Вообще, если по правилам, то ЦИК – Центральная избирательная комиссия, то есть «она». «ЦИК решила», как в газете. Но тогда и «Центризбирком решила»? Нет, это словосочетание выглядит и звучит еще более странно. При том, что Центризбирком – это и есть Центральная избирательная комиссия, как ЦИК. «Центризбирком отменила», «Избирком решила», «ЦИК постановила»? Как ни старайся действовать по правилам, получается плохо! Совсем другое дело, когда уберешь в глаголах окончание женского рода и скажешь вот так: «ЦИК решил», «Центризбирком постановил», «Облизбирком отменил».
На самом деле никакого противоречия правилам тут нет. Это исключение, которое только подтверждает правило. «ТАСС уполномочен заявить», «МИД выпустил официальное заявление». Ведь «телеграфное агентство» и «министерство» – это «оно»! Согласно правилам, должно быть «ТАСС уполномочено» и «МИД выпустило». Однако мы уже привыкли к тому, что эти аббревиатуры стали фактически существительными мужского рода. Уж очень они похожи на самые обычные слова – односложные, оканчиваются на согласный: МИД, ТАСС, ЦИК…
Что же до газетного заголовка – «ЦИК решила» – то это говорит лишь об одном: употребление слова пока не вполне устоялось.
Церквями или церквами?
«Сорок сороков» – вот сколько церквей было когда-то в Москве! И несмотря на то, что в последние десятилетия церкви восстанавливаются и возводятся ударными темпами, до этих «сорока сороков» нам всё равно далеко. Да, славилась Москва церквями, славилась. Вот сказала я это и задумалась: а как лучше – «церквями» или «церквами»?
И наша языковая интуиция, и словари – всё указывает на то, что слово «церковь» старое. Действительно, оно известно в древнерусском языке с XI века, только тогда было несколько другим – «цьркы». Впрочем, откуда оно взялось, не очень понятно. Историко-этимологический словарь П. Черных утверждает, что слово наверняка заимствованное, неславянское. По одной из гипотез, оно германское: есть же в немецком слово /кирхе/. Другие языковеды думают, что источник слова «церковь» – греческий.
Всё это интересно, но не имеет никакого отношения к нашему главному вопросу – как же все-таки правильно: «церквями» или «церквами»?
Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова разрешает выбирать любой из двух вариантов. Кого-то это порадует, кого-то, наоборот, будет только раздражать. Обычно в таких случаях выручает Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы. Но в данном случае любителей определенности ждет разочарование. Загляните и убедитесь: даже этот словарь считает абсолютно равноправными оба варианта. А значит, Москва могла славиться как «церквами», так и «церквями».
Цивильный и цивилизованный
Когда слова похожи друг на друга, человеку только и остается, что постоянно их путать. То он скажет, что температура в помещении «комфортабельная», а то вдруг заметит, что квартира «комфортная». А надо бы всё наоборот, потому что это температура «комфортная», а квартира, напротив, «комфортабельная».
Таков уж наш язык, да и не только наш, надо думать. Но русский, ох уж этот русский! То ли дело латынь: там было одно симпатичное слово, civilis, что значит «гражданский». В русском языке оно стало основой целого семейства: «цивильный», «цивилизация», «цивилизованный», «цивилистика», «цивилист»…
Цивилистика – наука гражданского права. Цивилист – специалист по гражданскому праву. В обычной жизни мы редко сталкиваемся с этими словами, чего не скажешь о двух других – «цивилизованный» и «цивильный». Причем, «цивилизованный» всё чаще заменяется на «цивильный». А это неправильно!
Слова разные, несмотря на один латинский источник. «Цивильный», собственно, ближе к этому самому источнику. Потому что «цивильный» в русском языке – это гражданский, штатский. «Он сегодня в цивильной одежде» – это вовсе не означает, что он модно одет; просто обычно он ходит в военной форме, например, а сегодня вот в штатском.
«Цивилизованный» означает «культурный, просвещенный, находящийся на уровне данной цивилизации». Помня об этом, трудно будет заменить «цивильный» на «цивилизованный», и наоборот. Тем не менее, всё чаще можно услышать: «Какой он сегодня цивильный!». В общем, слово «цивильный» потихоньку приобретает какие-то новые качества. Что ж, может, со временем и приобретет. Но пока «цивильный» – еще далеко не «цивилизованный».
Цунами
Извержения вулканов, землетрясения, ураганы, цунами… За тревожными заголовками на лентах информационных агентств следуют подробности: о пострадавших, пропавших без вести, об эвакуации, гуманитарной помощи.
А мы, журналисты, выступаем в роли гонцов, приносящих плохие вести. Такая работа.
Увы, но даже в этих ситуациях нам приходится думать не только о том, что именно сказать, но и как. Это тоже особенность профессии – вы же потом и будете нас критиковать, если скажем не так. Например, слово «цунами». Когда мы говорим о нескольких цунами, совершенно неважно, какого рода это слово. «По островам прокатились несколько мощных цунами» – здесь род определить сложно. Но если это один, или одно, или одна цунами – какого рода «цунами» здесь?
Судя по Толковому словарю иноязычных слов Л. Крысина, «цунами» – от японского tsunami (гигантская волна, которая возникает на поверхности в результате сильных подводных землетрясений). Японский термин «цунами» образован из двух иероглифов: «цу» (гавань) и «нами» (большая волна). Получается – «большая волна в гавани». Если это волна, то, значит, «цунами» – это «она»? «Мощная цунами прокатилась по острову»?
Нет, в этом случае русский язык поступил иначе: слово приняло средний род. Словари сообщают нам: «цунами», несклоняемое, среднего рода. Может, потому, что так ведет себя большинство несклоняемых слов иностранного происхождения на «-о», «-е», «-и». А возможно, потому, что цунами – это не только волна, но и явление (то есть «оно»).
Время от времени снова возникают разговоры о том, что это нелогично: раз «цунами» – волна, то в русском языке слово должно быть женского рода. Может быть, когда-то эта норма и будет пересмотрена, но сейчас «цунами» – среднего рода. «Оно» – «цунами». «Мощное цунами». «Редкое явление цунами».
Чай, чаи
Без чашки крепкого чая жизнь – не жизнь. Неважно, что там творится за окном – жара или холод, чай позволяет забыть и о том, и о другом.
Кажется, я заговорила рекламными текстами. А всего лишь хотела рассказать, как у меня дома закончился чай: в большой красивой коробке, где обычно хранится запас, его не оказалось. Пришлось отправиться в магазин. Придя, вижу плакат: «У нас всегда большой выбор фруктовых чаёв». Я задумалась. Что, неужели действительно можно так сказать, «чаёв»?
Слово «чай» простенькое, так ведь? Однако в Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова я с удивлением обнаружила целых четыре определения слова «чай». Во-первых, это растение. Во-вторых, высушенные листья для заварки, напиток. В-третьих, «чай» – чаепитие. И, в конце концов, «чай» – это вводное слово. «Он, чай, и не помнит про нас…»
Вспомните, как мы с вами частенько говорим: «Что-то она там долго сидит, наверное, чаи распивает». Это мы имеем в виду чаепитие, здесь множественное число точно есть. Но есть оно и в том случае, если речь идет о высушенных листьях для заварки (как раз это мы покупаем в магазине). Здесь языковеды говорят о так называемом «специальном употреблении»: могут существовать разные сорта, разные виды чаёв. Сорта чая – это «чаи». Вот, например, в нашем гастрономе продавцы выставили не меньше тридцати разных чаёв – и зелёные, и черные, и фруктовые…
Кстати, аналогичная ситуация с «винами» и «водками»: мы можем сказать нечто вроде «наши российские водки победили на недавнем международном салоне», и словарь находит такое множественное число вполне нормальным.
Хотя лично я вернулась бы к чаю. Пейте чаи, слава богу есть из чего выбрать!
Ч
Черпать
Ох уж эта изменчивая норма! Что она с нами вытворяет! Только мы научились произносить слово правильно и других научили – пожалуйста: какой-нибудь новейший словарь дает прямо противоположную рекомендацию. И как прикажете всё это объяснять?
Возьмем, к примеру, слово «исче́рпать». Долгое время все, абсолютно все словари делали, образно выражаясь, страшные глаза при виде варианта «исчерпа́ть». И Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова, и Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы писали, заклинали: только не «исчерпа́ть»! При этом многие мои знакомые, даже филологи, буквально вздрагивали, когда я произносила «исче́рпать», смотрели на меня вопросительно. Мне же ничего не оставалось, как делать строгое лицо и отправлять сомневающихся к словарям.
Зато теперь они могут отправлять к словарю уже меня – например, к тому же Словарю ударений, но уже 2000-го года издания. В нем в качестве правильного варианта зафиксировано ударение «исчерпа́ть»! Он исчерпа́л, она исчерпа́ла, они исчерпа́ли.
Произношение слова «че́рпать» остается при этом неизменным. Он че́рпал, она че́рпала, они че́рпали. Как можно заметить, разговорная норма восторжествовала лишь наполовину, и мы еще посмотрим, кто кого!
Чудить
У вашего ребенка семь пятниц на неделе. Еще вчера он собирался в медицинский институт, а сегодня убеждает вас, что хочет быть журналистом. Вам, в принципе, не так уж важно – что медик, что журналист, но менять планы накануне поступления… Нет, не слушает. Аргументов у вас не остается, разве что воскликнуть: «Ну и чудишь ты, ну и чудишь!». На что получаете ответ:
– И ничего я не чужу! Не чудю… нет, все-таки не чужу. Как это сказать-то?
А вот пусть теперь ребенок думает, как вам ответить. Пусть будущий великий журналист заглянет в словари, справочники… Как там советуют поступать со словом «чудить»?
Дело в том, что существуют такие глаголы (их, к счастью, не так много), которые как бы ограничены в праве образовывать некоторые личные формы. Поэтому их и называют недостаточными. Кроме «чудить» и «победить» есть еще «убедить», «ощутить», «очутиться». У этих глаголов нет формы первого лица единственного числа настоящего или будущего простого времени, то есть нельзя сказать: «я делаю или я сделаю то-то и то-то». Получается нечто неудобоваримое: «я убежу», «я очучусь (или очутюсь)», «я ощущу (или ощутю)».