х изображений, такие как Midjourney, загружают сотни миллионов образов с подписями в крупные нейронные сети для их последующего обучения. Нейронные сети учатся использовать подписи в качестве входных данных и генерировать новые подходящие изображения. Результаты часто трудно отличить от оригинала, созданного человеческими руками. И эти системы, хоть они и учатся на данных, собранных со всего интернета, как правило, никак не компенсируют этого своим источникам, не указывают на то, что используют их, и никого за это не благодарят. ИИ-компании заявляют, что эти системы просто учатся на изображениях как на входных данных, а использование этих выходных данных ничьих авторских прав не нарушает. По их мнению, ИИ похож на человека-художника, которого картины других авторов вдохновляют на создание своего оригинального произведения искусства[351].
При действующих ныне законах об авторском праве это вполне надежная позиция (вероятно, будут судебные разбирательства, и, вполне возможно, законодатели все утрясут). Однако в долгосрочной перспективе нам все равно потребуется специальное экономическое соглашение между ИИ-системами и поставщиками контента. ИИ всегда будет нуждаться в новых данных. Только так он может идти в ногу со временем. Мир развивается: меняются вкусы, появляются новые жанры, изобретаются другие продукты. А значит, будут появляться новые объекты, которые нужно описать и представить миру. И люди, создающие контент, который питает ИИ-системы, должны получать за свой труд справедливую компенсацию.
И тут у нас несколько возможных вариантов будущего. Во-первых, расширение подхода, который ИИ-системы применяют сегодня: «Мы возьмем вашу работу, воспользуемся ею и покажем результаты другим людям без каких-либо ссылок на авторство или обратного трафика». Это, конечно, будет стимулировать авторов удалять свои работы из интернета или защищать их системами платного доступа, чтобы ИИ не мог на них обучаться. Мы уже сегодня видим, как многие сервисы ограничивают свой API-доступ и вводят блокировки[352].
Возможно, ИИ-системы могут заполнить эти пробелы, финансируя собственный контент. Это уже делается сегодня с применением так называемых контент-ферм[353] – зданий, заполненных людьми, которым поручено создавать специальный контент в дополнение к данным, используемым для обучения ИИ[354]. Данный подход, скорее всего, сработает для ИИ-систем, но миру в целом ничего хорошего он не сулит. Выходит, что машины определяют дальнейшее направление прогресса, а люди просто пашут, как винтики и шестеренки огромного вспомогательного механизма.
Гораздо лучше было бы заключить между ИИ-системами и создателями новое соглашение, которое будет поощрять глубокое, истинное творчество, а не жалкое контент-фермерство. И лучше всего заключить это соглашение путем разработки новых сетей, которые станут посредниками в экономических взаимоотношениях между ИИ-системами и создателями контента.
Но зачем нам нужны новые сети? Разве не может новое соглашение органично развиться через решения отдельных создателей включить плоды своего труда в данные для обучения ИИ или отказаться от этого?
Дело в том, что мы это уже проходили в 1990-х и усвоили урок на собственном горьком опыте – на примере поиска. Группы веб-стандартов предоставили сайтам возможность исключать себя из поисковых систем с помощью тега noindex, части стандарта robots.txt. Контент-провайдеры очень скоро поняли, что, когда они исключают свой контент из поиска, а другие – нет, они теряют трафик, не получая ничего взамен. По отдельности сайты не имели никакой власти и могли приобрести ее, только если бы организовались и вели переговоры как группа. Но они этого так и не сделали.
Отказав ИИ в использовании контента, мы получим такой же результат. Другие провайдеры быстро заполнят возникшие пробелы, а остальное пространство заполнится контент-фермами. Вообще-то тут проблема даже посерьезнее, чем в вышеописанном случае с поиском, поскольку ограничить поток вдохновляемых чем угодно идей и образов чрезвычайно трудно. Элементы «отказного» контента все равно будут проникать в контент, разрешенный для использования, и ИИ-системам, скорее всего, этого будет вполне достаточно. В общем, если создатели контента будут действовать разрозненно, поодиночке, ИИ так или иначе получит желаемое.
Фундаментом для нового соглашения могли бы стать блокчейн-сети. Помимо прочего, это отличные машины для ведения коллективных переговоров. Они идеально подходят для решения проблем масштабной экономической координации, особенно когда одна сторона сети имеет больше власти, чем другая. В блокчейнах действуют фиксированные правила, они используют низкие комиссии и предлагают эффективные стимулы для создателей и разработчиков. А управление сетью могло бы осуществляться совместно создателями и провайдерами ИИ, и это гарантировало бы, что она никогда не отойдет от заявленной ею миссии.
Создатели могли бы сами определять сроки и условия использования плодов их труда, а выполнение этих требований обеспечивалось бы правилами, закодированными в ПО. Они могли бы наложить авторские ограничения на коммерческое использование их цифровой собственности, в том числе обучение ИИ. Блокчейны могли бы внедрить обязательную систему расчета, которая возвращает часть доходов, генерируемых ИИ-системами, создателям, способствовавшим их обучению. При таких условиях компании, специализирующиеся на искусственном интеллекте, встали бы перед простым бинарным выбором: принимать коллективные требования группы или нет, – вместо того чтобы использовать всю свою власть и рычаги для воздействия на отдельных создателей. Кстати, именно поэтому профсоюзы почти всегда ведут с работодателями коллективные переговоры. Коллектив – великая сила.
А может ли кто-то разработать подобную систему, используя корпоративную сеть? Может, и, вероятно, так оно рано или поздно и будет. Но это неизбежно приведет к традиционным для корпоративных сетей проблемам, включая цикл «привлечение – обогащение». Корпоративный собственник со временем непременно воспользуется своими рычагами влияния для того, чтобы взимать непомерные комиссии и менять правила в своих корыстных интересах.
Я мечтаю увидеть интернет, в котором людей побуждают быть креативными и они могут творчеством зарабатывать на жизнь. Когда пользователи создают что-то и размещают это в открытом для всех интернете, они делают его лучше. ИИ ставит создателей в начало конвейера креативности, а не в конец. Но разве они не должны получать плату за участие в процессе, независимо от того, как их туда включают[355]? Через поисковые системы и социальные сети проходят огромные денежные потоки – более чем достаточные, чтобы отдавать часть денег людям, которые создали контент, во многом определяющий полезность поисковых и социальных инструментов.
Каждый, кто пользуется сегодня интернетом, должен спросить себя: делаю ли я что-то ценное и полезное, а если да, то платят ли мне за это? Чаще всего ответ на второй вопрос будет отрицательным. Группка крупных компаний благодаря модели корпоративной сети сконцентрировали в своих руках огромную переговорную мощь. Они диктуют всем остальным экономические условия. В зрелых, устоявшихся категориях, таких как поиск и социальные сети, где пользователи накрепко заблокированы, исправить этот скособоченный баланс власти будет чрезвычайно сложно. Но у новых категорий – например, у сетей, которые обговаривают вопросы экономических отношений с ИИ, – есть возможность начать с нуля.
И заняться этим надо сейчас, пока структура этого рынка не устоялась. Будут ли контент-фермы поставлять ИИ все, что ему нужно для обучения? Или же машины и создатели будут счастливо сосуществовать друг с другом? Кто кому служит: машины людям или наоборот? Таковы ключевые вопросы в эпоху искусственного интеллекта.
В романе Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?»[356] (1968) «охотник за головами» Рик Декард преследует андроидов. Основной сюжетный элемент книги, вдохновивший позже авторов классики научной фантастики, фильма «Бегущий по лезвию»[357], заключается в попытках Декарда отличить «репликантов», или мошеннический ИИ, от людей.
Если до сих пор жизнь имитировала искусство, то теперь все ровно наоборот. Андроиды виртуально уже среди нас: ИИ позволяет без особого труда создавать «дипфейки» – медийные образы, которые выглядят и звучат максимально реалистично, но на самом деле созданы машинами. Дипфейковое видео может показывать политиков, знаменитостей или даже обычных людей, говорящих то, чего они сроду не говорили, или, скажем, представить аудитории сфабрикованную версию новостных событий в подтверждение какой-нибудь безумной теории заговора. Видеоматериалы, которые часто считаются в интернете истиной, уже сегодня кишат противоречивыми интерпретациями событий. Из-за дипфейков видео уже нельзя доверять.
Одно из предложений по борьбе с дипфейками – попытка сдержать ИИ путем соответствующего регулирования[358]. Некоторые такие предложения предусматривают процедуру государственной сертификации, чтобы услуги ИИ предлагали только одобренные властями организации[359]. Целый ряд лидеров ИИ-индустрии и сферы высоких технологий, включая Илона Маска и Йошуа Бенджио, пионера современного искусственного интеллекта, подписали петицию, призывающую к полугодичной паузе во всех исследованиях ИИ[360]. США и ЕС сегодня в процессе разработки комплексной структуры регулирования в этой сфере