Даже воющая на одной ноте кошка в какой-то момент примолкла и завороженно уставилась на плясунью.
Потом кухарка воздела руки, запрокинула голову и прокричала несколько слов в безразличный ко всему потолок.
В руках у нее снова, будто по волшебству, оказался нож. Она крутанулась вокруг своей оси, быстро чертя в воздухе странные символы, и ткнула острием в сторону кошки…
Кошка взвыла, отчаянно дернулась – и выдрала-таки когти из предательского тюрбана. А потом глаза ее вспыхнули зеленью, как два диковинных прожектора.
– Мя! – требовательно сказала она и переступила лапками.
– Идем, – напряженно кивнула колдунья, отпирая дверь.
Кожа ее блестела от пота, косы расплелись и легли на плечи тяжелой волной, глаза сверкали.
– Мя-я-я! – Кошка вздыбила хвост и рванула с места.
Мы за ней отчаянно не поспевали.
– Следы… светятся! – выдохнул Этан на бегу.
И впрямь, стоило нам выскочить из дома, как в сумерках заметны стали маленькие отпечатки лап. Во всяком случае, потеряться нам не грозило.
Впереди мчалась кошка. За нею, как босоногая лань, кухарка с ножом в руке. Мы с Этаном в арьергарде.
Вот мы, словно Дикая Охота, пролетели по саду Кларков. Выскочили за ворота. Под ноги ложился гравий, мимо мелькали темные деревья…
Мы выбежали прямо к домику священника. Гостеприимно светились окна, из приоткрытой створки пахло яблоками, горячим тестом, корицей и молоком.
Кошка с разгона взлетела на дуб у крыльца. Села на ветку. Сверкнула зеленью глаз. И сказала довольно:
– Мря-я-яу.
– Вот тебе и «мряу», – с досадой пробормотал Этан и запрокинул голову.
– Посмотрите, – кухарка, тяжело дыша, ткнула пальцем куда-то в темноту, – там дупло!
Этан на глазок прикинул высоту и цокнул языком.
– Как Пауэрса туда занесло? Я-то думал, он на ходу сунул улику куда попало и побежал дальше. Но лезть на дерево?..
– Дорогой, это было тридцать лет назад, – напомнила я. – Может, тогда дупло нетрудно было достать с земли?
– Похоже, – признал Этан и зачем-то потрогал шершавую кору. – Что будем делать? Лестницы-то у нас нет.
Только я открыла рот, чтобы предложить обратиться к викарию, как сам преподобный оказался тут как тут. Выскочил во двор, видимо, привлеченный шумом, и во все глаза уставился на нас.
Должна признать, зрелище того стоило. Сумерки. Полная луна. Кошка светит глазами с раскидистого дуба. Полуголая кухарка приплясывает от холода, не выпуская из рук ножа. И мы с Этаном – то ли прогуливались мимо и остановились поглазеть, то ли преследовали злодейку, которая собиралась зарезать кота.
– Э-э-э-э! – сказал викарий растерянно. – Что это вы тут делаете?
– Улики ищем, – вежливо ответил Этан. – Вы не могли бы одолжить нам стремянку?
– Стремянки нет, – покачал головой викарий. – Могу предложить табуретку.
Увы, табуретка не годилась, даже чтобы добраться до нижней ветки.
– Придется вернуться завтра, – решил Этан с досадой. – Без лестницы до дупла не достать.
Викарий почесал в затылке, решительно скинул с себя пиджак… и набросил его на плечи продрогшей кухарки.
– Вы… э-э-э… совсем замерзли, – сказал он, отчаянно краснея. – Инспектор, что вам нужно в дупле?
– Там должно быть платье Оливии Кларк, – быстро ответил Этан. – Без него призрак не может обрести покой. Но вы уверены, викарий?
– Вполне. – Викарий решительно поплевал на руки. – Мой долг, как пастыря, помочь несчастной душе. А в колледже я неплохо лазал по канату…
И он ловко, словно орангутанг, взобрался на дерево.
Этан лишь восхищенно присвистнул, когда из ветвей дуба донесся чуть запыхавшийся голос:
– Кажется, я что-то нашел…
Спуск занял чуть дольше времени, хотя с нижней ветки викарий попросту спрыгнул и протянул Этану нечто сморщенное, бурое.
– Вот, держите.
– Спасибо огромное! – Этан принял истлевшую тряпку, словно драгоценный венец, и похвалил: – Вы в отличной форме, викарий.
Священник отмахнулся.
– Ерунда. Всегда готов… э-э-э… помочь правосудию. – Он повернулся к миссис Чемберс и сказал с напускной строгостью: – Милая моя, вам нужно срочно согреться, иначе вы заболеете. Как насчет чашечки чаю?
Даже в полумраке видно было, как покраснели его уши.
– С удовольствием, – ответила она, кутаясь в его пиджак, и тоже зарделась.
– Мяу! – жалобно сказала с ветки уже совершенно обычная, без магического свечения, трехцветная кошка.
Священник просиял.
– Кис-кис-кис. Иди сюда, я налью тебе сливок.
Кошка, не будь дура, тут же спрыгнула с дерева и потерлась о его ноги.
– Доброй ночи, инспектор, миссис Баррет, – рассеянно кивнул нам викарий и повел кухарку в дом, негромко выговаривая ей на ходу: – Вы не должны быть столь легкомысленны. Вы же мать! Подумайте хоть о ребенке, прежде чем бегать босиком по холоду. Давайте я налью вам в таз кипятку, чтобы вы хорошенько попарили ноги. А я тем временем заварю чаю и приготовлю что-нибудь перекусить. Согласны?
– Да! – выдохнула она, кажется, соглашаясь разом на все.
– Вот и славно, – обрадовался он. – Кхм… Только готовить я умею разве что яичницу, а пирог я уже доел. Вы не возражаете, если яичница немного пригорит? Боюсь, кулинар из меня так себе, а экономку я уволил.
Бедной кухарке, должно быть, никто в жизни ничего не готовил, так что она сказала с чувством:
– Яичница – это чудесно! И я ужасно, просто ужасно хочу чаю.
– Вот и прекрасно, – просиял викарий и, кажется, нисколько не возражал, когда она взяла его под руку.
Кошка шмыгнула за ними. Хлопнула дверь.
– А нам чаю не предложили, – хмыкнул Этан. – Впрочем, мы не в обиде. Правда, дорогая?
– Правда, – ответила я задумчиво. – Только, пожалуй, я повременю с приглашением невесты викария в гости. Вдруг он раздумает на ней жениться?
Глава 8
– Сэр, мэм, вы не видели миссис Чемберс? – такими словами встретил нас Далтон, едва отперев дверь.
– А? Что? – Этан не без труда вынырнул из мечтательной задумчивости. Полная луна, прогулка вдвоем… и собачий холод, из-за которого мы жались друг к дружке, как продрогшие воробьи. Романтика!
– Кухарка исчезла, – уныло сообщил Далтон.
– Не беспокойтесь, – поспешил заверить Этан, помогая мне снять пальто. – С ней все в порядке, скоро вернется. Разве что простуду схватит.
Скорее любовную лихорадку, но об этом я предпочла умолчать.
Дворецкий посмотрел на него скорбно.
– Обед не готов, сэр! – От этой страшной вести голос его дрогнул. – Ума не приложу, чем кормить семью.
Этан хмыкнул. Сам он пользовался лишь услугами помощницы, миссис Керрик, которая трижды в неделю наводила порядок в его холостяцком жилье. Теперь, разумеется, многое поменяется, однако без кухарки и тем более дворецкого мы обойдемся точно.
– Не вижу сложностей, – вмешалась я и зевнула украдкой. – Кажется, отбивные миссис Чемберс приготовить успела. Можно еще нарезать ветчины и сыра, подать лепешки с медом, оливок. Возможно, отыщется консервированная фасоль и фрукты на десерт.
– Кладовая заперта, – напомнил дворецкий мрачно. – Без миссис Чемберс ее не открыть.
Этан усмехнулся.
– Миссис Чемберс забыла запереть дверь… На наше счастье.
Я отвернулась, пряча смешок. Забыла, как же! Перед глазами всплыла простоволосая и босая кухарка с ножом в руке, бегущая следом за кошкой. Тут уж не до сохранности припасов.
Надеюсь, детишки не все сласти растащили? Впрочем, пусть.
– Я займусь этим, дорогой.
Уйти я не успела. Из каморки, служившей дворецкому кабинетом, выскочила разрумянившаяся Тереза и потребовала с ходу:
– Инспектор, вы должны отдать мне драгоценности!
– Кхм? – приподнял брови Этан, на которого слово «должны» всегда действовало парадоксально. Он немедленно преисполнялся нежелания делать то, что якобы должен.
– Милая… – попытался мягко остановить ее Далтон, но сделать это было не проще, чем удержать волкодава ошейником из лент.
– Я только что разговаривала с мистером Смитом, – сообщила она так гордо, словно речь шла об аудиенции у короля. – Он считает, что за тридцать лет отец мог обшарить тут все сверху донизу и разыскать эти драгоценности. Так что…
– Дорогая! – вновь попытался Далтон.
Его благоверная лишь отмахнулась.
– Погоди, мне нужно сказать! Только не спрашивайте, почему отец этого не сделал. Ума не приложу.
Скорее всего, старик просто не видел в том нужды. Денег у него было столько, что хватило бы обклеить пятифунтовыми бумажками все стены Лонг-хауса. Скорее всего, обшаривать все закоулки ему было попросту недосуг. Драгоценности, которые припрятала его несчастная супруга, составляли лишь малую часть имущества Джозефа Кларка.
Тереза перевела дух, сжала кулачки и продолжила:
– Поверенный говорит, что в этом случае имущество считается… Тьфу, забыла слово. Как бы потерянным. Выброшенным.
– Выморочным, – любезно подсказал Этан. – Что? Я тоже изучал юриспруденцию, знаете ли.
От юриспруденции Тереза отмахнулась.
– Короче говоря, теперь это клад. И он по праву принадлежит тому, кто его нашел. А вы удерживаете его незаконно, вот!
– Тереза!.. – простонал ее муж, хватаясь за сердце.
– Дорогой, я должна думать о нашем будущем, – отчеканила она и подбородок задрала. – Когда-нибудь у нас появятся дети. И я должна быть уверена, что мы сможем их прокормить.
Какая потрясающая практичность! Хотя лучше так, чем выскочить замуж по великой любви, а потом считать каждый пенс. У Терезы, разумеется, есть приданое. Но надолго ли его хватит?
Далтон побледнел и зубы сцепил.
– Я смогу обеспечить свою семью! А если ты мне не веришь, то еще не поздно развестись. Пока дело не зашло слишком далеко.
Отвернулся и зашагал прочь.
Тереза растерялась, видимо, сообразив, что зашла слишком далеко. Всплеснула руками и с криком: «Чарльз, послушай!» – кинулась следом.
– Дурдом, – резюмировал Этан и головой покачал.