– Эй, девочка, ты где? – по-простому позвала миссис Стеббинс. – Тебе тут подарки принесли.
Оливия Кларк дожидалась этих слов, как третьего звонка в родном театре. Она тут же возникла в центре пентаграммы. На ней были подаренные мной платье и шляпка, а в руке – ставшая полупрозрачной сковородка.
Она восхищенно оглядела себя в зеркале и закружилась, смеясь.
– Свободна! Свободна!
От порыва ветра чуть не погасли свечи, и миссис Стеббинс напомнила ворчливо:
– Ты мужа-то позови. У инспектора к нему вопросы имеются.
Оливия перевела взгляд на нас с Этаном, шепнула:
– Спасибо.
И растаяла в воздухе.
– Она что, действительно, – голос Терезы дрожал, – не могла найти покоя из-за какого-то дурацкого платья?!
– Девочка, ты глупостей-то не говори, – строго погрозила ей пальцем старая ведьма. – Душа твоей матери не хотела предстать перед Всевышним в неприглядном виде. В кружевном, прости господи, неглиже. Тут не ее надо винить, а оболтуса, который додумался ее раздеть! Пф.
Она отвернулась, присела на подлокотник кресла и затянулась сигаретой. Пауза длилась минут десять, так что ведьма успела докурить и даже прочитать несколько страниц. Судя по красочной обложке, это был любовный роман самого низкого пошиба, а судя по библиотечному штампу и потрепанности томика, у невзыскательной местной публики роман «Простая девчонка и миллионер» пользовался немалым спросом.
– Эй! – взвизгнул невидимый Джозеф. – Прекрати! Ты не должна…
– Я не должна?! – Голос Оливии звенел от возмущения. – Вот тебе! Вот!
– Перестань, женщина!
В воздухе проявились два призрака. Черная шляпка Оливии съехала набок, зато глаза ее сверкали. Одной рукой она держала за шиворот Джозефа Кларка, который не помолодел ни на день, а второй занесла над его головой карающую сковородку.
Ведьма загнула уголок страницы и отложила книжку в сторону.
– Это мещанство, – брюзгливо сказал полупрозрачный старик. – Сковородка! Какое убожество! Актриской ты была, актриской и помрешь.
О да. В приличном английском семействе можно отправить анонимку или угостить родственника хорошей дозой яда. Но рукоприкладство? Моветон.
– Ошибаешься! – почти пропела Оливия и засмеялась. При жизни она вряд ли рискнула бы спорить со своим властным и крайне злопамятным мужем. Но теперь-то ей нечего было терять. – Я умерла, если ты забыл, твоей почтенной супругой. Спрашивайте, инспектор. Только, если можно, побыстрее. Меня уже заждались.
– Солгать он не сможет, – вставила ведьма и размяла пальцы, как будто готовилась в случае нужды задать духу хорошенькую трепку.
– Спасибо, – кивнул ей Этан. – Мистер Джозеф Кларк, кто вас убил?
Он попытался было отвертеться:
– Не скажу! Надо вам – сами узнавайте.
Ведьма сделала пасс, и духа хорошенько приложило о невидимую стену пентаграммы. Оливия опустила занесенную было сковородку и надулась.
– Отвечай! – велела миссис Стеббинс строго. – Дрянной мальчишка.
Джозеф, кряхтя, поднялся на ноги.
– Ну сам я, сам! Все равно мне недолго оставалось.
Этан облегченно выдохнул. Хопкинс записывал каждое слово, к тому же свидетелей было предостаточно.
Дальше спрашивать следовало аккуратно, не называя фамилий.
– Вы уничтожили все материалы для шантажа?
– Все! – прошипел старик ненавидяще. – Надо было, конечно, приказать поверенным разослать куда надо. Хоть бы посмеялся напоследок! Сглупил я.
– Закончили, инспектор? – уточнила ведьма деловито.
Этан кивнул, но вперед выступила Харриет Чемберс.
– Почему ты меня обманул? – низким голосом спросила она. – Ты ведь обещал, что обеспечишь нашего сына!
Старик ухмыльнулся.
– Мало ли что я обещал? Думала, можно брезгливо кривиться, когда я тебя снова в свою постель звал? Это твое отродье…
Лицо кухарки исказилось гневом. Она бросилась вперед, не заметив ни пентаграммы, ни вспыхнувших знаков, ни окрика ведьмы. Отобрала у опешившей Оливии сковородку и от души приложила старика по голове.
Глаза Джозефа закатились, и он растаял серым облачком. Следом, всплеснув руками, исчезла Оливия. Свечи и символы разом погасли, оставив лишь слабый запах гари и ладана.
Харриет Чемберс непонимающе уставилась на вновь ставшую материальной сковородку.
– Сильна, – одобрила старая ведьма и сигарету загасила.
– Спасибо, – несколько замедленно кивнула Харриет и зачем-то спрятала сковородку за спину.
– Да не ты! – поморщилась миссис Стеббинс. – Девочка твоя. Будущая.
– Ой, – сказала Харриет Чемберс не как мать уже почти двоих детей, а как испуганная девчонка, и положила свободную руку на живот.
Викарий сначала побледнел, а потом расплылся в улыбке.
– Дорогая!..
Кхм. Не он ли недавно читал кухарке нотации о грехе прелюбодеяния?
– Эй, – встрепенулся мальчишка. – У меня теперь тоже сестренка будет? Круто!
– Погодите. Викарий, вы что, соблазнили мою… – Питер запнулся, соображая, кем ему приходится Харриет. Кухарка? Почти мачеха?
Пока он подбирал слова, Тереза поддержала негодующе:
– Как вы могли?!
Бедный викарий стоял красный как рак и не знал, куда девать глаза.
– Перестаньте! – прикрикнула на них кухарка. – Мы все равно решили пожениться.
– Давно? – осведомилась Маргарет саркастически.
– Еще вчера! – огрызнулась Харриет. Но тоже покраснела.
Кларки обступили их с викарием и принялись что-то говорить, галдя и перебивая друг друга.
Пользуясь неразберихой, мы с Этаном выскользнули из библиотеки.
Он обнял меня и сказал мне в макушку:
– Наконец-то все выяснилось. Можем ехать домой.
Я хмыкнула.
– Веселенькое выдалось Рождество!
– Прости. – Муж обнял меня покрепче и сказал с чувством: – Обещаю, в следующий раз мы отправимся туда, где нас никто не знает.
Я промолчала. Не лучший момент сообщать о приглашении к моей родне, верно?
Июль – ноябрь 2022 года