«Как кур во щи» – так мы говорим, когда попадаем в беду, внезапно оказываемся в тяжелом, практически безвыходном положении. Представляем же себе при этом… да кто что. Этакий кур, курица, которую почему-то бросают в щи. А кто-то, может быть, вообще ничего не представляет – оборот-то привычный, сам с языка срывается.
Однако редкий оборот вызывает столь острые дискуссии. Языковеды фактически разделены на два лагеря: кто говорит, что правильно «попасть как кур во щи», а кто – «попасть как кур в ощип». В тот «ощип», что от глагола «ощипать». Словарь русской фразеологии под редакцией В. Мокиенко приводит оба варианта оборота: здесь и «щи», и «ощип». Интересно, что не только в устной речи говорили, но и в литературе писали по-разному.
Упомянутый выше словарь вообще предлагает третью версию: оборот, по его мнению, образован сочетанием слов «кур» (а кур – это на самом деле петух или самец дикой птицы семейства куриных) и «щип» (это капкан для птиц из расщепленной древесины). Дело в том, что похожие выражения есть в белорусском языке («попасть в зажом», «попал как медведь в капкан»), а также в английском (to be in a jam). С другой стороны, под влиянием слова «щи» и народных сравнений «как ворона в суп» или «как гусь в кашу» первоначальное выражение могло и измениться.
Во всяком случае, как ни скажете, «как кур во щи» или «как кур в ощип», вас поймут, а самое главное – ошибки не будет.
Курица, кура, кур
Москвичи, посещающие Санкт-Петербург, с удивлением спрашивают, почему курицу многие называют «курой». Даже в магазине на ценниках так и пишут: «кура». С другой стороны, в Москве на ценнике вы вряд ли увидите слово «курица», напишут, скорее, во множественном числе, «куры». Но не «кура»!
А между тем «кура» в языке была, и не только «кура», но и «кур».
Если заглянуть в современные словари, то мы обнаружим везде только слово «курица», во множественном числе – «куры» и (допустимый вариант) «курицы». Но стоит обратиться к этимологическим словарям и убедиться: слово «кура», без суффикса «-иц», существовало когда-то, а во многих славянских языках существует и сейчас.
«Курица» – тоже слово не новое, оно древнерусское, известно с XII века.
При этом были в древнерусском языке слова «кур» (то есть петух) и «куря» (цыпленок). Остается понять, что же было раньше: «кура», «курица», «кур», «куря»…
Судя по Историко-этимологическому словарю П. Черных, главный в этой компании, как и положено, «кур», то есть петух. От общеславянского «кур» образовалась «кура» и сохранилась таковой во многих языках. В русском языке появился еще один, собственный вариант «куры» – «курица».
То, что «кур» был главным, можно понять и по Толковому словарю В. Даля. Откройте его на слове «курица», и вас сразу отсылают к другому слову, «кур» (что значит «петух», «кочет»). Самка петуха, по В. Далю, – это «кура» и «курица».
В диалектах слово «кура» сохраняется и сейчас, но не в литературном языке. Опять-таки у В. Даля в многочисленных поговорках фигурирует только «курица», а вовсе не «кура». «Куры» во множественном числе есть, но в единственном всё равно «курица»!
Так что петербургскую «куру» приходится признать диалектным вариантом.
Куролесить
– Ну и покуролесили же мы вчера!.. – слышу я чей-то громкий возглас в коридоре.
«Покуролесили» – и не надо больше никаких слов, и так всё понятно. Сразу представляешь себе череду сумасшедших шалостей, скорее всего, в большой компании и почти наверняка в непосредственной близости от стола с напитками. И только очень внимательные, очень любопытные люди, услышав слово «куролесить», задают себе и другим вопрос: «А при чем здесь, собственно, какие-то там куры и какой-то там лес?». «Куролесить» – это что, бегать по лесу вдогонку за курами?
Вы даже не представляете себе, насколько далеко это слово от уже упомянутых кур и леса. Куролесить – озорничать, вести себя необычно, дурить; как пишет В. Даль, «строить шалости, проказить». Слово чисто русское, сообщает нам Историко-этимологический словарь П. Черных. В украинском языке в том же значении употребляется только «колобродити», а в белорусском – «пракудзиць» (то есть проказничать).
А теперь – внимание, самое главное! Где, казалось бы, шалости с проказами и где церковь? Оказывается, совсем рядом. Наше простецкое «куролесить» восходит к греческому выражению kirie eleison – «господи помилуй».
Так это выражение произносилось еще и во времена крещения Руси: kirie eleison. В древнерусском языке оно звучало в разное время по-разному: то «кюриеелеисонъ», то «курии елисон», то «киролес», то «куролес»… Глагол «куролесить» как раз и образовался от «куролес» – «неразбериха в церкви при пении». Отсюда – «нарушение порядка, благочиния» вообще, а потом и просто озорство.
Так что слово «куролесить» непростое, благородного происхождения.
Кухонный
«Кухонный гарнитур», «кухонный стол», «кухонная полка» – всё это написано на ценниках в мебельных магазинах. Ударение там, естественно, не проставлено. Поэтому не только от покупателей, но даже от продавцов в этих магазинах вы время от времени можете услышать про «кухо́нную» мебель, которая у них, конечно, самая лучшая… Казалось бы, откуда такое ударение?
Как ни странно, найти причину нам поможет Историко-этимологический словарь П. Черных. Кстати, до XVIII века русский язык прекрасно обходился без слова «кухня». Ему хватало своего слова «поварня», и еще во времена Петра I это слово употреблялось чаще, чем «кухня». Это уже потом мы, при польском посредстве, заимствовали немецкое слово kuche – вот вам и наша «кухня».
Теперь прилагательное – «ку́хонный». В русском языке это звучит без вариантов, только так: «ку́хонный». Нормативные словари в курсе того, что иногда произносят иначе, «кухо́нный», но они резко возражают против такого ударения. Вопрос в другом: откуда у нас это ненормативное ударение, «кухо́нный», не с неба же оно свалилось?
Обратимся к нашим ближайшим соседям – украинскому и белорусскому языкам. Что мы там находим? Да вот это и находим: украинцы произносят «кухо́нни», белорусы – «кухо́нны». Получается, у соседей мы и заимствовали наш неправильный вариант. Впрочем – это объяснение, но не оправдание. Наше дело – произносить «ку́хонный». Особенно когда наступает столь приятный момент – покупка новой ку́хонной мебели.
Л
Лазить и лазать
На детской площадке во дворе полный сбор: детишки, как медвежата, скатываются с горки, качаются на качелях, возятся, кричат. Тут же мамы, которые за разговорами не забывают присматривать за чадами – за своими и за чужими. «Смотри, как Ванюшка смешно лазает по канату», – показывает одна мама. «А Сережа по лесенке лазит, видишь?» – говорит другая.
Лазает – лазит, лазаю – лажу, лазить – лазать. Как правильно сказать? И есть ли он, единственно правильный вариант?
Обе мамы должны быть спокойны: Ванюша может лазать, Сережа – лазить, или наоборот, как угодно. Потому что обе формы правильные: и «лазить», и «лазать». Причем – редкий случай! – это как было со времен Толкового словаря В. Даля, так и осталось. «Лазать, или лазить: ходить не по уровню, а подымаясь либо спускаясь; идти круто кверху или книзу; карабкаться, взбираться, цепляясь руками; ползать, продираться» – вот как толкует В. Даль этот глагол.
Я лажу, ты лазишь, он лазит; мы лазим, вы лазите, они лазят – это формы глагола «лазить». У «лазать» формы, естественно, другие: я лазаю, ты лазаешь, он лазает и т. д. Главное – помнить, что ошибки вы в любом случае не совершите, какой бы из вариантов ни выбрали.
Есть, правда, один нюанс: в Толковом словаре под редакцией Н. Шведовой, словаре современного языка, форма «лазать» названа разговорной. Что это означает? То, что для высокого письменного стиля подойдет, скорее, форма «лазить» – то есть «я лажу, ты лазишь, он лазит…». В повседневной речи над выбором форм вы можете не слишком задумываться. Тут нам с вами по-настоящему повезло.
Кстати, такая же история и с совершенным видом: «слазить» за чем-нибудь – и «слазать». Выбор остается за вами.
Лебедь
Почему дети так любят ходить в зоопарк? Я вот, сколько себя помню, кроме жалости к зверюшкам, которые ютятся в клетках, ничего не испытывала. С другой стороны – а где иначе увидеть живого льва, живого волка или жирафа?
Итак, мы в зоопарке, возле центрального водоема. Дети спорят, один кричит: «Смотрите, вон он, лебедь!». Другой ему: «Надо говорить „вон она, лебедь“!». «Почему это?» – спрашивает его приятель. Тот отвечает: «Ты разве не читал в сказке А. Пушкина: „Глядь, поверх текучих вод лебедь белая плывет…“?».
Так что же, слово «лебедь» женского рода? И надо говорить «белая лебедь», «не вижу белой лебеди»?
Это как посмотреть. Самый краткий и четкий ответ дает Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова. «Лебедь» – мужского рода. «Плывет белый лебедь», «не вижу лебедя», «давай бросим лебедю хлеба». В обычной речи мы скажем именно так. И если пришли с ребенком в зоопарк, то будем говорить ему: «Смотри-смотри, вон он лебедь, красивый какой!».
Так-то оно так. Но в том же словаре приводится небольшое добавление: в народно-поэтической речи слово «лебедь» может быть женского рода. Конечно, если это самка лебедя. А в Толковом словаре В. Даля существуют еще и такие слова, как «лебёдка» и «лебёдочка» – так обращались когда-то к красивой, милой женщине.
Слово «лебедь» – очень старое. Оно было таким еще в древнерусском языке и известно по крайней мере с XI века. Наш «лебедь» перекликается с латинским albus – белый. Но этак мы с вами далеко уйдем, а нам бы запомнить, что слово «лебедь» в современной речи – мужского рода. Вот в стихах и в песнях – пожалуйста, там «белая лебедь» очень даже возможна.
Лихва
Очередной политик в очередном эфире в очередной раз демонстрирует, как он заботится о народе. Только о народе, больше ни о ком, именно о народе все его помыслы.