Регуляторы и политики в целом сходятся в том, что токены, обеспечивающие работу «достаточно децентрализованных» блокчейн-сетей, должны классифицироваться как сырьевые товары, а не ценные бумаги[278]. Сегодня широко распространено мнение, что биткойн уже достиг порога достаточной децентрализации. Никакой группы людей, обладающих специальными знаниями, которые смогут оказать существенное влияние на будущую цену биткойна, не существует. Следовательно, биткойн следует отнести к товарам, подобным золоту, а не к ценным бумагам вроде акций Apple, и громоздкие процессы для транзакций с ним не требуются.
Все проекты, связанные с ПО, начинаются с малого: с одного основателя или группы основателей. Сеть Bitcoin начиналась с Сатоши Накамото, Ethereum – с команды основателей и т. д. На ранних стадиях эти проекты оставались централизованными в силу их малого размера. Однако в какой-то момент первоначальные команды разработчиков и Bitcoin, и Ethereum отошли на второй план, и их движущей силой стало куда более широкое сообщество. Другие, более поздние проекты находятся сегодня на разных стадиях децентрализации, а этот процесс требует времени[279].
Трудность для предпринимателей, создающих блокчейн-сети по действующим ныне правилам, заключается прежде всего в том, что эти правила четки и ясны вначале и в конце, но не посередине[280]. Что вообще значит достаточная децентрализация? Лучший ответ на этот вопрос нам дают постановления и судебные прецеденты доинтернетовской эпохи. Самый известный из них – дело Верховного суда США 1946 года, в результате которого был разработан так называемый тест Хауи (англ. Howey Test) для определения того, является ли актив «инвестиционным контрактом» (это другой термин для обозначения ценных бумаг)[281]. Тест Хауи включает в себя три критерия. Применительно к цифровым активам он проверяет, включает ли предложение или продажа цифровых активов 1) инвестирование средств 2) в совместное предприятие 3) с обоснованными ожиданиями прибыли, полученной усилиями других лиц. Предложение или продажа цифрового актива считается транзакцией с ценными бумагами, только если соблюдены все три условия.
На момент написания этих строк Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC – Securities and Exchange Commission), главный регулятор рынков ценных бумаг страны, в последний раз давала значимые рекомендации по этому вопросу аж в 2019 году[282]. В них говорилось, что достаточно децентрализованные блокчейн-сети не соответствуют третьему критерию по тесту Хоуи касательно «усилий других лиц», и, следовательно, законы о ценных бумагах на их токены не распространяются. С тех пор SEC ввела ряд принудительных мер, утверждая, что определенные транзакции с токенами подпадают под действие законов о ценных бумагах, не предоставив, однако, дополнительных разъяснений по поводу критериев, на основании которых сделан данный вывод[283].
Применение правовых прецедентов доинтернетовской эпохи к современным цифровым сетям оставляет огромные «серые» зоны, что дает существенные преимущества злоумышленникам и иностранным компаниям, которые не соблюдают правил и законов США. Злоумышленники достигают децентрализации обходными путями. Они быстро запускают токены, что позволяет им стремительно расти. А добросовестные игроки рынка тратят много времени и средств на юристов, чтобы определить, насколько применим критерий «достаточной децентрализации» к их проектам, создавая конкурентное преимущество для тех, кто этого сделать не удосужился. Ситуация сегодня настолько сложна и запутанна, что сами регулирующие органы не могут договориться, где провести разграничительную линию. Например, SEC предположила, что токен Ethereum – ценная бумага[284], а Комиссия по торговле товарными фьючерсами, главный регулятор сырьевых товаров в США, утверждает, что это товар[285].
В идеале политики и регулирующие органы должны уточнить критерии, отличающие ценные бумаги от сырьевых товаров, и определить, как именно новые проекты должны становиться достаточно децентрализованными, чтобы их регулировали как товары[286]. Сегодня Bitcoin считается золотым стандартом децентрализации, но и эта сеть, как любая инновационная технология, начиналась как централизованная. Если бы в 2009 году в стране действовало регулирование без пути к децентрализации, ее вообще бы не создали. Без такого пути более старые технологии, которые развивались до принятия действующих законов и правил, были бы разрешены, но новые блокировались бы. По сути, это ставило бы вне закона все будущие инновации.
Есть правила и нормы, которые применяются к любым торгуемым активам, будь то ценные бумаги или сырьевые товары. Например, в обеих категориях считается незаконным монополизировать рынок или манипулировать ценами. А законы о защите прав потребителей запрещают ложную рекламу и прочие вводящие в заблуждение действия. С тем, что эти правила должны применяться к цифровым активам точно так же, как к традиционным, согласны все. Споры ведутся по более узкому вопросу: в каких случаях цифровые активы должны регулироваться дополнительными правилами, которые традиционно применяются конкретно к активам, классифицируемым как ценные бумаги?
Некоторые политики предлагают правила, которые, будь они приняты, фактически запретили бы токены и, следовательно, использование блокчейнов в любых практических целях[287]. Если бы токены и правда предназначались исключительно для спекуляций, такие ограничения были бы, возможно, оправданны. Но, как я уже говорил выше, спекуляции – лишь побочный эффект истинного предназначения токенов, заключающегося в том, чтобы быть важнейшими инструментами, обеспечивающими работу сетей, которыми владеет сообщество.
Поскольку токенами, как и любой вещью, которой вы владеете, можно торговать, многие видят в них чисто финансовые активы. Но правильно разработанные токены имеют специфическое применение, например в качестве нативных токенов, которые стимулируют развитие сетей и питают виртуальную экономику. Токены – не какая-то несущественная деталь блокчейн-сетей, не досадное недоразумение, которое можно изъять и выбросить[288]. Это необходимое и крайне важное свойство таких сетей. Совместная собственность не работает, если сообщества не могут стать собственниками.
Иногда люди спрашивают: нельзя ли воспользоваться плюсами блокчейнов и устранить при этом любой намек на казино, сделав торговлю токенами невозможной с помощью юридических или технических средств? Но ведь, устранив возможность покупать или продавать что-либо, вы убираете из уравнения само право собственности. Даже нематериальные активы, такие как авторские права и интеллектуальная собственность, покупаются и продаются (с согласия их владельцев). Нет торговли – нет собственности; одно без другого невозможно.
Отказ от торговли токенами помешает также продуктивному использованию блокчейнов. Им нужны стимулы в виде токенов, чтобы мотивировать валидаторов управлять сетевыми узлами, для эксплуатации которых нужны деньги. Корпоративные сети финансируют свою деятельность и развитие за счет сбора средств, опционов на акции и доходов, а блокчейн-сети делают это с помощью токенов. Если рынков или цен, ассоциируемых с токенами, не существует, пользователи не могут купить токены, необходимые для доступа в сеть. Они также не могут конвертировать токены в доллары или другие валюты, что затрудняет использование токенов в качестве стимулов для участников сети, если оно вообще остается возможным (мы обсуждали это в предыдущих главах). Нам пока не известны способы проектирования блокчейн-сетей, не требующих разрешения, без токенов и торговли ими, и, если кто-то говорит вам обратное, советую отнестись к его словам максимально скептически.
В связи с вышесказанным встает интересный вопрос: а нет ли гибридных подходов, которые позволят «приручить» аспект казино и при этом развить аспект компьютера? Некоторые предлагают запретить перепродажу токенов после дебюта новой блокчейн-сети либо на какой-то фиксированный период, либо до тех пор, пока не будут достигнуты определенные вехи. Токены по-прежнему могут использоваться в качестве вознаграждения, как стимул для развития и расширения сети, но их держателям, возможно, придется несколько лет подождать снятия торговых ограничений – или до тех пор, пока сеть не достигнет определенных пороговых значений.
Временные горизонты могут быть весьма эффективным способом согласования стимулов людей с более широкими общественными интересами. Вспомните, например, об описанном ранее цикле хайпа (ажиотажа), который проходят технологии в своем развитии: ранняя фаза ажиотажа сменяется фазой краха, за которой следует «плато производительности». Долгосрочные ограничения побуждают держателей токенов противостоять ажиотажу и его последствиям и реализовывать в итоге максимальную ценность сети, способствуя ее продуктивному росту.
Некоторые блокчейн-сети сами накладывают на себя подобные ограничения, и в США, как и в других странах, выдвигаются законодательные инициативы, чтобы сделать временные ограничения токенов обязательными. Это позволит сетям блокчейнов использовать токен-стимулирование как инструмент для конкуренции с корпоративными сетями и будет поощрять держателей токенов фокусироваться на создании долгосрочной ценности, а не на кратковременном ажиотаже. А еще эти вехи можно привязать к целям регулирования, таким как «достаточная децентрализация», что позволит удовлетворить критерии для ценных бумаг и других режимов регулирования.