– Ну, что ты об этом думаешь? – спросила она, улыбаясь, и потянулась на заднее сиденье, чтобы взять оттуда сумку с набором компакт-дисков.
– Это было потрясающе, – солгала я, вытаскивая двадцатидолларовую банкноту из ее сумочки, пока она отвернулась.
– Тиффани! – завопил кто-то, выдергивая меня в реальность. – Я не могу вас дозваться уже две минуты. Что это вы делаете? – Доктор Питерс улыбалась, заметив, что я неотрывно смотрю на пустое место на парковке.
– Грежу наяву, прошу прощения.
– Не нужно извиняться. Я слышала, приезжали ваши родные. Это замечательно, очень рада за вас. Послушайте, надеюсь, вы не будете против, но я на сегодня экспромтом запланировала для нас встречу. Я на две недели уезжаю в Японию и хотела, чтобы вы закончили рассказывать мне свою историю, если это возможно.
– Конечно! Прямо сейчас?
– Да. Мы вернемся домой, и вы сможете дорассказать, что случилось с вашим бойфрендом, после того как вы рассказали ему про рецидив.
На обратном пути я не могла не испытывать некоторого страха. Последнее, что хотелось сделать сейчас, – это совершить еще одно путешествие по воспоминаниям из серии «Тиффани – кусок дерьма». Но я знала, как важна эта следующая часть. Чтобы врач могла «понять меня», она должна была знать, что случилось. Вечер той вечеринки-сюрприза явился началом невероятно темного пути. И пришла пора рассказать правду.
32
Я была честна с Элиотом, когда мы начали встречаться; сказала ему, что была наркоманкой, но вылечилась. В то время я сама верила, что это правда. Я ожидала, что тут-то наши отношения и закончатся; вместо этого он поцеловал меня и сказал:
– Мне безразлично твое прошлое. При условии, что ты больше не будешь употреблять, оно не помешает нам быть вместе.
Помню, я была так благодарна ему за понимание! На самом деле следовало бежать в тот же вечер. Избавить его от сердечной боли. Но я не ожидала, что так всё повернется. Это не входило в мои планы.
Я думала, что если уж за мою реабилитацию заплачено 30 000 долларов, то меня наверняка вылечили. Думала, что волшебство таки свершилось, и теперь я стала намного лучше. В конце концов, прошло ведь около пяти месяцев после того, как я употребляла в последний раз, так что, должно быть, на этот раз все получилось. Но я ошибалась. Потому что теперь смотрела в трагические глаза мужчины, который мне доверял.
Несмотря на сильное опьянение, все, что увидела своим расплывавшимся взглядом, не забуду никогда. Я видела, как вся радость мгновенно стекла с лица Элиота, всякая надежда исчезла из его глаз, когда я сказала ему, что сорвалась. Он был безутешен.
Я следила за ним взглядом, когда он встал и подошел к изножью кровати. Он закрыл глаза, опустился на колени и сложил вместе ладони. Молился. Вот какой была первая реакция этого парня – молитва! Я хотела сказать ему, что он зря тратит время, что там, наверху, никого нет, но сообразила, что момент неподходящий. Явно.
В комнате было тихо, пока он беседовал с Богом. Не знаю, что он говорил, но даже несмотря на то, что веки были опущены, я чувствовала спрятанную за ними боль. Элиот открыл глаза и посмотрел на меня. Одна-единственная слеза скатилась по его лицу.
– Но теперь-то всё закончилось? – жестко спросил он.
– Закончилось? В смысле – между нами? – спросила я.
– Нет… ты покончила с этими гребаными таблетками?
– Да! Да, я с ними покончила! Я не хотела… Даже не знаю, что случилось. Это происходило так быстро, что я не могла это контролировать. Не хотела этого делать, Богом клянусь!
– Тогда почему, черт побери, ты это сделала, Тиффани?!
Как я могла это объяснить? Не было ни одного объяснения, которое имело бы смысл.
– Я не могу… Я не знаю, как это объяснить. Тяга была такой подавляющей, что я физически была не способна удержаться и не открыть тубу…
– Какую тубу? Где ты их взяла?!
Дерьмо, совершенно не хотелось закладывать своего соседа. Я видела, что Элиот раздражен, и не хотела, чтобы он выместил свой гнев на Брэндоне. В конце концов, он не виноват в том, что я – наркоманка, которой нельзя доверять.
– У Кайлы, – выпалила я.
– Вот так я и знал, едрить твою! Я говорил тебе, что эта девица – сплошная проблема. Ты не должна общаться с такими людьми, Тифф, слишком соблазнительно снова взяться за старое, – выговаривал он мне, и выражение его лица постепенно смягчалось.
Я видела, что теперь главной его эмоцией стало сочувствие – и это было хорошо. Надо этим воспользоваться.
Я видела, как вся радость мгновенно стекла с лица Элиота, всякая надежда исчезла из его глаз, когда я сказала ему, что сорвалась. Он был безутешен.
– Малыш, я это знаю! Мне не следовало приглашать ее к себе. Просто я так по ней скучала! Она была моей лучшей подругой. Нет, ты не подумай, мне нравятся все новые друзья – твои друзья. Просто я скучаю по людям, с которыми вместе росла. Скучаю по маме. Мне кажется, что моя прежняя жизнь теперь так далеко! И, наверное, я подумала… Я подумала, что встреча с Кайлой поможет мне каким-то образом почувствовать себя ближе к маме. Не знаю… Прости меня. – Я начала всхлипывать; знала, что слезы решат дело.
– Иди сюда, малышка, – сказал Элиот, привлекая меня к груди. – Мне так жаль твою маму, я даже не могу представить, как тебе, должно быть, тяжко. Я знаю, что ты можешь это преодолеть, ты это преодолеешь. И я буду рядом, пока ты это делаешь. Я люблю тебя.
Я глубоко вдохнула, испытывая облегчение от того, что он так великодушен. Элиот действительно нравился мне; может быть, я даже любила его. Я была благодарна за то, что он умел не обращать внимания на мои недостатки и любить меня вопреки им.
– Ну что мне сделать, чтобы помочь тебе? – спросил он, беря меня за руку и накрывая ее своими ладонями.
Это был отличный вопрос. А что он, черт возьми, мог сделать? Единственное, что пришло мне в голову, – это заковать меня в наручники и не выпускать из кладовки, потому что я явно не могла контролировать себя самостоятельно.
– Я думаю… Я думаю, нам надо съехаться и жить вместе. Мне нужно убраться из города, подальше от дурных влияний, тогда я не буду испытывать такого сильного искушения, понимаешь?
Что я несу? Что я, блин, только что сделала?!
Его глаза вспыхнули, как рождественская елка, когда он потянулся к коробочке и снова вручил ее мне. Я выдавила улыбку и приняла подарок, гадая, насколько ужасно будет швырнуть ее обратно и со всех ног выбежать за дверь. Но было слишком поздно, я уже произнесла роковые слова.
– Прежде чем я отдам это тебе, – сказал он, не выпуская коробочку из рук, – поклянись мне, что ты покончила с таблетками. – Его лицо снова посерьезнело.
Я на миг загляделась в его глаза. Смогу ли я сдержать это обещание? Элиот был такой замечательный, и я на самом деле не хотела потерять его. Он любил меня безусловной любовью и был лучшим, что случилось со мной за очень долгое время. Ну как можно было просто взять и все это похерить?
– Клянусь.
И я была всецело намерена сдержать клятву. Честно, правдиво, всей душой была намерена это сделать. Но зависимость – хитрая сука. Ей плевать, с кем ты встречаешься, кого любишь, есть ли у тебя дети, работа или цели. Ей плевать, кто ты или кем планируешь стать. Она подкрадывается тогда, когда меньше всего этого ожидаешь, пожирает твои мысли и в конечном счете – всю твою жизнь.
– Привет всем, я – Тиффани, новый руководитель смены. Меня только что перевели сюда из Сантьяго, и я жду не дождусь возможности начать работать с вами! – сказала я своим новым сотрудникам.
Они заулыбались и начали переглядываться, явно растерявшись. Это было решение, принятое в последнюю минуту, и никто из них подобного не ожидал. Все смотрели на меня, и я почувствовала себя неловко, не зная, что сказать дальше.
– Можете идти, – разрешила я, и они тут же разбежались, как тараканы, отчаянно желая смыться подальше от этого нового менеджера, от которого пока неизвестно, чего ожидать.
Прошло две недели с тех пор, как я переехала к Элиоту и решила заодно сменить место работы. Этот ресторан был намного ближе к моему дому, и мне нравилась идея начать все заново.
– Привет, я Моника, – мне протягивала ладонь для рукопожатия светловолосая, явно беременная молодая женщина.
– Приятно познакомиться, я Тиффани.
Видимо, она заметила, что я поглядываю на ее выпирающее чрево, потому что мягко положила руку поверх пупка и погладила живот по кругу.
– Их там двое, – пояснила она с улыбкой.
– Ничего себе! Поздравляю! Впечатляет, что ты до сих пор работаешь, – сказала я.
– Да, это тяжело. Однако у меня нет выбора. Бывший бросил меня раньше, чем выяснилось, что я беременна, и с тех пор числится пропавшим без вести, – печально проговорила она, опустив взгляд.
– Раз так, пожалуйста, дай мне знать, если я могу что-то сделать, чтобы облегчить тебе жизнь. Даже представить себе не могу, каково это – работать тут, будучи беременной, особенно двойней! – улыбнулась я.
– Спасибо большое, я воспользуюсь предложением. – Она взяла поднос и направилась в обеденный зал.
Оказаться на новом месте было очень приятно. Новые декорации, новые лица и новое начало. Мы с Элиотом не говорили о моем срыве с той самой вечеринки. Словно ничего и не случилось.
Первый вечер в ресторане прошел довольно гладко, если не считать пары разлитых напитков и того, что одна посетительница почему-то взъярилась при виде крохотной запеченной картофелинки. Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
Я начала проверку официантов под конец смены, принимая у них деньги и чеки. Один за другим они разъезжались по домам, пока не остались только официантка Моника, повар Дэвид и я. Моника пришла, держась одной рукой за спину и с болезненным выражением на лице. Она испустила долгий вздох, и они втроем – будущая мама и ее близняшки – плюхнулись на пустой стул у моего стола.