— В бараке она тоже отключится, — кивнул Винстон. — В воскресенье несколько просмотров, сигнализация отключена, все заняты только виллой. Так что Фредрику только оставалось отпереть дверь барака. Если Хассе сменил коды, а замок оставил, то Фредрик вполне мог придержать ключи.
— Это легко проверить. — И Эспинг позвенела связкой ключей Урдаля.
Они быстро вернулись к бараку, и третий ключ легко вошел в замочную скважину.
— Отлично! — сказал Винстон. — Тогда, думаю, мы можем придерживаться следующей версии: Фредрик наведался сюда и, воспользовавшись тем, что сигнализация отключена, украл материнские платы. Эта версия соответствует указанному Хассе временному промежутку. Он говорил, что на прошлой неделе платы еще были в офисе, а в понедельник уже исчезли.
Эспинг задумчиво покусала губу.
— Значит, Фредрик проникает в барак. Потом видит что-то, что связано с убийством Джесси. Он собирается покинуть Швецию, и ему нужны все деньги, до которых он может дотянуться. Именно поэтому он приобретает предоплаченный телефон и шантажирует убийцу, что стоит ему жизни.
— Верно, — кивнул Винстон. — Но что именно увидел Фредрик Урдаль? Точнее — кого?
Глава 34
Винстон с бутылкой пива в руке сидел в шезлонге на террасе Бэккастюган. Часы показывали начало восьмого, до заката оставалась еще пара часов, но в зарослях у ручья уже пел соловей. Даже такому горожанину до мозга костей, каким был Винстон, приходилось признать, что все это очень недурно.
Винстон хотел позвонить Аманде, позвать ее в кино, но попал на Кристину.
— У Аманды завтра конкур, она готовится. Будет выступать на новой лошади.
— Конкур?
— Да, в Боррбю. Мы о этом говорили на пляже.
— Да, конечно. — Винстон, к своему стыду, успел забыть о состязаниях. — Во сколько начинается?
— А ты что, собрался приехать? Ты же при каждом удобном случае распространяешься, как конный спорт опасен для жизни. Так что я тебя и не зову.
— Разумеется, я собирался приехать. — Винстон изобразил возмущение.
Потом Кристина пригласила его еще поиграть в карты с ней и какими-то приятелями Поппе.
— Тебе полезно будет для разнообразия посмотреть на людей, которых не подозревают в убийстве. «Килле» — новая страсть Поппе, немного похоже на бридж. Ты быстро выучишь правила.
Винстон вежливо отклонил предложение. По его мнению, карточные игры были ничем не лучше пения хором и танцев под ручку. Именно поэтому сейчас он сидел здесь, в саду Бэккастюгана, с бутылкой холодного пива в руке и книжкой на коленях.
Винстону, как и раньше, было сложно сосредоточиться. Ему представлялся мертвый Фредрик Урдаль. Каким образом убийце удалось подтащить этого крепко сложенного мужчину к стене, сунуть его руку в щиток и поднять рубильник? Провернуть такое было бы не то что нелегко — почти невозможно. Может, Эспинг права и действовал не один человек?
Тихий стук в дверь заставил Винстона встать с шезлонга.
Он надеялся, что Аманда все же решила заехать к нему, но, когда он открыл, на пороге стояла Юнна Остерман.
— Здравствуйте! — улыбнулась она. — Не помешаю?
— Нет, что вы. Я просто сидел, читал.
— Простите, что так запросто постучалась, но я все равно здесь по делам. Брала интервью для воскресного приложения. Один житель Стокгольма собирается открыть керамическую мастерскую, кто бы мог подумать! В Эстерлене явно не хватает кособоких кружек.
— В моей коллекции как раз есть несколько экземпляров. В основном с гусями, если вам вдруг нужно. — Винстон кивнул в сторону кухни.
— Здорово! — Юнна заразительно рассмеялась.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Ну, у меня свои источники. Глубоко осведомленные о вашей жилищной ситуации.
Она снова рассмеялась, а потом сказала:
— Так или иначе, но я решила заехать к вам, завезти послания Николовиуса, как обещала. И старые, и то, что мы так и не опубликовали.
И Юнна протянула Винстону пластиковую папку, в которой лежала стопка печатных листов.
— Вот спасибо, — сказал Винстон.
— По-вашему, Николовиус имеет какое-то отношение к смерти Джесси? — спросила Юнна.
— Честно говоря, не знаю. Многое еще нужно выяснить.
Винстон подумал о записке с цитатой из Николовиуса, обнаруженной в утренней газете.
— А Фредрик Урдаль? — продолжала Юнна. — Я слышала, утром его нашли мертвым. Фредрик работал в Йислёвсстранде, поссорился с Джесси. Как вы думаете, между этими двумя смертями есть какая-то связь?
— Прошу прощения, но я, к сожалению, не могу давать комментариев.
— Неужели! Как вы меня разочаровали.
Третья улыбка, такая же заразительная.
— Может быть, зайдете? — спросил Винстон. — У меня есть светлое пиво, чай. И множество кособоких кружек.
— Спасибо, но… Мне еще кое-что надо дописать к утреннему выпуску. — Юнна махнула себе через плечо. — Но в другой раз — с удовольствием, — прибавила она так, как будто и вправду собиралась зайти в другой раз, чем очень обрадовала Винстона.
Когда Юнна уехала, Винстон поставил чайник. Он как-то полюбил чай, особенно с ложечкой терпкого яблоневого меда, подаренного Эл-Йо.
Захватив с собой чашку и папку с посланиями, Винстон вернулся на террасу. В его шезлонге развалился Плутон; кот воззрился на него как обычно — слегка обиженно.
Винстон подумал, не согнать ли кота в очередной раз. Но кот устроился не в доме, отчего его проще было выносить, к тому же кот ни на что больше не претендовал, и Винстон оставил его лежать в шезлонге. Он опустился на стул и стал просматривать материалы, бывшие в папке. Вот и тексты, которые он видел в папке с вырезками у Маргит Дюбблинг, — они, кстати, оказались тремя последними опубликованными посланиями.
Заголовки оставались такими же непонятными. «Неприкрытая жадность сикофантов», «Пути зла не доводят до добра» и, наконец, «Час возмездия близок». Последнее послание, согласно дате вверху газетной полосы, было опубликовано в День норвежской конституции — семнадцатого мая. Потом от Николовиуса больше месяца ничего не было слышно; новое послание появилось на следующий после смерти Джесси день.
«Око за око», — гласил заголовок. Винстону захотелось прочитать послание вслух.
«Итак, первый дом в Йислёвсстранде готов. И если прежде эта раковая опухоль была абстракцией, чертежом на бумаге, то теперь она стала реальностью. И она, подобно настоящей раковой опухоли, будет и дальше пожирать девственные земли Эстерлена. Она сдавит природу, используя силу мускулов из стекла и бетона, и Эстерлен продадут — но не тем, кто любит и ценит этот край, а людям, столь непристойно богатым, что они давно уже забыли истинную цену денег.
Джесси Андерсон откупилась от протестующих, склонила местных жителей на свою сторону при помощи скульптуры столь подходящей формы — формы крюка. Холодного, острого, опасного для жизни.
На эту наживку клюнули многие. Позволили Джесси Андерсон выдернуть их из косяка. Изведать искушение — одно, но пасть — совсем другое[35].
Пусть этот дом стоит, пусть алчность на первый взгляд победила, но помните: что посеешь — то и пожнешь, и еще помните: око за око. Час возмездия близок; Джесси Андерсон заплатит за свои деяния. Крюк, при помощи которого она творит свои злодейства, послужит в конце концов ее падению. Представление на сцене глупости еще не окончено».
Винстон взглянул на кота.
— Что скажешь, Плутон? Зловеще, да? Николовиус как будто предугадал события. Или попросту подстроил их сам?
В ответ кот уставился на Винстона. Как и следовало ожидать, на вопрос он не ответил.
Глава 35
Когда Винстон проснулся в субботу утром, цитата из Николовиуса еще звенела у него в голове. «Час возмездия близок».
Те же слова были в загадочной записке, которую кто-то подбросил ему в почтовый ящик.
По дороге на кухню Винстон заглянул на террасу, но Плутон, естественно, уже исчез. Не было его и на садовой дорожке, и возле почтового ящика. Винстон все спрашивал себя, где кот обретается целыми днями и кто его кормит, но, с другой стороны, это не его проблемы.
«Еще одна смерть, связанная с убийством знаменитого риелтора», — гласил заголовок в «Симбрисхамнсбладет».
Ниже следовало краткое изложение обстоятельств, при которых погиб Фредрик Урдаль, а также говорилось о том, что связывало его с Джесси Андерсон.
Коротко и по делу, как и сама Юнна Остерман, констатировал Винстон. Он стал читать дальше, но его прервал телефон: пришло сообщение от коллеги из финансовой полиции, с которым Винстон все же связался, несмотря на возражения Эл-Йо.
«Привет, Петер. Я по твоей просьбе покопался и могу сказать: кто-то хорошенько постарался, чтобы деньги трудно было отследить. Но холдинг на Кипре, который снабдил деньгами проект Джесси Андерсон, — это шведское предприятие, акционерное общество “Чернхюсет”. Его контролирует некий Клас Мортенсон, проживающий в Чивике».
Винстон отправил сообщение, в котором поблагодарил приятеля и пообещал пригласить его на ланч, когда вернется в Стокгольм. Потом он открыл поисковик и загуглил Класа Мортенсона.
Мортенсон оказался кем-то вроде серого кардинала. Несмотря на титул яблочного короля и тот факт, что он — если верить некоторым статьям — контролировал ряд предприятий общей стоимостью в сотни миллионов, Клас Мортенсон не давал интервью. Все немногочисленные фотографии были сделаны с большого расстояния. На них Мортенсон представал человеком лет шестидесяти, остроносым, с зачесанными назад волосами и в очках с темными дужками. В его лице было что-то знакомое, но Винстон никак не мог уловить, что именно.
Так значит, загадочный яблочный король спас Йислёвсстранд от банкротства, а личные инвестиции Джесси благодаря ему не пошли прахом. Интересно. Но что Винстону делать с этой информацией? Несмотря на убийство Фредрика Урдаля и события вчерашнего дня, Винстона отстранили от расследования. Как бы то ни было, следовало позвонить Эспинг и рассказать ей о Мортенсоне. Но сначала — конкур.