ации, вам объяснение может и не потребоваться. Называйте выход «запа́сным», как предписывает словарь, а все предметы, которые держите про запас – «запасны́ми». Ошибки не будет.
Заржаветь
Городскому жителю за пределами города – и раздолье, и беда. Ну не умеет он справляться с разными неприятностями, когда нельзя немедленно вызвать на подмогу, скажем, слесаря. Вспомните летнюю картинку: на участке хлещет вода, трубу прорвало. Прибегают соседи: надо, говорят, трубу перекрывать. Долго ищем, где она перекрывается. Наконец находим, однако ничего не выходит: вентиль повернуть не удается.
– Наверное, заржа́вел, – говорит пожилой сосед.
Детвора, которая собралась по случаю потопа, удивляется: как дядя говорит смешно – «заржа́вел»! Это он специально или просто не знает, что правильно будет «заржаве́л»?
А дяденька-то, между прочим, отчасти прав. Но и дети правы. Скажете, не бывает так? Еще как бывает! Это я и постараюсь доказать – с помощью словарей.
Начнем со Словаря ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы. Там безоговорочно принято произношение «заржаве́ть». «Водопровод проржаве́л», «труба заржаве́ла» – и никаких вариантов.
Всё наоборот в Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова, который по традиции приветствует всяческие варианты. В нем почетное место отведено тому произношению, к которому привык наш сосед: «заржа́веть». Вариант «заржаве́ть» словарь ставит на второе место, хотя и называет его совершенно литературным. Это хорошо, это дает нам свободу действий: хотим – говорим «заржа́веть», хотим – «заржаве́ть».
Однако очень хочется узнать, что же было раньше: «заржа́веть» или «заржаве́ть»? Сделать это довольно просто: надо лишь заглянуть в Толковый словарь В. Даля. Там нас поджидает ударение «заржа́веть», так что мы близки к разгадке.
Вывод следующий: «заржаве́ть» – это вариант современного ударения. Когда-то оно было нелитературным, просторечным, но со временем вытеснило прежнее – «заржа́веть». На сегодняшний день в языке мирно сосуществуют оба варианта. Выбирайте, что больше нравится.
Заявление: от кого или кого?
Даже если человек всю жизнь проработал на одном месте, он должен был написать, по крайней мере, два заявления: одно о приеме на работу, а второе – об увольнении, и это не считая ежегодных заявлений об отпуске.
Так вот, часто возникают споры, как писать: «Ивановой Ольги заявление» или же «от Ивановой Ольги заявление». То есть «заявление кого-то кому-то» или «заявление от кого-то кому-то»?
Знаю, что многие преподаватели, обучая студентов делопроизводству, дают однозначное указание: писать нужно – «Ивановой Ольги – заявление». Ошибка? Не совсем. Так уж выходит, что нет в этом споре правых и неправых, обе формы допускаются. Действительно, авторы пособий по деловой речи обычно предпочитают форму традиционную, без предлога – «Ивановой Ольги – заявление». Но есть в этой форме одно весьма существенное неудобство. Представьте себе бумагу: «Генеральному директору Петрову Николаю Петровичу Ивановой Светланы заявление». С точки зрения грамматики и протокола всё правильно, но как же трудно это читать!
А теперь вставьте предлог – и фраза станет ясной: «Генеральному директору Петрову Николаю Петровичу от Ивановой Светланы – заявление». Кому, от кого – больше вопросов не возникает, не так ли?
Однако еще один небольшой вопрос все-таки остается: с какой буквы писать в этом случае слово «заявление», с прописной или строчной? И опять-таки, по правилам, можно и со строчной, ведь вся эта фраза, вместе с так называемой «шапкой» – одно предложение. Но обратите внимание на то, как это выглядит на письме: слово «заявление» обычно пишут по центру, оно, по сути, является заголовком. А если так, то писать его лучше с прописной буквы, то есть с большой.
Звонить
Помню, слушала как-то рассказ одной эмигрантки, из той еще, так называемой «первой» волны, из которой почти никого в живых не осталось. И меня зацепило тогда одно ее интересное наблюдение, исключительно языковое.
– Знаете, – сказала она, – у вас почему-то все не «звоня́т» по телефону, а «зво́нят».
Действительно, это явление давно уже приобрело почти болезненный характер. Все друг другу «зво́нят». Все обещают, что «созво́нятся». «Ты мне позво́нишь?» – спрашивают друг у друга. «Она мне позво́нит!» – убеждает себя влюбленный.
Мало того, что это неправильно, это выдает человека с головой. Только захотел прослыть образованным, не тут-то было: ударение сигнализирует совсем о другом – изволите, милый друг, на просторечии изъясняться! Придется переучиваться.
А ведь нет ничего проще. «Я тебе позвоню» – это понятно и так. «Ты мне позвони́шь. Он, когда освободится, тоже мне позвони́т». «А вот позвоня́т ли они – это еще вопрос. Если успеют, позвоня́т. Если же у них будут проблемы, мы им сами позвони́м».
В общем, мы созвони́мся, вы созвони́тесь, а они – созвоня́тся.
Собственно, запомнить нужно только одно: на /звон/, то есть на корень, ударение не ставим!
Запомнив это, можете смело говорить: «А что это мне никто не звони́т?». Скажете – и прослывете образованным человеком.
Зёрна от плевел
Сидишь перед телевизором после рабочего дня, лениво переключаешь каналы, и вдруг известный персонаж бодро произносит:
– Ну послушайте, надо же наконец научиться отделять зерна от плёвел!
Ага, вот и вы встрепенулись. Дремоту как рукой сняло. Вам стало интересно? То есть, сначала, может быть, стало смешно – действительно, это звучит забавно: «плёвел». А потом вы вдруг поняли, что не знаете точного значения слова «пле́велы».
Понятно, что это нечто нехорошее – раз зёрна надо от них очищать. Никто, правда, уже давно не имеет в виду зёрна, когда произносит это устойчивое выражение – «отделить зерна от пле́вел». Оно всплывает у нас в сознании каждый раз, когда мы хотим сказать нечто вроде: «Здесь надо выделить главное, отделить важное от неважного, от чепухи, от всего лишнего».
Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, который практически никогда не разъясняет значения слов (у него другая задача), в случае с «пле́велами» все-таки поясняет, что это такое. Слово действительно редкое, кроме этого фразеологизма нигде, собственно, не используется.
Итак, пле́велы (во множественном числе) – это нечто вредное, говорит словарь. Так же полагает и Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова, которым мы так любим пользоваться. Пле́велы – что-то вредное, дурное, засоряющее. Отмечу, что есть еще один «пле́вел» – именно так, в единственном числе, растение такое. Но это совсем другое и нас не интересует.
То, что именно так оно и есть, подтверждает и Толковый словарь В. Даля. Пле́велы – это сорные или вредные растения в хлебе. Вот оно откуда, отделение зерен от пле́вел.
Зга
Почтенный возраст этого слова не мешает ему часто возникать в нашей речи. Впрочем, используют его только в составе устойчивого сочетания, во фразеологизме. Наверняка, оказавшись в темном помещении, вы с досадой произносите: «Э-э, да тут не видно ни зги!» – то есть не видно ровным счетом ничего, очень темно. Понятно, что «зги» – это родительный падеж, значит, именительный – «зга». Вот и всё, что мы знаем, остальное пока не слишком понятно.
Для начала обратимся к Толковому словарю В. Даля. «Зга, – пишет он, – это темь, потемки, темнота». То, что мы и предполагали. Кроме известного выражения «не видно ни зги», в словаре упоминаются и другие – «на дворе зга згою», «слепой слепого водит, а оба зги не видят». Однако если вдуматься в значение, указанное словарем, то возникает определенная странность. Что же это – «не видно ни зги» – не видно темноты? Не слишком логично.
Впрочем, у того же В. Даля есть и другое предположение насчет значения слова «зга». Возможно, слово возникло от «стьга», «стега́», «стезя» (то есть «тропинка, дорожка»), и тогда получается, что «не видно ни стьги» – это «не видно ни тропинки, ни дорожки».
А есть и третья версия: на Рязанщине про искорку говорили – «згинка», а на Дону искру называли «згрой», и всё это тоже весьма близко нашей «зге».
Итак, это предположения. Как бы то ни было, сейчас, в современном русском языке, для «зги» осталось только одно прибежище: выражение «не видно ни зги». А оно, к счастью, всем понятно без объяснений.
Знамение
Как-то в одном журнале я читала любопытную статью о том, как в перестроечные годы люди переходили из профессии в профессию. Экономисты становились журналистами, актеры – рестораторами, а историки – экономистами. Журнал полагал, что это – знамение времени.
«Зна́мение времени». Гораздо чаще мы слышим совсем другое ударение – «знаме́ние». Почему – непонятно. Все словари, начиная с Толкового словаря В. Даля, ставят ударение исключительно на «а» – «зна́мение». Это такой знак, признак, примета. «Зна́мением» могут назвать явление природы или чудо, которое знамену́ет, доказывает, предвещает что-то.
Есть еще более красивое, забытое сейчас слово: глагол «знамена́ть» или – более понятное нам – «знаменова́ть». То есть – подавать знак, помечать, обозначать. Отсюда, кстати, всем нам знакомое «знаменитый». Ведь что такое «знаменитый» (вернее, кто такой?) – это «ознаменованный чем-то».
Но и это еще не всё. «Знамя»-то мы забыли! Слово это известно по меньшей мере с XIV века. Знамя было, во-первых, отличием, или знаком отличия, а во-вторых, – отличительным знаком собственника (на шкурках зверей, например). Называли «знаменем» и пошлину. И наконец – воинское знамя. Вот так всё сходится к одному корню. Но мы, собственно, не про этимологию сейчас, то есть не про историю слов. Мы всего лишь про ударение.
А вот здесь всё просто. «Зна́мение», и только «зна́мение». Никаких вариантов нам никто никогда не предлагал. «Зна́мение времени» или «небесное зна́мение» – всё равно «зна́мение».
Знахарь, знахарка
Если вы вдруг решите обратиться не к врачу, а к знахарю – человеку, который берется лечить людей разными нетрадиционными способами (травами, отварами, припарками и т. д.), – у вас проблем не возникнет. Точнее, проблемы могут возникнуть, но явно не с ударением. «Зна́харь» – существительное мужского рода, никаких сомнений не допускает.