– Согласен, – пролепетал Славик, расставаясь в мыслях с ого-го какой суммой.
– Тогда прощайте. – Дядька мотнул головой в сторону двери и хотел было попросить этого навороченного богатенького придурка снять наблюдение, но не стал этого делать.
Подумаешь, какие-то гаврики аж в трех машинах. Не проблема.
Группа наружного наблюдения плотно обложила дом сразу после того, как бывший вице-премьер вошел в подъезд. Не таким человеком был Слава, чтобы давать подобные заказы кому угодно и расставаться так просто с честно заработанными деньгами.
После его ухода прошел едва ли не час. Наконец дверь подъезда распахнулась. Низкорослая беременная тетка кавказского вида с коляской и выводком малышни вышла наружу и затрусила в сторону магазина.
– Проследить! – отдал распоряжение старший группы.
Из соседнего подъезда вывалилась компания явно нетрезвого молодняка. К ним тоже прицепился хвост.
Не остался без сопровождения и дворник, явный уроженец Средней Азии, в вылинявшей малиновой куртке с невнятной надписью на спине, джинсах с порванной мотней, раздолбанных кроссовках гигантского размера и шапочке-петушке. В руках он держал орудие труда в виде метлы. Разглядеть лицо скромного коммунального труженика не представилось возможности, но даже со спины он выглядел самым настоящим таджиком, без всякой посторонней примеси.
Через некоторое время дама с коляской и будущими потомственными москвичами возвратилась домой. Молодежная компания, согласно докладу, устроилась на скамейке под грибком неподалеку и продолжила веселье.
А вот с дворником приключился самый настоящий облом. Топтун, проследовавший за ним, отзвонился и смущенно доложил начальству, что тот куда-то делся, можно сказать, растворился в воздухе, как дым сигарет с ментолом на сквозняке. Остались только старые шмотки да метла.
Вскоре тот самый мужичок дисциплинированно остановил «Опель» умеренной подержанности на перекрестке и принялся ожидать зеленого света. Он достал из бардачка сигарету, закурил, длинно сплюнул в окошко и вдруг выругался в голос. Настроение у него было хуже мерзкого. Этот человек только что дал согласие на то, чтобы пустить под нож последнее подразделение этого профиля в стране, которым он же, собственно, и руководил.
Шустрый не по годам инвалид, конечно же, в камуфляже, чиркнул хилым тельцем о багажник, вынырнул из-за стоящего сзади «УАЗа» для патриотов, подошел, хромая, и остановился совсем близко.
– Помоги, брат. – Калека замер в готовности к чему угодно – от крупной купюры до плюхи.
– Держи, брат. – Дядька, сидящий за рулем, пересыпал в грязную ладонь горсть мелочи, выуженной из карманов.
– Здоровья тебе, брат, счастья.
Нищий успел достичь тротуара, прежде чем зажегся зеленый свет.
– И удачи, – проговорил он уже совсем другим голосом, извлекая из нагрудного кармана небольшой телефон. – Порядок, – сообщил кому-то инвалид. – Курочка в гнезде.
Водитель еще часа полтора кружил по городу. Он лег на нужный курс только тогда, когда убедился в отсутствии наружки.
Ее и не было. Маршрут движения «Опеля» в лучшем виде отслеживался с помощью миниатюрного хитрого приборчика, установленного нищим на корпусе автомобиля в районе багажника.
Потом, ближе к концу маршрута, этот приборчик сняла с машины какая-то весьма нетрезвая мадам. Она раскорячилась посреди дороги и едва не угодила под колеса «Опеля».
Куплет второйТюрьма и воля
Они опять встретились, но на сей раз не в поганом кафе на окраине.
– Ну?.. – запрыгнув в машину, японский внедорожник средних лет, с ходу задал содержательный вопрос тот самый ухоженный субъект.
В летней одежде он уже не выглядел атлетом. Видно было, что этот товарищ ест много мучного и прочего вкусненького, запивает чем-то крепеньким и мало двигается.
– Добрый день, – ровным голосом отозвался мужчина в очках.
Без зимней бесформенной куртки он уже не смотрелся беззащитным хлюпиком. Напротив, было видно, что человек очень даже в порядке, регулярно утомляет организм нагрузками и еще очень на многое способен, если вдруг понадобится.
– Я вас очень внимательно слушаю, – упрямо гнул свою линию ухоженный тип.
– А кому еще это интересно?
– Не понял. Что вы имеете в виду?
– Я попросил бы вас выключить диктофон, – прозвучало в ответ. – Тот, что в левом нагрудном кармане ветровки.
– Извините. – Изящно упакованный мужчина слегка покраснел, достал из того самого кармана миниатюрный приборчик и нажал на кнопку. – Вы тоже должны меня понять.
– И впредь убедительно прошу больше подобных фокусов не выкидывать, – заявил очкарик.
– Еще раз извините.
– Ладно, проехали. – Мужчина в очках дернул краешком рта, что, судя по всему, должно было изображать улыбку, и продолжил: – Я нашел вашу пропажу.
– Да что вы говорите? – Мужчина в снежно-белой ветровке не сдержался, от радости хлопнул себя по ляжке, повернул к собеседнику приятно разрумянившееся лицо и осведомился: – И где же он?
– Там, где нам его не достать.
– Как это? – Румянец мгновенно сменился бледностью. – Вы же сказали…
– Пока не достать, – заявил очкарик, бледно улыбнулся и полез в бардачок за сигаретами. – А дней через двадцать его можно будет паковать.
– Отлично! – Заказчик обнажил в радостной улыбке зубы безукоризненной работы. – Сообщите, где он, и я немедленно оплачиваю ваши услуги. Кстати, можете рассчитывать на премиальные.
– А вот с этим я бы посоветовал не торопиться. – Владелец машины нажал кнопку на панели, и боковое стекло бесшумно опустилось.
Его собеседник от удивления едва не выронил свою роскошную трубку.
– Почему?
– Если не ошибаюсь, вас интересует не столько этот парень, сколько носитель информации, находящийся при нем.
– Совершенно верно.
– Сейчас этот носитель не у него, – сказал мужчина в очках и аккуратно загасил сигарету в пепельнице.
– Подумаешь, проблема, – заявил джентльмен с трубкой. – Спросим, ответит.
– Не все так просто. – Очкарик покачал головой. – Что вы вообще о нем знаете? – Он внимательно глянул на собеседника. – Понятно, ничего конкретного.
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что единственный способ выполнить задачу – это не суетиться, подождать, когда клиент сам отправится забирать то, что спрятал, и оказаться рядом в нужный момент.
– Я должен позвонить, – решительно заявил заказчик и пулей вылетел из машины.
Через пару минут он вернулся, достал платок и вытер взмокшую физиономию, за короткое время превратившуюся из барской в откровенно бабскую.
– Вам дано добро работать по собственному усмотрению, – проговорил он.
– Значит, будем трудиться, – заявил странный человек в нелепых очках на носу.
– Скажите, а как вам все-таки удалось его отыскать? – спросил мужик, разъевшийся на барских харчах. – Ведь тот человек, который мог опознать…
– Пропал, – закончил за него фразу собеседник. – Но не с концами, – пояснил он. – Я нашел его, и мы очень мило пообщались.
– Да что вы говорите! Теперь понятно.
– Да уж, пообщались. – Мужчина еле заметно усмехнулся. – А толку? Он в последний раз видел клиента в лицо более двух лет назад. С тех пор тот сделал серьезную пластику и выглядит сейчас совершенно по-другому.
– Тогда как же, черт подери, вы смогли его разыскать?
Очкарик в ответ пожал плечами. Как смог?.. Работа такая. Он больше двадцати лет прослужил сначала в КГБ, потом в организациях с другими названиями, но с аналогичными функциями. За это время данный субъект числился специалистом по инвентаризации средств связи, финансовым ревизором и разве что не помощником главного уборщика сортиров. На самом же деле он все эти годы искал тех, кто сбежал и прятался, обязательно находил, а потом закрывал вопрос.
– А вы не могли бы передать нам того человека, которого нашли? Шеф очень хотел бы задать ему несколько вопросов.
– Боюсь, он сейчас не расположен к разговорам.
– И все-таки? – не унимался посланник того самого шефа. – Где он?
– Занимается дайвингом в одной из речек ближнего Подмосковья. Название я, к сожалению, забыл. – Он глянул на часы. – Извините, работа не ждет. С вас причитается такая вот сумма. – Очкарик пробежался пальцами по кнопкам телефона и повернул монитор к толстяку. – Не задерживайте с переводом.
Тот глянул, вздрогнул и заявил:
– Ого! Что-то много.
– А сколько, по-вашему, стоит свобода?
– Какая еще свобода? – удивился тот.
– Условно-досрочная.
– Приняли, ведем.
– Поосторожнее там. Мужчина серьезный. Сколько экипажей?
– Четыре, за глаза хватит.
– Ну, дай бог.
Глава 7Нынче мне дали свободу. Что я с ней делать буду?
В последнюю ночь здесь спать как-то не принято. Вот и я ворочался с боку на бок на козырной койке с престижной панцирной сеткой, стоявшей в углу. Курил, выходил пить воду, пахнущую весьма мерзко и еще более противную на вкус, отдающую сразу всей таблицей Менделеева. Мне было о чем подумать.
Дико извиняюсь за хамский вопрос: лично вы когда-нибудь сидели? Не толстой задницей в навороченном ортопедическом кресле, а в санатории закрытого типа под охраной, с колючкой поверх забора и вышками по периметру, надежно ограждающими свободных граждан от вашего общества? Да-да, именно там, в тесной компании «козлов», блатных и прочих скромных ударников ватно-швейного производства? Вам хоть изредка вспоминается суп «могила», каша «полиэтилен» и вершина тамошнего кулинарного искусства, именуемая гидрокурицей или колбасой с глазами? А чудная вонь с помойки у барака?
Нет? Это еще почему? Ах, то была ошибка молодости, и судимость давно снята.
Тогда нет смысла расписывать в цветах и красках всю гамму чувств, охватывающих человека в, извините за выражение, сакральный момент расставания с родной исправительной системой. Скажу так: я должен был быть безбрежно счастлив. Но не был.