Кажется, что литература ограничена текстами: дети читают и пишут, читают и пишут. Но возможностей на самом деле гораздо больше. Я предлагала ученикам снимать мультфильмы по стихам Бродского, записывать аудиогид по «Аду» Данте, составлять по нему же квиз «В какой круг ада ты попадешь?», рисовать комиксы по «Василию Теркину» и каллиграфические портреты Печорина, подбирать мемы к «Недорослю» и саундтреки к образам помещиков в «Мертвых душах», создавать визуальные метафоры к «Силентиуму» Тютчева.
Такие задания не хуже сочинения позволяют анализировать и интерпретировать книги, но освежают уроки и помогают детям спастись от давящего на них (особенно на тех, для кого письмо – пытка) вербального мира. Письменное высказывание ценно, но, делая упор только на него, мы многое теряем. В том числе учеников. Один мальчик никогда не сдавал мне письменных заданий, но прекрасно работал на уроке. Я попросила его записывать ответы не в тетради, а в виде голосовых сообщений, и количество сдаваемых работ заметно увеличилось.
Иногда можно хоть чуть-чуть заинтересовать книгой, используя мемы, которых сейчас по школьной классике множество, их придумывают и рисуют такие же школьники. Порой помогают необычные задания: завести инстаграм литературного героя, заняться косплеем или фан-артом по прочитанным произведениям. Мне кажется, хорошо и интересно все, что приближает классику к детям. Я не согласна, когда такие приемы называют заигрыванием: на мой взгляд, они напоминают нам, насколько живые тексты мы читаем.
Зная сюжеты блокбастеров Marvel, можно завести с детьми разговор о мифах, архетипах и их реализации в литературе. Прочитав книги и посмотрев фильмы о Гарри Поттере, можно вести разговоры о сказках с пятиклашками, о жанре школьной повести с восьмиклассниками и о «диалектике души» с десятиклассниками. Заставив себя послушать современные песни, начинать разговоры о поэзии и так далее. Учитель литературы должен быть готов со всей серьезностью обсуждать с ребенком интересующие того культурные феномены: от текстов IC3PEAK до современных аниме-сериалов (и всегда быть готовым строить вместе с детьми мостики к Мандельштаму и свободолюбивой лирике Пушкина, к Хаяо Миядзаки и гравюрам Хокусая).
Необычные задания могут повысить еще и цифровую грамотность. Слухи о том, что все школьники поголовно интернет-супермены с руками-гаджетами, мягко говоря, преувеличены. В смартфонах они хороши, но гуглить за пределами сайтов с готовыми сочинениями, как правило, не умеют, в презентациях просто копируют побольше буковок, а от задачи преобразовать текст в инфографику падают в обморок. Я хочу, чтобы ученики умели работать на разных цифровых платформах, могли и видео смонтировать, и сайт в элементарной программке сверстать. Когда даешь такие задания, дети справляются. Не всегда получаются шедевры, но зато в процессе выполнения они осваивают необходимые им цифровые навыки и учатся высказываться с помощью современных технологий.
Я часто вспоминаю институтские экзамены, когда за время подготовки, а потом и в очереди к экзаменатору усваиваешь чуть ли не больше, чем за весь предыдущий курс. Поэтому я хочу, чтобы школьная контрольная не только проверяла знания, но и давала возможность что-то узнать прямо в процессе написания. Тот, кто равномерно хорошо учится, и так напишет хотя бы на четверку. А что делать с менее усердными учениками? Поставить три или два можно и без контрольной: уровень погруженности каждого в предмет учителю известен. Так почему бы не воспользоваться проверочным заданием, чтобы заинтересовать побольше учеников?
Однажды, руководствуясь этими соображениями, я заранее попросила читающих и рисующих отличниц (в том классе это удачно совпало) нарисовать картинку-головоломку. Дала им подробное техническое задание: мне нужна была комната, в которой бы располагались пронумерованные детали из пройденных за год произведений. Предметы девочки выбирали для своих комнат сами, я только утвердила список. Авторы картинки получили оценки автоматом. Остальные на контрольной определяли, откуда детали и какова их роль в текстах. Одни вспомнили то, что и так знали, другие подсмотрели в работу соседей и узнали хоть что-то. Но погружены и заинтригованы точно были все, даже те, кому и контрольная, и литература вообще до лампочки.
Не менее важна в формировании читателя внеурочная и внепрограммная жизнь. Я стараюсь делать участие в этой жизни добровольным. Хотя бывает, конечно, что внепрограммное читается на уроке или в учебное время приходит гость, тогда уж присутствуют те, кто оказался в этот день в школе.
Мне нравится, когда дети сами предлагают книгу для внеклассного чтения. В прошлом году на вопрос, о каком тексте хотелось бы поговорить, ученики предложили «Мальчика в полосатой пижаме» Джона Бойна. После основательного погружения в тему холокоста в подростковом возрасте я много лет старалась обходить ее, так что роман Бойна прочитала впервые. Поскольку даже за три занятия литературы в неделю не успеваешь проходить все, пришлось предложить ученикам отдельные встречи. С желающими мы стали собираться после уроков по понедельникам. Ничего необычного не происходило: просто разговаривали, обсуждали, что тронуло, какие герои показались близкими, что осталось непонятным. Особенно мне запомнилось занятие, где все по очереди рассказывали, почему они «другие». Мы играли так очень долго, и было ясно, что я пришла в свой выходной, а дети после тяжелого дня, чтобы просто увидеться и поговорить. Возможно, дополнительный понимающий и слушающий взрослый им был нужнее, чем дополнительное чтение, но идея совмещать всех устроила.
Когда я поняла, что хочу включать в уроки больше современной литературы, то начала отбирать небольшие рассказы и готовить к ним задания по русскому языку. Эта хитрость позволила показать ученикам современных подростковых писателей. Вообще, многое из того, что не умещается в уроки литературы, я переношу в уроки русского языка. Так можно слушать новые треки Нойза МС, читать интересные интервью, смотреть видео от «Гоголь-центра». Кстати, о видео. В ОГЭ по русскому нужно писать сочинение по шаблону о каком-нибудь «правильном» и «высокоморальном» понятии. Как-то раз мне попался на ютубе живой и совершенно не тоскливый ролик «Гоголь-центра», где актеры отвечают на вопрос «Что такое совесть?». Мы посмотрели его на уроке, и я предложила ребятам выбрать понятия из перечня к ОГЭ и снять свое видео, где они так же спрашивали бы людей о значении «настоящего искусства», «любви» и далее по списку. Выяснилось, что при определенном ракурсе вдохнуть смысл можно даже в такое гиблое дело, как подготовка к написанию насквозь клишированного сочинения.
В современной школьной программе игнорируется все, что было написано у нас и за рубежом в последние сорок лет. Насколько позволяют программа, время урока, возможности для дополнительного разговора, я пытаюсь познакомить учеников с какими-то современными текстами, что-то посоветовать, чем-то попытаться заинтересовать, говорить с ними о том, что фэнтези, фантастика, young adult, которые они читают, – это книги не однозначно хуже (или лучше) тех, о которых мы с ними говорим на уроках, это просто другие книги, а книга как таковая может быть хорошей или плохой и в XIX, и в XXI веке. А еще она может быть хорошей или плохой для какого-то конкретного человека, и я как учитель литературы вполне могу не любить определенного классического автора, так же как может не любить другого автора какой-то известный критик, и у любого из моих учеников тоже есть такое право.
В восьмом классе (мне приходилось несколько раз брать новые классы как раз этого возраста, поэтому технология отработана на них) можно специальным образом организовать внеклассное чтение по четвертям. В первой четверти читаем книги друг друга. Для знакомства с ними отводим несколько первых уроков года. Каждый ученик коротко представляет какую-то любимую книгу – в итоге у нас получается список из 20–25 книг, откуда надо выбрать две запомнившихся и прочесть их. А в конце четверти написать работу, в которой сравнить свое впечатление с впечатлением одноклассника.
Во второй четверти читаем книги, которые были интересны в восьмом классе родителям. Для этого надо поговорить с мамой или папой (можно и бабушкой или дедушкой) и, прочитав порекомендованную ими книгу, опять же сравнить свое и их восприятие.
В третьей четверти идем по учителям – они же тоже что-то читали в своем восьмом классе. Опрашиваем, составляем список, читаем, разговариваем с учителем о его впечатлении, пишем работу.
В четвертой четверти читаем книги из списка, который составляют по нашей просьбе выпускники. Они уходят из школы и, оглядываясь назад, рекомендуют литературу идущим им на смену. Итоговая работа строится на том же принципе сопоставления впечатлений.
Весь год мы формируем у ребят иллюзию, что вокруг читают все. Создаем списки. Даем возможность выбора. Учим слушать других и себя. Системно, целенаправленно, с дедлайнами и отметками. Знаю по опыту, что этот год для многих становится точкой начала настоящего чтения.
А можно действовать как бы впроброс, à part (так называют в театре реплики в сторону). Ведешь урок или разговариваешь с учеником на перемене – и как бы между прочим, невзначай, называешь ту или иную книгу. Тут важно коротко и интригующе ее подать, наживить крючок самой вкусной наживкой. Быстро, незаметно забросить его и ждать клева. Делая вид, что занят совсем другим. И эта стратегия тоже работает, проверено. И главное – если срывается, не переживать. Просто продолжать выходить в море. Говорить себе, как хемингуэевский Старик: «Значит, я попробую еще раз». И пробовать, пробовать.