Конечно, современная литература заставляет задумываться над вопросами, которые где-нибудь в XIX веке или вообще не ставились, или их ставили как-то иначе. Ну вот, например, я сейчас читаю «Спаситель и сын» Мари-Од Мюрай; там очень важна тема расизма в современном обществе. Ну ведь ясно же, что в книжке современного французского автора эта тема будет звучать иначе, чем в хрестоматийной «Хижине дяди Тома», и что «Хижина дяди Тома» не закрыла вопрос навеки. Читателю хочется не только старого-доброго-испытанного-временем, но и нового, о сегодняшнем дне, о его современниках. В конце концов, у каждого времени – свои темы, над которыми люди задумываются, и многие старые добрые советские книжки по своим реалиям отстоят от современных детей дальше, чем истории из жизни обитателей далекой галактики.
Основной жанр, по которому я известна родителям и детям, – это короткий рассказ (хотя повести, романы и разные другие экспериментальные жанры у меня тоже есть). Но все-таки именно короткий рассказ за мной закрепился. Как правило, речь идет о рассказе-зарисовке, где много юмора и поднимается некая серьезная (или не очень) психологическая тема.
С моего первого сборника («Волки на парашютах») и по сей день я встречаю два типа родительской реакции: либо восторг, доводилось мне даже слышать искреннее «Ну почему вас не было в нашем детстве?», либо возмущение. И первая реакция, и вторая связаны с одним и тем же: я пишу рассказы, в которых дети и родители ведут себя очень раскованно (не разнузданно, а именно раскованно), они не стыдятся затрагивать какие-то неловкие темы, не боятся показаться глупыми или странными, вообще не боятся самовыражения в хорошем смысле, во всяком случае я к этому всегда веду.
И несмотря на то что темы меня интересуют довольно безобидные (я никогда не пишу о гендере, насилии, сексе – просто потому, что меня это и не очень интересует, и аудитория у меня другая), все-таки часть родителей я умудряюсь раздражать. Еще раз замечу, что я никогда не гналась за актуальными темами, наоборот, я скорее такой консервативный бытописатель, в том смысле, что пишу о насущных вопросах «повседневной» психологии. А своего читателя я представляю как человека с открытым сознанием, готового поразмышлять, человека, который понимает, что не может знать все, может не во всем на свете быть правым, человека с чувством юмора, не ханжу.
Я говорю о реакции взрослых, потому что с детьми/подростками за десять лет работы у меня ни разу не возникало никаких проблем. Когда я прихожу на выступление и читаю, дети смеются, задают вопросы и всегда реагируют положительно. Ни единого отрицательного примера у меня не было, из чего я делаю вывод, что любой ребенок – мой идеальный читатель.
Думаю, некоторые родители сопротивляются современной детской литературе просто потому, что не знают ее. Если бы они послушали какого-нибудь умного специалиста или на книжном салоне консультанта от издательства и попробовали бы, они бы поняли, чего себя лишают. Я считаю, что детская/подростковая литература никогда не была такой разнообразной, как сейчас. Охват неимоверный: от малышовых стихов до остроактуальных романов young adult. Есть сказки, рассказы, книжки-картинки, фэнтези, масса всего научно-популярного, актуального и традиционного, какого угодно.
Правда, на вопрос «Зачем детям и подросткам читать?» мне всегда сложно ответить. Поскольку мне читали с колыбели и у меня не было периодов жизни без книг, мне не совсем понятно, как можно не любить чтение. Человек в значительной степени обедняет свою жизнь, отказываясь от какой-либо части культуры, будь то кино, литература, живопись, футбол или мороженое. Книга – это развлечение, тренажер для мозга, источник вдохновения, личный психолог и друг, отдых.
Думаю, что при выборе книги совершенно ни на что не следует ориентироваться, кроме собственного вкуса. Нет, ну можно почитать умные сайты и посмотреть по премиям, но в целом надо позволять ребенку читать то, что хочется, я думаю. И поменьше навязывать. Только так можно влюбить в чтение, а не принудить к нему.
Судя по встречам и отзывам в соцсетях, читатели моей книги «Голос» – люди разного возраста: и двенадцатилетние, и двадцатилетние, и сорокалетние, и даже бабушки. Меня такой возрастной разброс очень радует, хотя я ориентировалась на молодых людей – от 15 до 25 лет, поскольку мне и самой было 24–26, когда я работала над книгой. В общем, тут многое должно совпасть: интересно ли тебе следовать за рассказчиком, нравится ли язык, ритм, какое у тебя сейчас настроение и что ты хочешь получить от книги: безопасное место, утешительную и обнадеживающую историю или, наоборот, встряску, приключение, эксперимент, или ты ищешь ответы на свои вопросы. Я думаю, что читатели по-прежнему находят книги в основном благодаря сарафанному радио. А еще я очень рада, что моя книга вышла в издательстве «Самокат», которое за годы работы создало вокруг себя сообщество «своих» читателей. В «Самокате» умудряются и вдумчиво работать над изданиями, и быть открытыми к людям, дружить – с читателями в соцсетях, на ярмарках, в магазинчиках «Самоката», с учителями, библиотекарями, экспертами, блогерами и даже с зарубежными коллегами.
Мне кажется, учителя и родители хорошо приняли «Голос». Во всяком случае я не вижу гневных постов и меня регулярно зовут в школы, в основном в седьмые – девятые классы (старшеклассников, видимо, готовят к ЕГЭ, и у них совсем нет времени). Конечно, это не тысячи школ, а десятки, но я не вижу в этом проблемы. Свою книгу я воспринимаю как камерный разговор с читателем наедине и не думала, что школы ею заинтересуются.
Учитывая огромный список обязательной литературы, я просто восхищаюсь учителями, которые выбирают для своего класса еще и современные тексты. Но тут важно, могут ли они построить вокруг этих текстов интересную для учеников деятельность: дискуссию, дебаты, игру, проект. Например, семиклассники московской гимназии № 1514 сделали альбом с цитатами из «Голоса», со своими рисунками, коллажами, эссе и стихами, возникшими после прочтения. И подарили мне на встрече. Встреча у нас тоже получилась увлекательная, настоящая дискуссия, дети очень глубоко прочитали книгу, увидели даже такие связи, которые я не закладывала, ну разве что подсознательно. Именно такой подход, как мне кажется, раскрывает чтение как удовольствие, поиск, исследование, повод для разговора с другими.
Но есть и другой кейс, когда школьники писали мне во вконтакте, что им задали прочитать «Голос» и написать краткое содержание, поэтому они просили меня рассказать, «в чем главный смысл книги». В школе все по-прежнему зависит от учителя. Повезет – не повезет. Если бы мою книгу сейчас включили в школьную программу, я бы испугалась, что многие учителя будут с ней вот так скучно работать и для школьников в этом не будет никакой радости и открытия.
Для меня нет конкуренции между современными книгами и «классическим советским набором авторов». Мне кажется, у каждого человека и у каждого поколения – свои знаковые тексты, свой канон, который формируется отчасти стихийно. Современные подростки не читали «Трех мушкетеров», но читали «Цветы для Элджернона», «Голодные игры» и «Виноваты звезды». При этом «О дивный новый мир», «Трудно быть богом» и «Мастер и Маргарита» по-прежнему в тренде. Это живой процесс, за которым интересно наблюдать. Так что я за свободный выбор в чтении и нечтении.
Если мы говорим о школьной программе, то я понимаю учителей, которые чтут традиции и хотят работать по четкому списку проверенной классики. Новые книги еще надо найти, прочитать, выбрать. И методичек по ним нет. Но мне хочется, чтобы дали больше свободы учителям, которые хотят работать с современными текстами. Например, как в европейских школах: обязательного списка нет, учитель может сам выбирать тексты для своего класса, а если он не готов выбирать, то есть самые разные рекомендательные списки, программы, гайды по чтению. В начальной школе у нас ведь нет обязательного списка и учителя как-то справляются. Я вижу, что многие дети из началки читать любят, а вот среди подростков увлеченных читателей уже меньше. Мне кажется, это связанные вещи.
Если цель литературы в школе – научить читать и интерпретировать текст, показать разные литературные жанры и формы, то я не вижу причин ограничиваться классикой. Ведь язык обновляется, меняется ритм повествования, вечные темы раскрываются на новых, более близких современным людям примерах, появляются и новые вопросы, требующие осмысления. Но пока что, по моим ощущениям, цель урока литературы в школе – заставить детей прочитать определенный корпус классических текстов, большинство из которых им не по возрасту. Мне кажется, среди взрослых людей единицы тех, кто в школе прочел все книжки по программе и вспоминает об этом опыте с удовольствием и благодарностью.
Сейчас очень много стонов на тему «Ах, дети и подростки не читают». Когда объясняешь, что это, мягко говоря, неправда, в последние годы дети (особенно младшие школьники) стали читать больше, стон меняет тональность на «Они читают всякую ерунду! А как же классика?». И затем следуют рассуждения про «плохую» современную литературу для детей. И про то, что она в подметки не годится классическим текстам.
Даже не знаем, с чего тут начать… Во-первых, никакого чемпионата мира по литературе не существует. Невозможно объективно сравнивать Гоголя и Веркина. Или Ершова с Настей Орловой. Нет критериев. Во всяком случае сами писатели (в большинстве своем) в этом перетягивании каната не участвуют. Просто пишут в меру своего таланта и добросовестности.
Во-вторых, «классической детской литературы» почти нет. «Детство. Отрочество. Юность», «Детство Никиты», «Детские годы Багрова-внука», рассказы Льва Толстого… Все. То, что «Евгения Онегина» или «Муму» изучают в школе, никак не делает их детскими или хотя бы подростковыми текстами. А «Мертвые души» или «Преступление и наказание» не всякий современный взрослый осилит. Так что чисто количественно современные детские и подростковые книги покрывают классику «как бык овцу» (© Михаил Жванецкий).