people person, предпочитала прямой контакт с людьми. Все время говорила по телефону.
Элин включила компьютер и стала просматривать какие-то документы. Под столом ожил принтер.
— Вот контактные данные адвокатского бюро.
Элин протянула полицейским распечатку.
— Если вы не против, мы хотели бы заглянуть в спальню Джесси, — сказал Винстон.
Элин удивленно взглянула на них, но протестовать не стала.
— Да, конечно. Она на втором этаже.
Поднявшись по узкой лесенке и повернув направо, полицейские оказались в спальне Джесси. Аккуратнейшим образом застеленная двуспальная кровать, два гардероба, на ночном столике — ночник, ароматическая свеча и книга.
— The Secret[25], — прочитал Винстон и сделал пометку в записной книжке.
— Мой подарок, — кивнула Элин. — Поразительная книга. Заставляет задуматься о по-настоящему важных вещах. Я знаю, Джесси любила эту книгу.
Винстон полистал книжку. Тугая и сразу закрылась сама, словно ее вообще ни разу не открывали.
У Элин зазвонил мобильный.
— Извините, я должна ответить, — сказала она и стала медленно спускаться по лестнице.
Эспинг воспользовалась случаем и прокралась в ванную, решив, что Винстон не из тех, кто станет всюду шнырять и вынюхивать. Однако ванная при беглом осмотре не открыла ей ничего нового. На полу синее пластиковое покрытие. Унитаз, душ, раковина.
На полке громоздились тюбики и флакончики: крем для рук, средства для укладки волос, духи, туалетная вода; там же стояло с полдесятка патрончиков с губной помадой — дорогой, той же марки, что и у Фелисии. Эспинг встряхнула футляр с длинными накладными ресницами, после чего приоткрыла шкафчик, где ее внимание тут же привлекла баночка из оранжевой пластмассы.
Винстон тем временем открыл дверь второй спальни. Комната Элин оказалась уменьшенной копией комнаты Джесси. На ночном столике рядом с еще одной необычайно аккуратно заправленной кроватью лежали пара детективов, очечник и несколько книжек по саморазвитию. Винстон, будучи поборником аккуратно заправленных кроватей, оценил работу. Покрывало и одеяло лежали почти по-армейски безупречно — ни складочки, ни морщинки.
В дверях возникла Элин — вероятно, она уже закончила разговор.
— Джесси говорила — если у тебя выдался мерзкий день, то особенно хорошо вернуться домой, к застеленной кровати. У нее это с самого детства.
— Какие у нее были отношения с семьей? — спросил Винстон.
— А вы не слушали ее передачу?
— Только конец.
Элин вздохнула.
— Родственники Джесси были глубоко религиозными, до нетерпимости. Страшные консерваторы. После совершеннолетия она порвала с ними и переехала в Стокгольм. Терпеть не могла свою семью, даже на похороны родителей не приезжала. Грустно, да? Остаться без близких людей.
Эспинг вышла из ванной с оранжевой баночкой, как будто попавшей сюда из американского фильма.
— Джесси принимала таблетки от мигрени, — констатировала она.
— Иногда, — подтвердила Элин.
— Вы не знаете, она вчера их принимала?
— Не могу сказать.
— Но могла принять? В субботу она была на вечеринке. Ничего удивительного, если бы наутро она встала с больной головой.
— Может быть, — согласилась Элин. — Иногда она принимала таблетку заранее. Джесси ужасно мучилась мигренями, говорила, что это проклятие она унаследовала от матери.
— У нее был бойфренд? — спросил Винстон. — Или партнер, или как там сейчас говорят?
Ассистентка слегка покраснела.
— Постоянного — нет, не было. Но она встречалась с разными мужчинами.
— Здесь, в Швеции?
Элин поколебалась и медленно покачала головой.
— Насколько я знаю — нет. Джесси жила Йислёвсстрандом, она все свое время посвящала этому проекту. Я все еще не могу осознать, что она умерла…
Ассистентка сняла очки. По щекам медленно поползли слезы, и она отвернулась.
Полицейские переглянулись, но промолчали.
Эспинг и Винстон подождали, пока Элин придет в себя, и только потом уехали. Выходя из дома, Винстон подцепил старую «Симбрисхамнсбладет» из стопки газет у двери. Газету он, прежде чем сесть в машину, расстелил на сиденье.
— Итак, что нам известно? — спросил он, никак не комментируя свои действия.
Эспинг оскорбленно взглянула на него.
— Что Элин Сиденвалль боготворила свою начальницу, — пробурчала она. — Что она категорически не хочет говорить о ней ничего плохого, даже если порассказать есть о чем.
— А еще?
Эспинг перевела дух. Она собиралась провести допрос сама, а тут вопросы задают ей. К тому же хотелось продемонстрировать этому хлыщу, что у нее все под контролем и в руководстве она не нуждается.
— Завещание, таблетки от головной боли. Что Джесси любила, чтобы все было под контролем, что она жила ради работы. Что она терпеть не могла свою родню, встречалась с мужчинами, но постоянных отношений не заводила.
— М-м. А что вы думаете об условиях, в которых они живут?
Эспинг поразмыслила. Хороший вопрос, надо признать.
— На удивление скромные для человека, который продает виллы ценой в несколько миллионов.
— Вот именно, — подтвердил Винстон. — Что заставляет меня задуматься, насколько хороши были дела Джесси в действительности.
— Проверю, когда приеду в участок, — кивнула Эспинг.
Несколько секунд оба молчали. Винстон снял с брюк очередной собачий волос.
— И еще кое-что. — Эспинг свернула налево и теперь направлялась к Йислёвсстранду. — Ничего конкретного, просто чувство.
Она тут же пожалела, что завела этот разговор, но отступать было уже поздно.
— Элин Сиденвалль что-то скрывает.
Она ожидала, что Винстон фыркнет и отметет ее предположение.
Но Винстон лишь медленно кивнул.
Глава 11
Возле злосчастной виллы их ждала Тира Бурен, шеф криминалистов — коротко стриженная пышная женщина чуть за пятьдесят, с хриплым голосом и в больших профессорских очках, облаченная в белый защитный комбинезон, сиреневые пластиковые перчатки и черные бахилы.
— Ты, значит, заимела собственного стокгольмца, — рассмеялась Бурен после взаимных приветствий. — Какой бланк надо заполнить, чтобы мне выдали такого же? — Она окинула Винстона оценивающим взглядом, а руку во время пожатия задержала в своей дольше, чем требовалось.
— Позвони Эл-Йо, он наверняка разрешит тебе взять его напрокат, — ответила Эспинг.
Винстон вежливо кивнул в ответ на шутку — у него не было выбора. Обычно расследование вел он, и все слушались его беспрекословно. Но его нынешняя роль консультанта была туманной, а Эспинг не спешила ее прояснить.
— Я не нашла ничего, что противоречило бы версии о несчастном случае, — объявила Бурен. — Высокие каблуки, каменный пол, а в крови — несколько бокалов шампанского. Она споткнулась, упала на ленту, лента не выдержала, Джесси рухнула в гостиную. И оказалась насаженной на крючок, как червяк. Если бы не крюк, она, может быть, осталась бы жива…
Бурен грустно пожала плечами.
— Больше ничего? — спросила Эспинг.
— Дверь, ведущая в сад, оказалась не заперта. С той стороны есть камера. Я поговорила с электриком, Хассе Пальмом, и он обещал записать изображения с камеры и журнал системы безопасности. Можете сами с ним побеседовать, он вон в той бытовке. — Бурен указала себе за плечо. — Отпечатки шин и подошвы слишком нечеткие, снять слепок не удалось. Но ты правильно сообразила их сфотографировать. От подошвы осталась только половина передней части, так что с ней сложно. А вот отпечаток покрышки вполне отчетливый, его можно идентифицировать.
Эспинг покосилась на Винстона, который и обнаружил отпечатки, и проследил, чтобы она их сфотографировала. Эспинг ждала, что он укажет на этот факт и тем самым — на ее неопытность. Однако Винстон, к ее удивлению, промолчал. Наверное, ей стоило бы прояснить ситуацию самой, но, пока Эспинг собиралась с духом, время ушло.
Она следом за Бурен поднялась по лестнице и подошла к двери.
— Этот, из Стокгольма. Как он тебе? — спросила криминалистка.
— Загадочная личность, — вздохнула Эспинг. — Помесь контролера с британским лордом. Вообще-то он тут в отпуске, так что не думаю, что задержится надолго.
— Жаль. Есть на что посмотреть. Ты не знаешь, ему не бывает одиноко?
Эспинг усмехнулась.
— Понятия не имею. А он тебе не кажется скучным?
— Ну я же не замуж за него собралась. — Бурен многозначительно подмигнула. — Если ему вдруг станет одиноко — будь добра, дай ему мой телефон. — Она забросила сумку с инструментами и реактивами через плечо. — Отчет будет через пару дней. Удачи тебе в расследовании. Дяде привет!
Винстон еще постоял в громадной гостиной. Обстановка что здесь, что во всем остальном доме была выдержана строго. Ни ковров, ни штор; мебель, в основном хром и черная кожа, усиливала мрачновато-безликое впечатление, которое производила вилла.
Винстон подошел к скульптуре, которая стоила Джесси Андерсон жизни, и остановился в нескольких шагах от большой лужи крови, все еще заливавшей пол. Везде отпечатки бахил: здесь перемещались техники-криминалисты. Чтобы снять тело, им пришлось отпилить толстый зазубренный крюк, констатировал Винстон. Судя по запаху, здесь поработали болгаркой.
— Она еще что-нибудь сказала? — спросил он Эспинг, когда та снова спустилась в гостиную.
— Только что она охотно составит вам компанию, если Эстерлен вдруг покажется вам скучноватым. Если вам нужен ее телефон — обращайтесь.
Винстон притворился, что не слышал последней фразы; он рассматривал площадку и пустую секцию в ограждении, со столбиков которого все еще свисали обрывки ленты. Вот Джесси Андерсон, стоя там, наверху, спотыкается, теряет туфлю, падает на ленту, лента рвется, и Джесси спиной вперед летит прямо на крюк.
— Почему она не выпустила из рук бокал? — пробормотал он себе под нос.
— Что?
— Да вот. — Винстон указал на затупленный крюк. — Скульптура, как видите, стоит не прямо под площадкой, так что Джесси должна была слететь с площадки с довольно большой скоростью, верно?