Лучшие стоки четко привязывают спрос на токены к активности в сети, обеспечивая тем самым согласованность цен на них с использованием и популярностью сети. Чем полезнее сеть, тем выше спрос на токены.
Стоки, взимающие плату за доступ к сети или ее использование, известны – да, вы угадали, – как стоки доступа или оплаты. О них можно рассуждать как о цифровых эквивалентах платы за проезд по автомагистралям города, которую взимают ровно в том объеме, который необходим для поддержания транспортной сети в рабочем состоянии. Подобный подход применяется в Ethereum и некоторых сетях DeFi. Ethereum работает на максимуме пропускной способности и может в любой момент исполнять ограниченное количество кода. Чтобы избежать перегрузки, она взимает плату за вычислительное время. (Напомним: Ethereum ведет себя как общедоступный компьютер, что-то вроде мэйнфрейма многолетней давности с разделением времени.)
Расчетная единица на платформе Ethereum называется газом. Цена газа – небольшой номинал нативного токена Ethereum. Она варьирует в зависимости от спроса и предложения. Ethereum взимает некоторую часть газа для покупки и «сжигания» (читай: уничтожения) токенов. Эта деятельность по сбору и сжиганию ведет к уменьшению количества токенов и в теории повышает цену эфира (при условии постоянного спроса). Точно так же сети DeFi, такие как Aave, Compound и Curve, взимают плату и хранят эти доходы в своих сетевых казначействах, которые позже могут быть перераспределены с применением кранов. Все это происходит автоматически, на основе неизменяемых кодов, встроенных в каждую блокчейн-сеть.
Еще один распространенный сток для блокчейнов базового уровня – сток «безопасности», который вознаграждает владельцев токенов за «стейкинг», или заморозку их в валидаторах.
Как обсуждалось в главе 4, валидаторы – компьютеры, которые обеспечивают безопасность сети, верифицируя правомерность предлагаемых транзакций. Стейкинг – процесс, с помощью которого пользователи замораживают токены на эскроу-счетах, управляемых программным кодом. Если валидатор честен, он получает в награду больше токенов. В некоторых сетевых дизайнах также предусмотрены штрафы для нечестных валидаторов. Стейкинг – это, метафорически выражаясь, обоюдоострый меч: он создает как сток, который замораживает токены (а иногда и конфискует их), так и приток, с помощью которого честных валидаторов вознаграждают токенами.
У стоков безопасности есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что они способствуют безопасности сети. Чем больше денег в стейкинге, тем более защищены сеть и ее приложения. По мере роста популярности приложений в сети все больше людей платит за их использование, доходы сети растут. Это оказывает повышающее давление на цену токена, что, в свою очередь, увеличивает вознаграждение за стейкинг. А это, соответственно, стимулирует увеличение стейкинга и тем самым далее улучшает безопасность сети.
Однако стоки данного типа – зачастую удовольствие не из дешевых. Поскольку к ним изначально «прилагаются» встроенные притоки для вознаграждения за стейкинг, они могут противодействовать давлению спроса, увеличивая предложение токенов, что способно снизить цены. Вот почему некоторые блокчейн-сети, в том числе Ethereum, комбинируют стоки доступа со стоками безопасности, а их сообщества аккуратно настраивают приток и отток токенов для обеспечения баланса. Если чего-то из этих двух излишне много, это может вывести систему из строя.
И наконец, последний распространенный тип стока, который мы здесь рассмотрим, – стоки «управления». Как мы уже говорили, некоторые токены наделяют пользователей правом голосовать за изменения в сети. Предполагается, что люди будут покупать их ради большего влияния. Возможность голосовать побуждает приобретать и хранить токены, выводя их из обращения, тем самым генерируя спрос на них и, как следствие, на их вывод. Но стоки этого типа могут страдать от так называемых «проблем безбилетника». Это случается, когда держатели токенов не голосуют. Они могут пропустить процедуру, к примеру, решив, что результаты не имеют особого значения или не зависят от их участия. В общем, токены управления помогают обеспечить демократию в сетях, но сами по себе вряд ли способны поддерживать спрос на токены.
Правильно спроектированные стоки четко коррелируют с использованием сети. По мере роста ее использования из обращения выводится больше токенов, что приводит к повышающему давлению на их цену. Это увеличивает ценность вознаграждений в виде токенов за обеспечение безопасности, разработку ПО и прочие конструктивные виды деятельности. В общем, грамотно спроектированные стоки создают благоприятный цикл.
А вот плохо спроектированные притоки и стоки зачастую способствуют формированию спекулятивной среды, которая разрушает дух сообщества. Некоторые сообщества блокчейнов сосредоточены почти исключительно на ценах токенов. Если в сети уделяется чрезмерное внимание ценам – это плохой знак. Это отличительная характеристика культуры казино. Продуманные токен-стимулы привлекают внимание сообществ к конструктивным темам: например, новым приложениям и усовершенствованию технологий. Таким образом, качество дискуссий блокчейн-проекта часто весьма точно отражает здоровье его сообщества.
Самый распространенный аргумент против блокчейн-сетей в том, что токены исключительно спекулятивны и не имеют внутренней ценности. Газетные обозреватели окрестили их мошенничеством. Уоррен Баффет вообще обозвал «крысиным ядом»[242]. А Майкл Бьюрри, противоречивый трейдер и герой фильма «Игра на понижение»[243], назвал «волшебными бобами»[244], подразумевая, что сети, зависящие от токенов, не могут быть полезными, это чисто спекулятивный мираж.
Конечно, отбор всего самого скверного в использовании новой технологии для того, чтобы на взлете опорочить новую многообещающую отрасль, всегда ведет к броским газетным заголовкам в СМИ. Но это, согласитесь, не самая честная форма критики. Железная дорога не была никчемной только потому, что многие нежизнеспособные компании старательно надували на раннем этапе «пузырь» фондового рынка. И на момент дебюта автомобилей их считали непрактичными, неэффективными и угрожающими жизни человека монстрами. Для раннего интернета действительно был характерен глупый, оскорбительный и даже опасный контент, и многие люди, очевидно, считавшие, что они всё знают лучше других, относились к этой отрасли как к чему-то крайне несерьезному, а то и весьма сомнительному с точки зрения морали.
Чтобы понять новую технологию, нужно хорошенько потрудиться. Критикам, которые сосредоточиваются исключительно на негативе, игнорируя все позитивное, не дано рассмотреть и предсказать долгосрочный потенциал подрывных инноваций. Плохо разработанных токенов, созданных исключительно со спекулятивными целями (как, например, большинство мемкойнов), действительно немало, но это, конечно, не относится ко всем токенам. Критики начисто упускают из виду тот факт, что ПО – чрезвычайно пластичная среда, и в софте можно реализовать практически любую экономическую модель. Чтобы дать токенам действительно честную оценку, необходимо вникнуть в детали их структуры, а не обобщать ситуацию, кивая на пару-другую очевидных «плохишей».
Существует множество хорошо разработанных токенов с надежными источниками спроса и предложения. Например, Ethereum. Вспомните, как эта система взимает плату за транзакции или использование сети и как она использует эти средства для покупки и «сжигания» токенов, тем самым выводя их из обращения. Сокращение предложения позволяет повысить стоимость токенов в обращении, от чего их держатели только выиграют. И все это происходит автоматически, как часть прозрачно закодированных правил системы. Ни одна компания не принимает подковерных решений об этом. Такой вариант действительно имеет смысл.
Ethereum генерирует токенный эквивалент денежного потока. Чем больше приложений написано для нее, и чем больше они используются, тем выше спрос на вычислительное время и нативный токен этой сети (эфир). Предложение варьируется, но, как правило, после учета действия всех кранов и стоков оно остается относительно неизменным (в прошлом оно медленно росло, в последнее время постепенно снижается). Это означает, что цена эфира примерно коррелирует с популярностью приложений, созданных на базе этой сети. Внимательно анализируя денежные потоки и скорость «сжигания» токенов в блокчейн-сетях, мы можем оценивать их токены, в том числе сети Ethereum, с применением традиционных финансовых параметров, таких, например, как соотношение цены и прибыли.
Пример Ethereum наглядно демонстрирует, каким может быть хороший дизайн токенов, но это вовсе не единственная грамотно разработанная блокчейн-сеть. Можно назвать также DeFi, использующие схожие модели. Токены, собранные этой сетью в качестве платы, идут на финансирование сетевой деятельности, такой как покупка и «сжигание» токенов или распределение денег между их держателями. Понимая, как работают краны и стоки системы, вы можете оценить ее токены. Стоки доступа и платы генерируют прибыль сети за вычетом затрат. Цена токенов, умноженная на предложение (с применением некоторой скидки для будущих эмиссий), дает нам рыночную капитализацию сети. Все это стандартные финансовые параметры.
А теперь сравним это со сферой недвижимости. Блокчейн-сети, взимающие плату за доступ, имеют характеристики, аналогичные владению недвижимым имуществом. Например, в сфере недвижимости широко используется такой показатель, как «коэффициент цена/рента (арендная плата)». Вы можете рассчитать его, поделив цену дома на годовую стоимость его аренды. Полученная цифра подскажет вам решение, что лучше: купить этот дом или снять его, иными словами, жить в собственном жилье или арендовать его. То, что вы всегда можете сдать недвижимость в аренду и генерировать денежный поток, обеспечивает вас надежной моделью для оценки активов. Таким же образом вы можете применить фундаментальный анализ и к блокчейн-сетям для определения справедливой стоимости их токенов.