломо́ть
Приятельница как-то пожаловалась мне, что сын, который недавно окончил университет, почти не появляется дома. То глубоко за́ полночь возвращается, то вообще у приятеля заночует. А недавно заявил, что теперь будет снимать квартиру. Я ее утешаю: парень взрослый, работает, так что это нормально. Она тяжело вздыхает: «Да я понимаю, что он теперь отрезанный ло́моть…»
Я опешила. Как это «ло́моть»? Если уж отрезанный, то «ломо́ть».
Стала вспоминать, когда и при каких обстоятельствах слышала в последний раз слово «ломо́ть». Кажется, в магазине: продавщица кричала в сторону подсобки о «ломтя́х» чего-то там. Но вот в одной из телепрограмм не так давно я тоже услышала это слово со странным для меня ударением – «ло́моть». В чем же дело?
Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы непреклонен: ломо́ть, ломтя́; ломти́, ломте́й. С выражением «отрезанный ломо́ть» тоже никаких сюрпризов – «ломо́ть», и только так.
А вот Краткий словарь трудностей русского языка Н. Еськовой не столь категоричен: он считает допустимым ударение «ло́моть, ло́мтя». Во множественном числе эта вариативность тоже сохраняется: и «ломти́», и «ло́мти». Меня это немного удивляет: как говорила, так и буду говорить – «ломо́ть, ломтя́, ломтю́, о ломте́». Но оказывается, что другое ударение не считается грубой ошибкой. При этом источник альтернативного ударения, признаюсь, мне не слишком понятен. Дело в том, что даже в Толковом словаре В. Даля нет других вариантов ударения, кроме как «ломо́ть». Значит, «ло́моть» – это не то, что осталось нам в наследство от прежних времен. Возможно, такое ударение было в каких-то говорах, оттуда и забрело в общелитературный язык.
В общем, я бы остановилась на варианте «ломо́ть, ломти́». А уж в устойчивых выражениях – таких, как «отрезанный ломо́ть» или «в чужих руках ломо́ть велик» – ударение в слове «ломо́ть» без всяких вариантов только на последнем слоге.
Лошадь
Где городской житель может увидеть лошадь? Да нигде. Разве что в каком-нибудь из парков: там пони катают малышей по кругу. Однако зрелище это такое грустное, что хочется глаза отвести.
Впрочем, иногда лошадей можно увидеть даже в центре города. Уж не знаю, кто и как их туда приводит, но недавно по Тверской две девушки неспешно ехали на лошадях, и это очень оживляло пейзаж. Люди даже не оборачивались: лошадь и лошадь. Нас, знаете, лошадями не удивишь. А может быть, лошадьми?..
Если мы заглянем в Грамматический словарь А. Зализняка, то увидим, что слово «лошадь» такого же типа склонения, что и слово «площадь», например. А у «площади» творительный падеж – «площадями». Казалось бы: «площадь – площадями», «лошадь – лошадями». Нет, в том же словаре есть специальная помета: творительный падеж множественного числа «лошадьми/лошадями». И причем форма «лошадьми» – на первом месте.
То же самое в Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова. Предпочтительная форма – «лошадьми». Можно сказать и «лошадями», это не ошибка, но «лошадьми» всё же лучше.
И это не самые строгие словари. А вот что касается Словаря ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, то он, как и во многих других случаях, не оставляет выбора: «лошадьми», и только «лошадьми». «Вот идет лошадь по Тверской – и пусть, нас не удивишь лошадьми».
И еще: «лошадь» – слово тюркское. В татарском и башкирском языках есть слово «алаша», в азербайджанском «алаша» – кляча, в турецком тоже есть такое слово. В чувашском – «лаша», это совсем близко к «лошади».
Лошадь, лошадей, лошадям, лошадьми… Вот на этой форме – «лошадьми» – мы и остановимся, пожалуй.
Людей или человек?
Десять тысяч человек – или людей? А десятки тысяч людей – или человек? А сотни – кого? А миллионы?
Казалось бы, если человек один, надо использовать именно это слово, «человек», а если людей много (больше одного), то «люди». Логично? Да, но не для русского языка. Мы же говорим: пять человек, семь человек, десять, двадцать пять… Значит, дело в чем-то другом?
Да, «человек» – существительное единственного числа. Его множественное число – «люди». Мы это помним, но теперь нам нужно запомнить еще вот что: слова «человек» и «люди» по-разному употребляются с числительными – и со словами, которые похожи на числительные. Да-да, бывают такие слова, которые только прикидываются числительными: десяток, сотня. Или вот «тысячи», «миллионы» – это ведь тоже не указание на точное количество, это нечто приблизительное! Не говоря уж о таких словах, как «группа», «толпа», «масса», «кучка», «множество», «уйма».
Итак, есть числительные – а есть похожие на них слова. И вот, собственно, инструкция: как с ними сочетаются слова «человек» и «люди».
Всё очень просто. В сочетании с числительным (независимо от того, насколько число большое) – слово «человек». В сочетании с существительным, которое только похоже на числительное – слово «люди».
Пять человек. Десять человек. Сто человек. Тысяча человек. Миллион человек. Пять миллионов человек. Семь миллиардов человек. Если вы называете точное число – используйте слово «человек», не ошибетесь.
Ошибки чаще возникают там, где на месте числительного оказывается то самое «числительноподобное»: десяток, сотня, тысячи или миллионы (без точного указания, сколько их, миллионов или тысяч). Так вот, с этими словами – только «люди». Десятки людей. Тысячи людей. Сотни людей. Десятки тысяч людей. Миллионы людей. Множество людей. Толпы людей.
Вот и всё. Сто человек – но сотня людей. Миллион человек – но миллионы людей.
И еще два дополнения. Если между числительным и существительным «затесалось» определение – используйте слово «люди»: пять незнакомых людей. Ну, и с собирательными числительными (двое, трое, четверо) – ни «человек», ни «люди» не подойдут вообще. «Вошли два человека» – но «вошли двое».
Если коротко: точное обозначение числа – «человек»; приблизительное обозначение массы – «людей».
М
Маета
Кто, по-вашему, внимательнее всего относится к словам? Журналисты, юристы, учителя, влюбленные? А я рискну сказать – нет, на первом месте – поэты. Только им может прийти в голову вопрос: «маета» – это только действие, или «маета» может быть и состоянием?
Такой вопрос не придет в голову обычному человеку! Но выясним сначала, как пишется это слово – «маята» или «маета»? Вопрос, между прочим, не праздный, потому что пишут и так, и так.
Ответ такой: двойное написание отмечено еще в Толковом словаре В. Даля, но по правилам современной орфографии правильным будет все-таки вариант «маета». Написание с «я» безнадежно устарело.
Теперь о том, что это такое. По Толковому словарю под редакцией Н. Шведовой, маета – это изнуряющая работа, доводящее до усталости хлопотливое занятие. Этакое «маетное занятие». «Маетный», замечу сразу, слово просторечное, так же, как и «маета».
Таким образом, выходит, что «маета» – это действие. А можно ли так назвать душевное состояние, вот именно когда мается душа, сердце? Даже не заглядывая в словари, я ответила бы утвердительно. Мы же можем сказать «душевная маета»? Вполне.
Теперь – к словарям. Действительно, современные словари не определяют «маету» как душевное состояние, хотя у глагола «маяться» такое значение, безусловно, есть. Маяться – означает мучиться, томиться. Почему же «маете» не быть описанием происходящего с душой? Чтобы получить словарную поддержку этому предположению, обратимся опять-таки к словарю В. Даля. И вот в нем как раз действие на втором месте, на первом – душа! Во-первых, маета – мука, мученье, томленье. И только во-вторых – большой хлопотливый труд, тяжкая работа.
Макар и телята
«Засудят тебя и зашлют, куда Макар телят не гонял» – читаем мы в одной из пьес А. Островского. Что это за удивительный Макар, который телят гоняет? Далеко, в самые отдаленные, недоступные места – вот что означает выражение «куда Макар телят не гонял». Известно оно очень давно, а вот откуда взялось, языковеды могут лишь предполагать.
Словарь русской фразеологии под редакцией А. Бириха делает предположение: выражение восходит к фольклору, где имя «Макар» ассоциируется с крайним неудачником, бедным, несчастным человеком. В самом деле, вспомните: «на бедного Макара все шишки валятся» или «не рука Макару калачи есть». В XIX веке «макарами» в народной речи назывались плуты, а «макарыгами» – попрошайки.