— То есть, её бездомный отец — псих с игровой манией, который проигрывает в пачинко все деньги, питается чем попало, и спит, где придется, а когда сидит на нуле, вспоминает, что у него есть дочь и идёт о ней «заботиться». Причем, очень настойчиво заботиться — например, накормить яблочком, как будто бы они в больнице. Я всё правильно понял?
— Ага! — Эна, довольная как бегемот, вовсю грызла фруктовый лед, организованный любящими старшими братьями, — Но безобидный, вроде как. Только она все равно и слова против ему сказать не может, вот он её иногда и подлавливает.
— Странно, — нахмурился Такао, — Она же тогда с нами убежала, прямо там его оставила, лежащим. Даже не подошла проверить, как он. Что-то тут не сходится.
— Это не наши проблемы, — поставил вердикт я.
— Нет, они-сан, наши, — возразил мне младший, тыча пальцем в сестру, — Они уже спелись.
— Аргумент.
Коварно напасть на Шираиши было проще, чем выдавить апельсин Эне на накрошенный лёд. Добежав до площадки, где обычно проделываем комплекс упражнений для разогрева, мы прижали её к турнику (образно выражаясь), окружив, как стадо голодных волков. Ну или как два волка и один щенок, тут же с удовольствием вцепившийся в талию «добычи». А затем и выложили свои подозрения.
— Шираиши-сан, у нас мало времени, поэтому объясню свою позицию сразу. Ты подружилась с моей сестрой, но тебя преследует психопат. Если ты о нем сейчас не расскажешь правду, то я буду вынужден найти его и допросить. Просто запрещать вам общаться я не собираюсь, он, скорее всего, уже видел тебя в нашей компании. Возьми за это ответственность и начинай рассказывать.
Где-то с минуту девушка тряслась перед нами как мокрый кролик на ветру, а потом собравшись с духом, открыла рот.
— Он действительно мой…
— А ну прочь от моей девочки!! — хриплый ломкий выкрик заставил меня резко обернуться, слишком уж близко он раздался. Следом пришлось отбивать удар ножа, причем, вместе с его владельцем. Аномально легкий сумасшедший отлетел на метр от моего несильного удара по руке, но… на этот раз он был готов к чему-то подобному. Погасив остаточную инерцию с помощью умело и вовремя выброшенной в сторону ноги, бомж-псих мягко отпрыгнул назад, пригибаясь к земле в странной стойке с отведенным в сторону ножом.
— Все назад, — приказал я, становясь между ним и детьми, — Он опасен.
Шутки кончились, не начавшись. Пожилой бомж-психопат пусть и был вооружен только небольшим ножиком, но то, как он двигался, меня вынудило насторожиться. Очень легко, очень свободно, невероятно…
…быстро он метнулся вперед крича, чтобы мы оставили его дочку в покое.
Я встретил его пинком, заранее готовый к тому, что он успеет пырнуть меня ножом. Псих увернулся, припав к асфальту и наградив меня удивительно увесистым ударом по опорной ноге, а затем, отлетев от силы собственного удара, подскочил в воздух как мячик, где его и должен был встретить мой кулак, но… не вышло. За долю секунды до удара на спину мне обрушилось увесистое девичье тело, вовсю орущее, чтобы я «не трогал папу».
— Доченька! — расплылся в безумной улыбке заново подскочивший с земли психопат, роняя нож, а потом, спустя секунду, и сознание.
Теперь, вместо того чтобы сражаться со старым, изнемогшим и рахитичным психопатом, мне пришлось возиться с куда более молодой и энергичной версией, совершенно потерявшей контроль над собой. Мана кричала, дергалась, кидалась то на меня, то к вырубившемуся отцу, не обращая внимания ни на вцепившуюся в неё Эну, ни на Такао, уже готовящегося ловить блудную дочь, если та метнется к психу.
— Эна, у меня уже готово кончиться терпение, — строго предупредил я младшую, пока мы оба, совершенно не выбирая куда приложить руки, удерживали на одной позиции мою взбесившуюся одноклассницу, — Хватит дурачиться. Доставай телефон и вызывай полицию. Нападение с ножом на школьников.
— Не надо!! — Мана вцепилась в меня как клещ, в её глазах как-то поместилось целое море слез, — Не надо! Я всё сделаю, только не отправляйте его в тюрьму! Умоляю! Я все буду делать! Только не в тюрьму!! Ему просто надо поесть! Ему надо поесть!! Он придёт в себя!
Догадка промелькнула в голове как молния.
— Он что, «надевший черное»? — быстро спросил я, отцепляя от себя девушку, — Да или нет⁈
— Да! Да! — Шираиши скуксилась, осела на асфальт и разрыдалась.
Вот откуда аномальная худоба. Отцом умницы и отличницы Шираиши был человек, который когда-то был бойцом. Все «сломавшиеся» усыхают, их организм деградирует, многие от подобного умирают, а те, кто выжил, влачат жалкое существование. Если мы вызовем полицию, то этого человека по настолько серьезному обвинению… ликвидируют.
Малоприемлемо.
— Так, валим отсюда, — принял решение я, связывая дурнопахнущего предка отличницы его же курткой, — Такао, Эна — берете Шираиши, я несу деда. Возвращаемся домой, там разбираемся.
— Аники, ты уверен? — насупился Такао.
— Так надо, — я ему подмигнул.
Кто-то мог услышать поднятую нами возню, крики и мольбы Маны. В доме тихо, неплохая звуконепроницаемость, можно спрятать как человека, так и его труп. Кроме того, нам пора в школу, нужно еще успеть туда спровадить хотя бы младших, чтобы они успели к началу занятий.
Тащить психа оказалось очень легко. Мужчина весил не более сорока килограммов, так что за всю дорогу я лишь пару раз поменял руки. Сунув его связанного в ванну, я пронаблюдал, как брат с сестрой заталкивают Ману на кухню, а затем принялся их выгонять в школу. Дети сопротивлялись до тех пор, пока не дал обещание рассказать всё.
— Так, теперь разберемся с вами, — закрыв двери, я вернулся на кухню, обнаружив гостью, съежившуюся на стуле, — Как его кормить?
— Просто еду… в рот, — пробормотала находящаяся на отходняках девушка, — Только пальцы… осторожнее.
— Понял.
Раздев догола беспамятного пленника, великолепно уместевшегося в металлической ванне, я связал ему руки и ноги нормальной веревкой из гаража, а затем, вооружившись западной металлической ложкой, принялся запихивать в него остатки блюд из холодильника. Дело пошло удивительно бодро, тощий как скелет старик начал жрать, не приходя в сознание. Потом он, конечно, пришёл, вылупившись на меня совершенно безумным взглядом, но получил в рот носок, в который я запихал других носков.
— Необходимо сделать перерыв, — оповестил я извивающегося в ванне человека, — Иначе у тебя может случиться заворот кишок. Лежи и думай над своим поведением.
Уходя, я включил воду из душа. Там, кроме пищи, требовалось уделить внимание и гигиене.
Вернувшись на кухню, я сел перед невольной гостьей и холодно спросив, помнит ли она свои обещания, дождался торопливого кивка. После чего встал заваривать чай, потребовав, чтобы Мана приступила к рассказу, что вообще происходит и кто виноват.
И вот тогда эту молчунью и прорвало.
История оказалась короткой, нелепой и насквозь бытового плана, за исключением пары нюансов. Опытный «надевший черное» подцепил высокую молчаливую красавицу, пришедшую на один из публичных матчей. Далее последовала ночь любви, после которой пара должна была, как это чаще всего и бывает, расстаться к взаимному удовлетворению, но случилось так, что Суичиро Огаваза, отмокающий сейчас в моей ванне, наглухо влюбился в Шираиши Айку, эту самую высокую и молчаливую.
Которая отнеслась к его чувствам без всякого восторга. Мать Маны, как та, стесняясь и запинаясь, объяснила, женщина серьезная и немногословная, была такой всю жизнь. Пускать в неё бойца «перекати-поле» эта амбициозная девушка не собиралась, несмотря на то что Суичиро потратил много сил, убеждая её в обратном. Проще говоря, он тратил эти силы, пока не выяснилось, что Айка беременна. Здесь, по некоторым намекам в интонации рассказчицы, я понял, что тогда крыша бедолаги Огавазы дала первый крен.
Айка же хотела сделать аборт, но её переубедили люди из Комитета, предложив перспективную работу, на что она согласилась, и о чем не жалела, даже учитывая то, что ей пришлось рожать и воспитывать дочь. А вот Суичиро, узнав о ребенке, почти взбесился, желая добиться девушки. Его даже увезли люди Комитета, настойчиво порекомендовав не лезть к Айке. Иначе бы это плохо кончилось для него.
Огаваза решил пойти другим путем. Он нашёл способ связаться с будущей матерью и предложил хотя бы помочь ей финансово сейчас, в обмен на разрешение видеться в будущем с ребенком, на что расчетливая и хладнокровная Айка легко дала разрешение. Эта договоренность и стала началом падения бойца в бездну безумия.
Он не знал, как можно заработать денег больше, чем на еду и на проезд до нового города. Вся жизнь Суичиро прошла в странствиях и поединках. Он быстро опустился на самое дно поединков, где решился участвовать в договорных матчах за кругленькую сумму. Договорных.
Это его разум и тело ему не простили, а поведение его несчастливой любви, холодно подтвердившей по телефону, что Айка совершенно не возражает против того, что они с Маной могут видеться в любое время, лишь бы не у неё, Айки, дома, окончательно добило рассудок стремительно теряющего здоровье мужчины. И теперь мы имеем, что имеем. Сумасшедшего бомжа-игромана, не всегда осознающего реальность вокруг него, как и то, что он временами пугает дочь до мокрых подмышек.
— Я очень люблю папу… — почти проскулила обнимающая себя за плечи девушка, — Но ему всё хуже и хуже…
— У меня создалось впечатление, что твоя мать бездушная и расчетливая сука, — ровно и задумчиво проговорил я, не обращая внимания на вскинувшуюся девушку, — Это по её вине ты такая зажатая и молчаливая, да?
— Она… много работала дома. Она постоянно работает дома… — выдохнула Шираиши, крепко сжав кулачки. Её пальцы тряслись.
— Понятно, — откликнулся я, доставая телефон, — Теперь молчи.
— Не надо полиции! — тут же дёрнулась она.
— Я сказал — молчи, — ожег я её взглядом. Девушка тут же скукожилась на стуле, и я понял, что именно так с ней и разговаривают дома.