о жив. Удивляться как раз было чему — даже здесь, за бугром, валялись обломки железа. Гарью пахло так, что глаза слезились.
— Налюбовался уже?
Ствол никуда не делся, он смотрел мне прямо в лоб. Держал его сталкерского вида мужик. Еще один стоял рядом и целился из пулемета в другую сторону. Судя по военизированной форме и мощности вооружения, оба они были из «Долга». Это радовало, поскольку именно «Долг» охотнее других участвовал в спасательных операциях, защищая людей от Зоны. С другой стороны, людей, которые лазили в Зону за приключениями — вроде нас, двух идиотов, — они иногда совсем не спасали.
— Все чисто! — Из кустов вышел третий «должник», но не со стволом наперевес, а с детектором в руках. — На сто метров вокруг ни одной аномалии!
— Ну, еще бы, — отозвался первый, — если рядом с Трансформером. Вот посмотри на чудика, — он не стал показывать на меня, в этом, видимо, необходимости не было. — Вот тебе два чуда природы сразу! Во-первых, устроился на ночлег рядом с Трансформером, а во-вторых, остался жив.
Они посмотрели на меня еще, но без особого интереса. Собственно говоря, на что смотреть? Каждый, кто прожил в Зоне больше двух часов, такой же счастливчик…
«Должник» дождался, пока я встану, и сказал:
— Пошли, чудила…
И мы прямо через останки моего Дракона, которого они называли Трансформером, прошли мимо Свалки, потом свернули налево и часа через два оказались за колючей проволокой, где посреди огороженного пространства стоял один, но очень большой купол.
Сталкеры в него не вошли. Двое остались снаружи, а Первый и я прошли и сели в тамбуре, там специально для этого стояли самые обыкновенные парковые скамейки. Слишком долго мне ждать не пришлось: мы как раз прикончили по сигарете, когда к нам вышел солидный такой дядя в белом защитном костюме.
— Привел? — спросил он у сталкера так, словно меня тут и не было.
— А то! — ответил тот. — Лежал хлопчик аккуратно посреди разорвавшегося Трансформера. Но целый, везет ему. Получи, Михалыч, а рассчитаешься, как договорились.
— Вот как? А что детектор, не сработал?
Во мне стало нарастать какое-то глухое раздражение. Не то чтобы я претендовал на особое уважение, а только я к ним в питомцы тоже не нанимался.
— Не сработал ваш детектор. Вот! — Я сунул ему руку с прибором под самый нос. Эффект был — солидный глянул на выданный с их же склада детектор аномалий и сел на скамейку. При этом он как-то странно то ли свистнул, то ли всхлипнул. Сталкер тоже поинтересовался и тоже свистнул, причем очень громко, а потом сказал:
— Типичный случай дикого везения… Имей в виду первое, что надо делать с казенным детектором, это менять аккумулятор. Он у тебя еще вчера вечером сдох, понял.
Вообще-то детектор получал не я, а Слон. Помнится мне, тот гриб, с которым он тогда скандалил из-за снаряги, что-то такое действительно говорил… Но виноват, конечно, я сам — не надо на приятелей надеяться. Так я сидел и курил, приходя понемногу в себя, а они поговорили-поговорили, и «должник», подмигнув мне на прощание и даже хлопнув по плечу, вышел.
— Понравился ты им, — закурив, сказал Михалыч. — Соберешься в сталкеры, просись в «Долг». Могут взять тебя и сделать человеком.
— А почему это я обязательно должен проситься в сталкеры?
— Потому что статистика. Если уж не смылся в первые два-три часа, значит, еще вернешься, это проверено. Ладно, ладно… Знаю, что ты думаешь: «Домой и в Зону ни ногой!» — это все сначала так думают. Говорю же — линять отсюда надо в первые же часы. Максимум — полдня, иначе все, не вырваться… Чего уж там… Вертолет вызывать будешь? У тебя еще один рейс оплачен, — сообщил он деловито.
— Что значит еще один?
— То и значит, что первым улетел твой приятель, этот… толстый.
— Улетел? — спросил я тупо.
— Еще вчера. Аварийный вызов прошел часов в семь, точнее не помню. Ближе к десяти мы его и забрали. А тебя не смогли, ты же в Зону ушел. Так тебе вызвать вертолет? А хочешь — до вечера подожди. Вечером грузовоз будет, бесплатно прокатишься.
От вертолета я, конечно, отказался — меня сейчас больше волновал Слон.
— А он… где был?
— Да там же, на станции. Влез, говорит, в какую-то яму и ногу подвернул. Сказал, что ты куда-то сам умотал. — Михалыч посмотрел мне в лицо и заботливо предложил: — Чаю хочешь?
Я кивнул, и он ушел. А я, пока его не было, все пытался загнать в одну извилину Слона, вертолет и аварийный вызов в семь часов. Да еще со станции… Что с ним могло случиться?! Где он был?! Почему не откликался?! Как мы вообще могли разминуться?!
Ни на один вопрос ответа у меня не было.
А Михалыч кроме чаю в термосе принес еще и бутерброды с колбасой на тарелке. Вкусно.
— Ничего не понимаю, — сказал я, глотая первый бутерброд.
Он глянул на меня и осторожно так спросил:
— Ты что, с приятелем своим не ссорился?
— Нет.
— И не терялся?
— Это он терялся. А я на станции сидел, меня тогда тошнило немного…
— Вот оно значит что… — протянул он. — То-то мне его история показалась странноватой… Тогда ты, стало быть, и не понял ничего. Н-да… Который год в Зоне, к зомби привык, к кровососам тоже, а к человеческой изворотливости привыкнуть никак не могу… Ты думаешь, что тебя пустили в Зону, чтобы ты мог свой «велосипед» там испытать? Ты меня, конечно, извини, но такие штучки наши парни используют уже лет двадцать. Бумеранг — оно, конечно, и дешево и сердито, но с мини-вертолетов все же лучше видно.
— А зачем тогда?
— Вас туда пустили, потому что твой друг оформил шестую заявку.
— Не понял.
— Да что тут не понять. Из ста человек, которые просятся в Зону, только пятеро, не больше, идут туда по делу. Еще пятьдесят мечтают стать сталкерами, еще двадцать просто психи. Есть такие, что верят в Монолит или ищут вход в иные миры — это, в общем, те же психи… И есть еще процентов десять, которые в Зону вовсе не собираются!
— То есть как?
— То есть так! Присылают неправильно оформленные анкеты, забывают указать группу крови, не проходят медосмотр — много есть способов.
— А смысл?
— А это уж тебе виднее. Может, перед девушками покрасоваться — вот он я какой крутой, аж в сталкеры хочу, да злые дяди не пускают. А может, родителей попугать — тоже неглупо.
Я промолчал в ответ. Потому что вспомнил, как красиво Слон получал свои отказы. Он заходил в курилку и стрелял любую сигарету. Делал ровно три затяжки и топтал бычок ногами. Он выходил молча, а всем было ясно — эти гады опять обломали Слона…
— В общем, от таких клиентов есть особое средство: если приходит пять липовых заявок, на шестую автоматически дают «добро». Как правило, это помогает. А сейчас вас было двое, и он не посмел отказаться открыто. Выбрал другой вариант — вызвал спасателей. Сейчас, я думаю, уже пересекает границу с Россией. Только ты ему подгадил — не на выход пошел, а прямо в Зону. Неужели спасать его собрался?
И опять я ничего не ответил. И не то чтобы мне было стыдно: подумаешь, человек, которого я считал другом, оказался дешевым пижоном. Ах, как резко он спорил с должностными личностями! А как заботливо интересовался, не похужело ли мне от его кофейку с атропином? Ведь он бы меня спас, он бы сразу на законных основаниях спасателей вызвал. И в срыве программы виноват был бы я — ведь он меня больного бросить не мог!
Сука он, конечно!
Просто не о чем тут было говорить — это было опять фифти-фифти… Да и в прошлом это все… И чтобы перевести разговор на другое, я спросил:
— А что такое Трансформер?
— Аномалия, конечно. Конденсирует энергию в бешеных количествах — здесь ведь электричество прямо из земли прет, как в нормальных местах вода.
— А он опасен?
— В смысле убить — даже очень. В активном состоянии просто сорит шаровыми молниями, да и обычным разрядом может достать за сто метров. Другое дело, что видно его хорошо, даже и без детектора, — это же просто куча железа. Оно само там намагничивается и притягивает — за пару месяцев на ровном месте пустая бочка может собрать гору с хороший сарай. Слава богу, что мелкие еще безопасны, а большим много энергии надо — между двумя Выбросами не всегда успевают набрать. А если над активной аномалией идет дождь или снег — вода, в общем, — получается короткое замыкание, поэтому действительно большие Трансформеры встречаются редко. Ходят слухи, что они дают излучение, которое гипнотизирует живые организмы, даже людей. Человек под их воздействием как бы дуреет, раздевается и идет в пекло сам — но это слухи.
— Насчет излучения, скорее всего, слухи. Просто он очень красивый…
— Ты что, видел его?! — Всю рассеянность с Михалыча как ветром сдуло.
— Метров с двадцати. Я же рядом ночевал, в пустом «УАЗе». Жалко, в инфракрасном режиме такой красоты нет, а в обычном ночью ни черта не видно.
— Так ты что, умудрился сделать запись? А ну-ка, давай поглядим… — И директор базы «Зона-2» торопливо распахнул дверь лаборатории…
Сергей Якушев («Jacksom»)В ЗОНЕ ОПЯТЬ ШЕЛ ДОЖДЬ…
В Зоне опять шел дождь. Так бывало достаточно часто — после второй катастрофы здесь воцарилась Вечная осень, с ее промозглыми туманами, противными дождями, низкой облачностью и безнадегой. Говорят, на Большой земле все это становится причиной многих самоубийств — после летнего буйства красок осенние пейзажи наводят жуткую депрессию. Не помню. Давно это было.
Холодные капли мелко слетали с неба, затянутого свинцово-серыми тучами, и стучали по крыше старого ангара на бывшем заводе «Росток». Я сидел на холодной бетонной плите рядом со своим матрацем и прислушивался к дождю. Сейчас его было хорошо слышно. Замолкли ежедневные пропагандистские увещевания долговского рупора и призывы Бармена, в вечернем воздухе разносились печальные, часто исчезающие из-за отвратительной записи напевы женского голоса. Какая-то давно забытая песня. Она иногда возвращается во сне, вместе с картинками из прошлого. Замолчали гитары у костров — кто-то ушел в рейд за хабаром, другие уже легли спать, и только дрова негромко и виновато потрескивали, словно тоже не решаясь нарушить неожиданное спокойствие вечера. Стихли дневная стрельба и пьяные выкрики жаждущих крови мужиков в Арене.