Работу ввысь![109] Куда ее? Кто-нибудь уж ее возьмет, с мутными договорами и жесткими законами, они нужны. Гномам это нужно. Они хотят этого. Вопрос, может ли вероятность любви быть признана государством одним из платежных средств? Нет, любовь нельзя признать платежным средством. Тем более для оплаты налогов. Да кто здесь вообще платит за это сокровище? Таможенник, нет, он не платит, но на этот раз мы имеем дело не с неимущим, нет, с непотребным, нет, потому что потребности-то у него есть, итак, на этот раз мы имеем дело с незначительным чиновником, который охраняет эту не подвергающуюся яростным нападениям границу, речь о деньгах, а не о жизни, и этот чиновник дважды переспрашивает, кто платит и каким способом, главное: чем? У нас нет денег, у нас вообще нет наличных денег с собой, даже в нашем гелендевагене их нет, даже в сумочке моей экстравагантной спутницы нет ничего, что могло бы заинтересовать государство при ближайшем рассмотрении или хотя бы издалека. Там ничего нет. На манто с меховым воротником, дорогие часы, туфли, сегодня Джимми Чу, государство претендовать не имеет права. Они никогда не будут ему принадлежать, даже если оно встанет с ног на голову. Что при этом выпадет, будет также принадлежать нам, а не государству, к примеру. Нет, денег у нас с собой никаких нет, да и зачем? А если бы и были, они бы принадлежали только нам. И пожалуйста, не могли бы мы уже поехать дальше, даме срочно нужно в туалет, я полагаю, государство не станет требовать с этого десятину, автостоянки обычно требуют десятку, пусть и для себя, ну, это было бы что-то! Унитазный налог! Правда нет наличных, спрашивает чиновник? Ну, тогда выходите. Но мы не хотим выходить. Но вы должны! Давайте! И что это такое? Что это? Семьдесят стольников, не сотовых, в нашей песне, в нашей песне их не будет, правда же? Правда. Семьдесят сотенных купюр только в нагрудном кармане рубашки, а там, откуда они, еще больше! Кто ищет, тот найдет. И что это там в сумочке у дамы, которой вдруг срочно понадобилось в туалет? Там в боковом отделении еще восемьдесят таких купюр. Вы что, раздраконили сокровище Нибелунгов? Нет, не раздраконили, скорее наоборот, превратили в бумагу? Обесценили? Просто обменяли драгоценное творение тысяч гномов на какую-то ерунду? Вы что, это прекрасное сокровище, вокруг которого столько алчности, из-за которого совершено столько убийств, хотя само оно никого не убило и преспокойно лежит себе и иногда поигрывает в картишки с драконом, не более, вы что, превратили это прекрасное, это легендарное сокровище в бумагу, которую и возите с собой незаконно? Откуда вся эта бумага? Она наверняка из какого-нибудь еще более кровавого преступления, раз уж вы так хорошо ее спрятали. Вы кого-нибудь убили из-за нее? Стыдно должно быть! Я понять не могу: Такое красивое сокровище, а теперь всего лишь пара тряпок? Разумеется, это не все, но так жаль! Раньше это было чистое золото! Зачем вы с ним так? Но эти стольники, сотни, все из Германии, господин инспектор, вы же видите, это просто бумага, кто же обменяет сокровище на бумагу? и кроме того: Дракону следовало бы лучше следить, часть вины на нем, это все из Германии и снова вернется назад, мы просто немного перенесем его через легкую каменную ограду, поверх границы деревьев, но границы – это то, что не каждый может преодолеть, только герой может, в данном случае герой и его супруга, они могут, они пересекут границу с парой кило бумаги, которые когда-то были сокровищем и для того, кто ими обладает, все еще таковым являются. Мы просто хотели купить за границей немного украшений, ни больше, ни меньше, скорее больше, чтобы дополнить сокровище, которое у нас дома, пара вещей, которых не было в сокровище, но они в любом случае относятся к нему, и в любом случае они нам срочно нужны. Но за границей мы не нашли ничего прекрасного, поэтому мы привезли эти деньги из бумаги назад, мы честны, мы честные нашедшие, и что мы нашли, мы тут же забыли. Подумайте, даже герою нужно было сначала поискать сокровище! У нас оно уже есть, но мы его между делом забыли. В принципе нам еще полагается вознаграждение за находку, ведь мы это сокровище нашли и уже не помним где. Что мы знаем, так это что оно принадлежит нам. Боже, мы так рады, что оно снова тут, пусть и из бумаги! Это может потянуть максимум на нарушение общественного порядка, делов-то! Мы забыли, что мы переделали часть сокровища в бумагу и перетащили через границу, пожалуйста, простите нас еще раз и не судите, вы, мужчина на страже границы, такие сложности с этими границами, что людям постоянно приходится их контролировать! Даже бумагу в другую страну по-тихому не вывезешь, чтобы не заметили. На все сокровище нам понадобилась бы пара грузовиков, и они точно бросились бы в глаза. Но мы решили держать себя в руках. Правда все равно вернется, она уже была в дверях, еще раз задумалась и снова вошла. Дракон тоже любопытствует, кто там пришел. Немного сокровища не хватает, а так все в рамках закона. Где дракон? Он имеет какое-то отношение к тому, что эта супружеская пара с Рейна, эти господин и госпожа Гибих[110], хотели перевезти через границу часть сокровища, отлитого в пачки бумаги? Гном видит это и тут же отказывается от любви. Он видит, как легко совершаются преступления и выбирает сублимацию, он замещает любовь деньгами и готово. Любовь: вещь, вокруг которой слишком много шума. Сублимация – это когда вместо большего получаешь меньше, когда малым заменяешь многое. Ничего особенного, это и правда может каждый. Тысячи рук гномов вкалывают, они куют, они стучат молотками, шлифуют, пилят и сверлят дыры в чем угодно. Но от рождественской премии им теперь придется отказаться и превратить ее в работу, сублимировать работой. Они сделают это с удовольствием, потому что верховный гном тоже от чего-то отказался, он как предприниматель несет ответственность, он отказывается от любви. Его люди никогда бы этого не сделали, они сублимируют как-то иначе. Лучше холодная, неуютная гостиная, но с телевизором, его судебный пристав забрать не может. Верховный гном, мрачный дух, как подумаешь, что за бред он творит, совершенно отказался от любви. Не проблема. Он за это никогда ничего не получит, но должен будет все отдать. Если бы он знал! Тогда бы он лучше любил. Если бы только знать такие вещи заранее! Теперь у него ничего нет. У него постоянно все тащут, другие потом это утаивают, например эта обеспеченная супружеская пара с берегов Рейна, как он, гном, земляки – как мило! – правда выше и вдвоем, потому что они не отказывались от своих любимых на родине, они уже ждут денег, что я хотела сказать, все зависит от стадии, на которой мы находимся, и сейчас мы находимся на стадии отрицания, пусть и, надеюсь, не надолго. Отказался только один гном. Он отказывается и берет за это прибавочную стоимость, он берет все, он перебирает, перенимает гном, кто прежде отказался от любви. Сейчас он хочет отказаться от еще большего. Гномы обычно далеко не герои, не правда ли. А другие при этом верховном ворчуне? Им-то что делать? Они работают. Работают. Герой их освободит от этого? Герой освободит всех? Супружеская пара с Рейна освободит сама себя. То есть это будет не сложно. И все-таки мы можем забыть об этом, это никому не под силу, и этим двум в конце концов тоже не удастся. Они получат повестку, господин и госпожа Гибих, она тупая корова, а кто он, не знаю, о них известят, потому что они не оповестили о своих деньгах, когда их дважды об этом спросили. И прежде чем петух прокукарекал в третий раз, они отреклись от своих несчастных денег. Они хотели пощадить свои деньги, такая у них отговорка. Бедные деньги и так уже устали от постоянного обмена! Они уже начали плохо ориентироваться! Герой тоже сделает что-то, прежде чем забудет меня тоже! Рейнские земли – королевство забвения! Герой тем временем освободит золото из воды и заново запустит круговорот убийств? О чем он вообще думает? Герой как игрушка в руках спекулянтов и денежных магнатов? Герой, так или иначе. Вот что я думаю, вкратце, прародитель, предатель, герой: Я знаю, можно было бы и короче, но не в моем случае. Когда пишешь, получается еще короче, но не когда говоришь, и в моем случае тоже. И на письме я также отказываюсь от краткости. И все это мне? Я правда могу оставить все это себе? Сон? Пламя? Месть? Дым? Пропасть? Что не получат гномы, которым приходится постоянно работать, можно я заберу себе? Ты это планировал, папа? Пожалуйста, и героя тоже, положите и героя тоже! Подложите его ко мне! Героя с одной стороны, а с другой – все остальное, чтобы земля затряслась, словно бы это Рейн и в нем сокрыты сокровища? Могу сказать вам, что-то в нем есть, в этом Рейне! Бревен в нем, к сожалению, нет, никогда у воды их нет, она проглатывает невероятные количества, не важно чего. Всасывающая вода. Она поглотит все. Пока люди с криками и стонами, поломанные корабли после несчастья полетят вниз, не поддерживаемые больше силой тяжести. Не опираясь более на выталкивающую силу. Выталкивающая сила в жидкости равна весу выталкиваемого объема жидкости. Слишком много народу на одной стороне. И только один на другой. Как будто с жидкостями можно было все так точно просчитать! Революция? Противоположность энтропии? Возвышение себя среди этого однообразия, этих однообразных валов и волн?[111] Среди этого Здесь и Сейчас, этого Одного и Того же, что с каждым днем становится все более тем же, но никогда не достигнет тождества? Под которым я понимаю нечто иное, нежели все наши физики, которые тоже все умрут. Мы все умрем, да, я тоже, ты, наверное, нет, отец, но я думаю, что и ты тоже, моя сестра недавно рассказала о тебе ужасные вещи. Если бы герой был революцией, которой он не является, но это было бы прекрасно, тогда, да, тогда он вечно творил бы жизнь, в то время как бог творит вечную жизнь, между ними было бы настоящее соревнование, раздастся призывный звук горна, все поднимутся и будут смотреть, откуда он, все встанут и начнут медленно и неуверенно вращаться вокруг собственной оси, ни одна лошадь их не заберет, где вообще восток? Пожалуйста, встаньте все для меня, потребует от гостей герой, который всегда говорит пожалуйста и спасибо в своем ежемесячном шоу. А потом скажет, после того, как все встанут, теперь снова садитесь. Можете снова сесть. Это и будет власть. Ведь так прекрасно, когда у кого-то власть и он ею не злоупотребляет! Он вам ее еще покажет, герой этот. Его власть будет в том, что люди будут для него вставать и снова садиться, это и отличает человека от растения, если их сажают, они так и остаются сидеть, и все, только люди, только встань-люди могут снова и снова вставать, в этом телешоу они даже должны это делать, раздается сигнал, призывно звучит горн, герой выходит и подчиняет людей своей воле. Нет, он диктует людям свою волю. Бог. Как бог, по крайней мере, очень похоже на бога, сам посуди, отец. Как он близко к тебе подобрался. В божественном восхищении они прыгают на сцену, когда герой вызывает их по одному, нет, этого он не хочет, он хочет вон ту даму, да, ту, в зале героев, но только в качестве публики, пожалуйста, поднимайтесь ко мне, чтобы мы сделали что-нибудь вместе, дорогие мои – не стоит отрицать ценности друг друга! – потому что действительно, я говорю вам, и я покажу вам, эта дама, которую я позвал, она сейчас действительно поднимется ко мне на сцену, как она рада, посмотрите на нее! она даже идти не может от радости! я избрал ее, я выбрал ее из публики, и сейчас я скажу ей, что нужно делать. Если избранная хочет что-то сказать – меня это больше не интересует! Я уже далеко впереди! Я обогнал ее! Вот она, кто спал или работал до сих пор, откуда мне знать! Люди прыгают в божестве