На большинстве приисков не хватало жилья. Рабочие сами строили себе землянки, балагашки, хибарки, жили там скученно, зимой - в дыму и в холоде, летом - задыхаясь от духоты и грязи. Многие болели, а болеть было нельзя: пропущенные дни хозяин не оплачивал.
Продукты и товары в приисковых лавках, или, как тогда говорили, амбарах, отпускались дорогие. Рабочий, забиравший товар в долг, попадал в безвыходную кабалу.
Редко где на приисках были школы. Молодое поколение росло неграмотным.
Единственным развлечением рабочих в дни праздников была бесшабашная пьянка, поножовщина, драки. Все это происходило на глазах у ребятишек…
- Бывало измученные нуждой, обнищавшие люди спивались, шли на преступления. Но посмотрите, с каким барским пренебрежением, с каким непониманием говорит о них старый бытописатель.
Каганов снимал с полки потрепанную книжку и находил нужное месте.
- Вот: «Таким образом, легко добывая себе не только насущный хлеб, но и предметы роскоши, рабочие с каждым годом все более и более отвыкали от трудов, приучались к беспечности и лености, а с ними являлись и все пороки». Понимаете, какая низость - говорить о роскоши, когда люди убивали себя на этой каторжной работе, мерзли, голодали! Недаром сложилась тогда пословица: «В тайгу попал - навек пропал».
Рассказывал Михаил Максимович и о месторождениях драгоценного металла:
- Золото встречается в жилах кварца, иногда в смеси кварца с кальцитом, шеелитом. Гранит, порфир, диорит тоже могут содержать золото. Все это коренные или первичные месторождения. В них золото редко можно увидеть. Его сначала надо освободить из плена твердой породы, в которую оно вкраплено. Добыча золота из рудного месторождения не так-то проста. Твердую породу взрывают, чтобы обрушить ее, затем мельчат и часто очень сложными способами извлекают из рудного порошка золото. В руде оно встречается в виде жилок, блесток, зерен, порою и кристаллов. Рассыпные месторождения - это результат разрушения коренных. В россыпи обломочные рыхлые породы часто бывают сцементированы глиной, совсем мелким песком, илом. Здесь золото встречается в форме листочков, чешуек, иногда зерен. Порою попадаются крупные зерна; мы называем их самородками. Обычно их находят в россыпях и очень редко - в коренных месторождениях. Из рыхлых пород золото извлекается с помощью воды. Мощный агрегат - драга - черпает породу со дна реки и промывает ее. Струя, бьющая из гидромонитора, размельчает породу и гонит в промывательные аппараты. Баксы, вашгерды, кулибины, бутары - все это приборы, через которые проходит вода. Она уносит легкую породу, а тяжелое золото осаживается на дно, откуда его нетрудно взять.
Михаил Максимович мог говорить о золоте часами.
- Г осударственная необходимость золота вам, конечно, ясна. Это не только оборотный фонд в международной торговле, но и обеспечение внутренней валюты и необходимейший материал в промышленности.
- Михаил Максимович, - спрашивала Тоня, - правда, что золото есть в морской воде?
- Правда. Пять миллиграммов на тонну воды.
- А вот я прочитала, что растворить золото можно только в смеси азотной и соляной кислоты. А больше ни в чем?
- Бром, фтор и хлор тоже растворяют. Хлорное золото - это желтая жидкость. Ее можно сильно нагреть, тогда хлор улетучится и опять останется чистое золото. Если бросить в такой раствор насекомое или цветок, они пропитаются золотом. Сожгите пропитанную золотом пчелку, и получится вот что.
Михаил Максимович показывал золотую копию пчелы, хранившуюся у него в маленькой коробочке, и спохватывался, когда часы били двенадцать:
- Я безобразно заговорился, Тоня! Бегите, бегите. Вам завтра рано вставать.
- И вам, Михаил Максимович!
- Я привык, голубчик, привык. Это молодым тяжело. Женечку всегда трудно было будить…
Изо дня в день через Тонины руки проходили пробы различных забоев. Она научилась распознавать горные породы, золотоносные пески, привыкла к обстановке шахты. А приемы отборки и промывки проб усвоила так хорошо, точно с детства их знала.
Пробы из самого дальнего и длинного забоя показывали отличающиеся от обычных золотинки. Они были шероховаты, необкатанны, отдельные зернышки походили на крючки. Тоня обратила на это внимание и однажды показала совок с таким золотом старому Таштыпаеву.
- Что вы об этом думаете, дядя Вася?
- Ага! В парткоме уже говорили… - невразумительно ответил он.
- В парткоме? Что же говорили?
- Под голец забой идет, - ответил он и тяжело зашагал прочь.
Тоня с недоумением посмотрела ему вслед.
А через несколько дней в шахту спустились директор Виктор Степанович, парторг прииска Трубников и Слобожанин. С ними был Каганов.
- Ну, как ты тут? - весело обратился Кирилл к Тоне и тут же попросил: - Слушай, сделай при нас пробу из последнего забоя, а?
Тоня исполнила просьбу. Они терпеливо ждали и, когда все было готово, наклонились над совком, рассматривая шлих.
- Так, так… - сказал парторг задумчиво.
Он повернулся и пошел с директором в забои, а Тоня, осененная внезапной догадкой, догнала отставшего от других Слобожанина.
- Я ошибаюсь или нет, Кирилл? - сказала она. - Такое золото… может быть, оно показывает, что забой приближается к коренным горным породам?
- Все возможно, - живо согласился Слобожанин.
Судя по выражению его глаз, он сегодня был ближе чем когда-нибудь, к решению какой-то великолепной задачи, и Тоня заметила это.
- Видишь ли, старики - мой отец, дядя Егор и другие - часто говорят про Лиственничку, старую шахту. Они думают, что там наверняка есть золото.
- А ты сама как думаешь? - так же весело спросил Кирилл.
- Я ведь человек малоопытный… Но золотинки эти такое мнение подтверждают.
- Что же ты хочешь предложить?
Тоня не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
- Что можно предложить? Обследовать Лиственничку.
- Вот скоро общее собрание будет, ты и выступи.
- И выступлю! - упрямо ответила Тоня.
- Очень хорошо.
Он вытащил из кармана черную книжечку и что - то быстро записал.
- Продумай выступление, не растеряйся. Зайди поговорить, если надо. Есть?
- Есть - ответила Тоня.
Но как только Слобожанин отошел, испугалась. Что она будет говорить? «Мой папа так считает…» Ее засмеют… Ведь она недавно спрашивала Михаила Максимовича о Лиственничке, а он сказал: «Такие вопросы сразу, Тонечка, не решаются. Все это нужно проверить, обдумать…» А может быть, теперь-то она сможет наконец помочь отцу, как давно ему обещала?
Она вспомнила заброшенную шахту, которую видела недавно, когда искали Степу и Митхата.
«Надо посоветоваться с Павликом», - решила Тоня.
Попрежнему замкнутый, когда разговор касался его самого, Павел относился с интересом и сочувствием к Тониной работе. Правда, Тоня часто уверяла себя, что он это делает просто из вежливости. «Видит, что я о его учебе хлопочу, ну и старается чем может отплатить, а на самом деле ему вовсе и неинтересно. Не буду ничего рассказывать». Но обычно она не выдерживала и на вопрос Павла: «Как твои дела?» - отвечала подробным рассказом обо всех новостях шахты.
На этот раз увидавшись с ним, она сразу выпалила:
- Разговор у меня очень интересный со Слобожаниным был.
- Да? - равнодушным тоном спросил Павел.
Тоня обиделась:
- Вижу, тебе неохота слушать, а я все-таки скажу. Мне совет нужен.
- Вот что! - оживился Павел, узнав, в чем дело. - Ты непременно выступай.
- А может быть, эти стариковские разговоры всем надоели и Слобожанин просит меня выступить, чтобы раз навсегда покончить с ними? После моих слов сделают разъяснение, что никаких работ в Лиственничке предпринимать не стоит, вот и все.
Павел с сомнением покрутил головой:
- Не думаю… Впрочем, если польза дела именно этого требует, все равно нужно выступить.
Они взялись за уроки, а когда кончили занятия, наступило молчание, как бывало нередко.
Беседа не вязалась, лицо у Павла было бледное, усталое.
«Ему не о чем говорить со мною», - думала в такие минуты Тоня и чувствовала облегчение, если приходила тетя Даша или кто-нибудь из ребят.
И сегодня она обрадовалась появлению десятиклассника Макара и Саньки Маврина.
- Александром Ивановичем ты доволен, преподаватель? - спросила Тоня Макара.
- Особого усердия не видно.
- Что говорить! - поддержал Павел. - Соображение богатое, на лету все хватает, только закрепить надо, а почитывать ленится. Через день-два спросишь - все забыл.
- Что ж так, Саня? - Тоня улыбнулась с невольным сочувствием - уж очень обескураженную гримасу делал при подобных разговорах Санька. - Зато производственные дела у него лихо идут, - заступилась она за Маврина.
- Это я знаю. С красной доски не сходит.
- Теперь иначе работать нельзя, - серьезно сказал Санька. - Знаете, какие дела у нас завариваются?
- Да-да! Как же! - заговорили все.
Подразумевалось огромное расширение работ, ожидавшееся на Таежном. Директор Виктор Степанович действовал как будто исподволь, но не терял времени. В малоизученных до сих пор горных районах работала разведка, шел тщательный опрос старожилов. Официально еще ничего не было известно, но из управления просачивались слухи, и люди уже с уверенностью говорили, что, по решению треста, создаются новые прииски, которые войдут в состав Таежного приискового управления.
- Сказывают, с Нового года еще пять шахт будут бить, - задумчиво говорил Маврин. - А уж механизация полным ходом пойдет. По рекам драги пустят, передвижные золотомойки будут работать… На Утесном новое месторождение нашли. Там россыпи крепкие - перфораторное бурение[13]введут. Я хочу туда податься - с перфоратором охота поработать…
- А пока еще не ушел на Утесный, временно в третью шахту переводишься, будешь тамошних забойщиков учить? - весело спросил Павел.
- Ой, правда? - заинтересовалась Тоня.