И все же есть программы, действительно идущие от тем. Среди них, например, линейка под редакцией И. Н. Сухих; учебник Е. С. Абелюк, М. А. Павловой, О. В. Смирновой, Н. А. Шапиро; учебник А. Н. Архангельского и Т. Ю. Смирновой. Такой подход намного продуктивнее, потому что тогда изучение литературы строится не вдоль линейки времени, а вокруг смыслов. Когда ребенок в пятом классе сосредотачивается сначала на теме «Детство человечества», а потом на теме «Детство человека» (учебник А. Н. Архангельского и Т. Ю. Смирновой), ему становится понятно, как связаны между собой читаемые в школе тексты. Чаще всего дети вообще не задумываются о логике организации программы, а просто спрашивают: «Кто там следующий?»
Что касается содержания уроков, то методы, в отличие от текстов, выбирать можно достаточно свободно. В российской школе сталкиваются два основных стиля преподавания: традиционный (биография – стандартный разбор произведения от истории его создания до основных тем, идей, стилистических особенностей – сочинение) и новаторский (больше свободы, подбор методов работы с текстом вырастает из его специфики, ориентация на медленное, вдумчивое чтение, обилие творческих заданий, обращение к современной литературе). Конечно, между этими двумя полюсами множество промежуточных вариантов.
Думая о том, как в заданных государством условиях хорошие учителя-словесники пытаются увлечь школьников чтением, я вспоминаю строчку петербургской поэтессы Тамары Поповой: «В быструю воду вошла, вся медленная такая». Путь учителя литературы сегодня – это отчаянная попытка медленного чтения в быстром потоке программных текстов.
В других странах[42]
Если у нас все так плохо, то где хорошо? Возможно, пока мы тут мучительно для всех сторон «прививаем» детям «любовь» к огромным спискам литературы не по возрасту, в других странах уже разработали волшебную вакцину? Чтобы найти ответ, я изучила опыт нескольких европейских стран и США.
В Великобритании литература не изучается отдельно, а входит в предмет «английский язык». Существует государственная программа по английскому языку, которая обозначает цели изучения литературы, ожидаемые результаты и отчасти регулирует выбор произведений. Среди ожидаемых результатов, например, умение выбирать книги для выполнения заданий и ради удовольствия, самостоятельное чтение текстов разных жанров и разных исторических периодов. В государственной программе для третьей ступени обучения (Key Stage 3: 11–14 лет) прописано, что ученик должен «изучать множество авторов, включая как минимум двух писателей углубленно каждый год». У российского учителя литературы такая рекомендация может вызвать разве что нервный смех. Впрочем, это не единственное, что способно удивить: обязательно нужно изучать только Шекспира – две пьесы на третьей ступени и одну на четвертой (14–16 лет), при этом какие именно – вправе выбрать педагог. Это не значит, что рекомендованных писателей больше нет, но у учителя есть некоторая свобода в выборе текстов. В 10–11-х классах (Key Stage 4) следует прочитать одну пьесу Шекспира, произведения XIX, XX и XXI веков, лирику с 1789 года, в том числе поэзию романтизма. Выбор текстов упирается в экзамен. Тут начинается самое необычное: хотя формат испытания един для всех, существует несколько независимых экзаменационных комиссий, устанавливающих требования к подготовке, и школы могут из них выбирать. В случае с английским языком комиссии различаются предлагаемыми списками произведений. Однако независимо от выбора избежать чтения Диккенса, Джейн Остен, сестер Бронте, Шелли и Стейнбека, скорее всего, не удастся.
Елена Домарацкая, руководитель отдела академической поддержки в Chiswick College, рассказывая об опыте преподавания литературы в Великобритании, отмечает, что англичане ставят перед собой прагматичную задачу – дать школьнику навыки чтения прозаического, драматического и поэтического текста, вложить в их головы инструмент, который поможет ориентироваться в мире. На уроках английского в британских школах используется тематический подход, то есть тексты подбираются не в хронологическом порядке, а под определенные темы. Поэтому наряду с английскими произведениями иногда читаются подходящие американские. В основном в фокусе оказывается что-то актуальное: мультикультурализм, феминизм, права меньшинств и т. д. Получается, что литература в английской школе все-таки отвечает не только за читательский инструментарий ученика, но и за его воспитание.
Во Франции язык и литературу тоже не разделяют. А вот с выбором произведений все несколько строже: список спускается государством сверху. Программа выстраивается от жанров и исторических периодов, то есть учитель может выбирать, но в рамках заданных на каждом этапе обучения условий. Что касается объемов чтения, то они не внушают ужаса. Например, в Seconde (эта ступень французской школы приблизительно соответствует нашему десятому классу) за год необходимо прочитать примерно восемь книг. Для сравнения: у наших десятиклассников в обязательном списке книг ненамного больше (лирику в расчет не берем), но среди них «Война и мир» и «Преступление и наказание». Книги, которые проходят во Франции в течение учебного года, в программе идут в основном в хронологическом порядке. На уроках интерпретация художественного произведения переплетается с анализом грамматики, лексики, языковых особенностей текста. Большое внимание уделяется письменному высказыванию в жанре эссе. У французского эссе довольно строгая структура, но содержательно школьники остаются свободны, заучивать клише им не приходится.
Преподаватель французской литературы в Университете Париж VIII Алиса Ракуль говорит, что основная задача при изучении литературы в школах Франции – научить детей активному чтению любых видов текста. Ученик должен войти в диалог с текстом, задать с его помощью вопрос о жизни и мире. Художественное произведение становится инструментом познания. Ракуль рассказывает, что в учебниках французского представлены актуальные темы, так что школьники видят, что «литература не за закрытой дверью класса, а в мире вокруг».
В Италии предмет тоже один – итальянская словесность, однако внутри него много ответвлений: литература, грамматика, развитие речи, медленное чтение, внеклассное чтение и прочее. В итальянской школе на официальном уровне закреплено, что главная цель изучения литературы – удовольствие ученика от чтения, а задача учителя – не портить ребенку это удовольствие. По словам руководителя Ассоциации «Русский дом – Италия» Полины Гельфрейх, для преподавания литературы в Италии характерны свобода педагогов, наличие в программе современных текстов, большая вариативность жанров и стилей (изучается в том числе и публицистика), выбор интересных для школьников тем, поиск актуального в классике и медленное чтение. Медленное настолько, что «Божественную комедию» читают три года. В России Данте в рамках некоторых программ проходят в девятом классе, и отвести на него пару недель – серьезный успех.
В США учитель литературы (на самом деле английского, потому что разделения, как и в европейских странах, нет) чувствует себя, наверное, свободнее всего. В образовательном стандарте дан список рекомендованных произведений (каждый штат определяет его самостоятельно), но прислушиваться к стандарту необязательно. В школьный канон входят, например, Шекспир, Лэнгстон Хьюз, Мартин Лютер Кинг. В большинстве случаев школьники читают Марка Твена, Фицджеральда, Артура Миллера, Харпер Ли. Учитель может заменять произведения. Зачастую список читаемых текстов формируется главой кафедры (у нас эта роль чаще называется «глава методического объединения»).
В начальной и средней школе больше внимания уделяется грамматике, правилам чтения и письма, но чем старше ученики, тем больше времени отводится на обсуждение литературы. С восьмого класса детей учат писать эссе (пять параграфов: вступление, два аргумента за, один аргумент против, заключение), а в старшей школе в эссе добавляется элемент исследования. Форма, как и у нашего экзаменационного сочинения по русскому языку, далека от свободы, но различия очевидны: у нас принято соглашаться с позицией автора, потому что спорить себе дороже, а в Америке акцент делается на критическом мышлении – нужно уметь найти и «за», и «против». На уроках практикуют медленное чтение, чтобы школьники научились анализировать текст. Сосредоточенность на эссе и анализе текста в старших классах объясняется тем, что школа формулирует цели, исходя из того, что впоследствии понадобится ученикам в университете.
Учительница словесности из Лос-Анджелеса Шариса Боллерс рассказывает о своих уроках: «Я не могла бы зайти в класс и начать преподавать что-то, что не имеет никакого отношения к повестке дня. Мой урок отражает то, что происходит в окружающем мире». Она предлагает ученикам рассматривать актуальные проблемы, обсуждать политику, проблемы дискриминации (тут невольно вспоминаешь, что в нашей школе учитель, заговаривая на такие темы в классе, колоссально рискует). В 2020 году Боллерс приняла решение не проходить с учениками ни одного произведения белых авторов. Настолько кардинально от стандартного американского канона отказываются лишь немногие учителя, но поражает сам факт: так можно. Только представьте, как сократился бы наш неподъемный школьный список литературы, если бы мы исключили из него все дискриминационное! Правда, по-моему, лучше лишний раз прокомментировать в классе спорные эпизоды и потренировать таким образом критическое мышление, чем выкидывать важные тексты. Хочется добавить: «Но это выбор каждого», – и не получается, потому что у российского учителя, даже если он начнет интерпретировать ФГОС и ПООП в свою пользу, такого свободного выбора все-таки нет.
Если обобщать, то в Европе и США словесность не дробится на язык и литературу, учитель чувствует себя свободнее, списки чтения не такие обязательные и книг в них обычно меньше, чем в нашем каноне, к тому же среди них чаще оказываются современные произведения. Казалось бы, рай земной, вот где дети должны обожать чтение. Изучая американский опыт преподавания литературы, я случайно наткнулась на сайт quora.com, где один человек задает вопрос, а другие предлагают свои ответы (у нас популярен похожий сайт TheQuestion). Кто-то из пользователей спрашивает: «Почему так много старшеклассников ненавидят чтение?» Далее следует 39 развернутых ответов, и у некоторых из них по пять тысяч просмотров. Видимо, вопрос болезненный и многих интересует. Когда читаешь размышления выпускников и школьников в комментариях, хочется крикнуть: «Остановитесь и проверьте свои привилегии!» Так, Лай Цзин из Калифорнии жалуется: «Большинство книг и рассказов, которые нам приходится читать, написаны задолго до нашего рождения», – и приводит в пример произведения, написанные в 1937 и 1960 годах. А наши дети к 11-му классу уверены, что это и есть современная литература. Еще несколько комментаторов объясняют ненависть старшеклассников к чтению тем, что классическая литература далека от современного школьника. Массово критикуют «Великого Гэтсби», но достается даже Брэдбери и Сэлинджеру.