— Мы подозреваем, что Данне совершал кражи со взломом по заданию твоего отца, — сурово сказала Эспинг. — Воровал то, что наследники не желали продавать.
Йимми сидел, внимательно изучая ноготь большого пальца.
— Если тебе что-то известно, лучше расскажи сейчас, — прибавил Винстон с суровыми нотками в голосе.
— Ну, я подозревал, что отец торгует краденым, — проговорил Йимми после некоторых сомнений, — но наверняка этого не знал.
Он поднял ладони.
— Мать в этом не замешана, могу вас заверить. Такие дела отец держал в тайне.
— А Данне-Отмычка?
Йимми пожал плечами.
— Это имя я слышал, но никогда с ним не встречался. Мне кажется, у отца были с ним какие-то дела, но точно не знаю.
Винстон внимательно оглядел Йимми.
— Что ты делал вчера вечером? — спросил он.
— Я был дома с матерью, — ответил Йимми. — Наводил порядок в кабинете, а она смотрела телевизор. Я рано лег спать.
— Ты никуда не выезжал на машине вчера вечером или ночью?
— Нет, а почему вы спрашиваете?
Положив на колени свою сумочку, Эспинг достала из нее пакет с записной книжкой Тедди.
— Не знаешь, чьи это могут быть инициалы? — спросила она, указывая на страницу с надписью «М. Л.».
Йимми покачал головой.
— Как я уже сказал, с нелегальными сделками покончено. Теперь все по правилам. С квитанциями и налогами.
— Отлично, — сказала Эспинг. — Но, если бы ты попытался угадать, кто мог бы стоять за инициалами «М. Л.»? Какой-то человек, с которым твой отец много взаимодействовал.
— Понятия не имею, — упрямо ответил Йимми. — Отец всем давал прозвища. Ной, Хряк, Маленький Буковски, Лассе-Лампа. Как я уже сказал, он обделывал немало делишек, которые унес с собой в могилу.
Глава 46
— Йимми лжет, — раздраженно заявила Эспинг, когда они пару часов спустя уселись перед доской в ее кабинете. — Я уверена, что он лжет.
— Да, у меня тоже возникло такое чувство, — Винстон потер переносицу, — но не могу понять, в чем именно.
Подойдя к доске, Эспинг стала рассматривать фотографию Йимми.
— Все не разберу, что он за птица, — проговорила она. — Во время первых допросов он стеснялся и отмалчивался, создавалось впечатление, что он вообще тупой. А теперь он смотрит нам в глаза и ведет дела фирмы. Либо он раньше притворялся, либо действительно расцвел, перестав быть на побегушках у папаши.
Завибрировал ее телефон. Текстовое сообщение. Она взяла в руки мобильный.
— Бурен пишет: как и ожидалось, чаши в машине нет. Она просматривает все остальное. На теле Даниэля нет видимых повреждений, зато она обнаружила заряженный пистолет.
Винстон сглотнул и сделал пометку в записной книжке. Он все не мог отогнать ощущение, что они что-то упускают.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул Эл-Йо.
— Пора, — сказал он. — Рената уже подключилась в конференц-зале.
Эспинг закрыла глаза, собираясь с духом.
— Давай я возьму разговор на себя, — предложила она. — Надо попытаться завоевать ее доверие.
Они пошли в конференц-зал и уселись за овальный стол. Эл-Йо вошел последним и закрыл за собой дверь.
Несмотря на то что она присутствовала только на экране, было очевидно, что Рената Йонссон-Камински в отвратительном расположении духа. Хотя Эспинг не могла припомнить, чтобы когда-либо видела ее веселой.
— Новый труп, — сказала Рената. — Вы считаете, что речь идет о новом убийстве?
Эспинг глубоко вздохнула. На этот раз она будет вести себя профессионально, не допустит ошибок новичка.
— Чтобы понять причину смерти, мы, разумеется, должны дождаться результатов…
— Само собой, — резко оборвала ее Рената. — Это не первое расследование убийства в моей жизни. Но что вы думаете? Есть ли связь между этими преступлениями? Что скажешь, Винстон?
— С большой вероятностью — да, — ответил он. — Погибший Даниэль Педерсен вел дела с Тедди, к тому же имеет судимость за кражи со взломом…
— О, так вы наконец-то разыскали взломщика! — прервала его прокурор. — Не заметили моего соснового стола?
Винстон и Эспинг переглянулись.
— К сожалению, нет, — ответил Винстон.
— Мы беседовали с Даниэлем вчера, — продолжила Эспинг.
Рената бросилась вперед, словно кобра:
— Что? Почему же вы его не задержали?
— Но у нас не было улик, — возразила Эспинг. — Никаких доказательств, привязывавших его к взломам.
— Я счел, что следует подождать с задержанием, — уточнил Винстон.
— Неважно, кто что решил, — ответила Рената. — Вы обязаны были меня проинформировать.
Она раздраженно провела языком по передним зубам.
Эл-Йо с напряжением откашлялся.
— Рената, обещаем: будем более оперативно информировать тебя о наших успехах.
— Успехах? — гневно прошипела прокурор. — Расследование и так плетется со скоростью улитки, а теперь у нас к тому же еще один труп. Вопрос времени, когда журналисты очнутся и станут бегать за нами по пятам.
Прокурор ткнула в камеру пальцем.
— Если в ближайшее время не произойдет решающего прорыва, я передам дело в Истад, Кролю и Тотту. А пока всем до свидания!
Видеосвязь прервалась.
— Ненавижу ее! — выпалила Эспинг и подскочила так резко, что стул перевернулся. — А Кроль и Тотт никогда в жизни не раскроют это убийство.
Эл-Йо убедился, что они точно не на связи, и вышел из комнаты.
— Спрошу Бурен, когда, по ее мнению, может быть готов рапорт о вскрытии, — немного успокоившись, сказала Эспинг. — И не продвинулся ли судмедэксперт в токсикологическом анализе по поводу Тедди. Если только узнаем, от какого яда он умер, мне кажется, сможем вычислить убийцу.
— Прекрасно, — ответил Винстон, поднимаясь. — А я собирался поговорить с Китайцем-Гертом по поводу пропавшей чаши.
Час спустя Винстон стоял перед дверью квартиры Герта, держа под мышкой книгу о китайском фарфоре.
Герт уже избавился от повязки на голове, однако на лице остались синяки, и передвигался он, опираясь на костыль.
— Пытаюсь расчистить место, — сказал он, указывая на свои заставленные полки.
Винстон отметил, что полки частично опустели, исчезли и чучела птиц. Вероятно, поэтому в квартире стало легче дышать.
Положив книгу на журнальный столик перед Гертом, он перелистал ее, найдя страницу с фотографией китайской чаши.
— Так эту чашу вы обнаружили на ярмарке антиквариата?
— Нет! — решительно отрезал Герт.
Винстон замер.
— Но я же видел ее собственными глазами, — пробормотал он. — Это она и была…
— Не она, — произнес Герт, поднимая палец. — А такая же!
Винстон невольно улыбнулся. Обычно он сам цеплялся к таким языковым нюансам.
— Как и написано в книге, чаша, изображенная на снимке, хранится в Музее Восточной Азии в Стокгольме, — продолжал Герт. — Это половина пары. Обе чаши привез в Швецию Юхан Андерс Гуннарссон, судовладелец и археолог-любитель. В пути их разлучили. Одна из них оказалась в музее…
— А другая всплыла на ярмарке антиквариата, — закончил за него Винстон. — Должно быть, вы чуть в обморок не упали, когда это обнаружили?
— Да, — вздохнул старичок. — Честно говоря, я совсем ума лишился, чем и объясняются все мои последовавшие ужасные поступки. Но знайте: я очень раскаиваюсь.
Герт приложил руку ко лбу.
— Я отдавал предпочтение коллекционированию, забывая о том, что действительно имеет ценность в жизни. Даже готов был убить человека, как оказалось. Но сейчас я намерен от всего избавиться.
Он обвел рукой комнату.
Винстон достал свою записную книжку.
— Когда вы встретились с Тедди, чтобы предложить ему статуэтки, какое он производил впечатление?
Герт пожал плечами.
— Как обычно: грубоватый, высокомерный.
— В фургоне был еще кто-нибудь?
— Нет. — Герт почесал подбородок. — Но на столе стояли термос и всякое разное. Я обратил на это внимание потому, что он даже не предложил мне выпить кофе.
— Всякое разное? — переспросил Винстон.
Герт задумался.
— Знаете, такие маленькие бумажные стаканчики, из которых едят ложкой.
Он показал руками.
— Стаканчики из-под мороженого?
— Точно! На столе стояло два таких стаканчика. А у Тедди на рубашке были пятна от мороженого. Так неряшливо.
Старичок нахмурил лоб.
Винстон тщательно записывал каждое слово.
— Что вы делали вчера вечером? — спросил он.
— А что? — резко переспросил Герт. — Тедди убили в третий раз?
— Смешно! — сказал Винстон. — Но все же ответьте, пожалуйста, на вопрос.
— Я сидел дома, смотрел телевизор. У меня нет сил даже выйти в магазин. Не факт, что буду в состоянии пойти в четверг на «Шоу антикваров». А я ведь ждал этого дня целый год. Там соберутся все, кто имеет отношение к миру антиквариата в Эстерлене.
Когда некоторое время спустя Винстон вышел из квартиры, эта реплика все еще висела у него в голове, не желая отпускать его.
Там соберутся все, кто имеет отношение к миру антиквариата в Эстерлене.
Сидя в своем кабинете, Эспинг размышляла. Перед ней лежали распечатки заявлений по поводу всех антикварных предметов, украденных в Эстерлене за последние три года. Взяв бумагу, лежавшую наверху стопки — самую давнюю, — она начала читать, что же заявлено в розыск. Три предмета. Два высоких серебряных канделябра в стиле рококо и датское кресло шестидесятых годов. Оно было тиковое, со светло-коричневой кожаной обивкой, по словам владельца, создано Финном Юлем и называлось «Троном хёвдинга[9]». Рассмотрев приложенные фотографии, Эспинг открыла свой компьютер и стала искать по фото в «Гугле». Всего через несколько минут она нашла украденный экземпляр. Такие же пятна на коже, идентичные повреждения на ножках. Не оставалось сомнений: это то же самое кресло.
Она присвистнула.
Годом ранее кресло было продано на аукционе «Сотбис» за сумму, значительно превышающую ее годовой доход.
Она продолжила поиски, за пару часов обнаружила девять пропавших предметов. Некоторые были отреставрированы и перетянуты, но, когда она увеличила изображения и сравнила повреждения на дереве и расположение креплений, стало очевидно, что это та же самая мебель. К тому же все предметы были проданы на «Сотбис».