Нахмурив брови, Мастерс ответил:
– Ничего, сэр. Но мне кажется, не стоит столь нелестно отзываться о мистере Пеннике в этом обществе.
– В этом обществе?
– Я хотел сказать, в присутствии мисс Кин.
– Послушайте, какое отношение ко всему этому имеет Хилари?
Мастерс изобразил крайнее удивление.
– Но ведь мисс Кин и мистер Пенник – хорошие друзья. Правда, мисс? Не случайно же вы пошли с ним ужинать в модный ресторан на следующий день после смерти миссис Констебль…
Хилари молчала.
Она сидела вплотную к Сандерсу, но даже не повернула к нему головы. Он только видел ее волосы, достаточно длинные и уложенные волной под ушами, и точеную шейку над воротом простого темно-синего платья, но чувствовал, как тяжело она дышит.
Неловкую паузу нарушил официант, который начал расставлять на столе чашки с кофе.
Тогда Хилари подняла голову и обратилась к Г. М.:
– Почему вы так меня не любите, сэр Генри?
– Я? Не люблю вас?
– Да. Разве не так? Это все потому, что вы дружите с сэром Деннисом Блайстоном?
– Моя дорогая девочка, я не знаю, о чем вы говорите. Какое к этому имеет отношение Денни Блайстон?
– Не обращайте внимания, – ответила Хилари, вертя в руке спичечный коробок. – Я видела вас в «Коринфянине» прошлым вечером. Вы смотрели на нас во все глаза. Но делали вид, будто не замечаете, хотя один раз даже проковыляли мимо нашего столика, чтобы получше нас разглядеть. Вероятно, это вы рассказали обо всем старшему инспектору?
Г. М. ответил не сразу. Выглядел он на удивление взволнованным. Он долго и тщательно выбирал сигару из ящика для сигар, который официант по очереди предлагал всем присутствующим, и что-то бормотал себе под нос.
– Так… вы там были?
– Да. О боже, да. Я там была.
– Вы пришли по доброй воле?
– По доброй воле.
– «Коринфянин» – место публичное. В любую минуту туда могла ворваться толпа репортеров с фотоаппаратами…
– Так и случилось. Когда мы собрались уходить.
– И вам это понравилось?
– Нет, совсем не понравилось, – ответила Хилари и положила на стол коробок. – Вы обладаете большой властью над людьми, – продолжала она тихим голосом. – Я хочу сказать, вы можете заставить других думать и чувствовать то же, что думаете и чувствуете вы. Пожалуйста, не делайте скоропалительных выводов. Не пытайтесь прийти к какому-то заключению, не узнав причин того или иного события.
– Я ничего подобного не делаю, – так же тихо возразил Г. М. – Честное слово, лучше бы вы поверили, что рассматривал я вовсе не вас. И мимо вашего столика прошел, чтобы хорошенько разглядеть руки Пенника.
– Руки Пенника? – нахмурилась она.
– Его руки, – подтвердил Г. М. – Я даже не исключаю возможности, что вами двигали куда более благородные намерения, чем могло показаться на первый взгляд.
Хилари откинулась на спинку стула и вздохнула. Сандерс рассмеялся, чтобы немного снять нервное напряжение.
– Может, кто-нибудь расскажет мне, что все это значит? – спросил он. – Мы ведь собрались не для того, чтобы обсуждать вечерние посиделки? И почему мисс Кин не может поужинать с тем, с кем ей хочется?
– Действительно? Почему нет? – холодно спросила Хилари. – Но старшему инспектору почему-то захотелось об этом поговорить…
– Послушайте, мисс…
– В конце концов, – поддержал Хилари Сандерс, – сегодня вечером она обедает со мной, раз уж мы завели об этом речь. Правда?
– Конечно, Джон. Только…
– Так ты пойдешь со мной?
– Да, да, конечно. Но здесь неподходящее место обсуждать все эти темы. Мне нужно возвращаться на работу. Прошу меня извинить.
Хилари допила кофе, встала и накинула на плечи плащ. В первый раз за все это время она повернулась к доктору. Ее движения были энергичны, манеры спокойны, она держалась с большим самообладанием.
– Ну хорошо, – весело сказал Сандерс. – Я зайду за тобой ровно в семь тридцать. Не задерживайся.
– Джон…
– Ты поедешь на такси. Не идти же тебе до Ричмонд-террас пешком.
– Джон, можно с тобой поговорить минуточку? Остальные нас простят, правда?
– Мисс, – сказал старший инспектор Мастерс, глядя на нее с любопытством, – нас это совершенно не касается. С другой стороны, вы уж извините, но, может, очень даже и касается. Готов биться об заклад, я знаю, что вы собираетесь ему сказать. К тому же меня интересует все, абсолютно все, имеющее отношение к этому чертову Пеннику или людям, которые с ним как-то связаны. Так почему вы не можете сегодня пойти пообедать с кем-нибудь другим?
Мастерс вдруг вскочил.
За большим высоким окном, исчерченным дождевыми каплями, появилась фигура человека, идущего сквозь ливень. Он свернул к ресторану, толкнул вращающуюся дверь и вошел внутрь. Сняв мокрую шляпу и плащ, Герман Пенник снисходительным жестом подозвал официанта и улыбнулся присутствующим.
Глава пятнадцатая
Манговое дерево разрасталось.
Именно это дерево Сандерсу напоминал Пенник. Он буквально видел, как новые побеги появлялись из-под его одежды и покрывались цветами.
Хуже всего было то, что им всем приходилось притворяться, будто они собрались здесь на самый обычный ланч, как и еще несколько человек, которые перекусывали в почти опустевшем теперь ресторане. Дым и чад, висевшие в воздухе и покрывавшие тонкой пленкой зеркала и стены, стали понемногу рассеиваться. Официанты стряхивали со скатертей засохшие крошки. В такой сонной атмосфере невозможно было повысить голос, чтобы не привлечь к себе внимания, поэтому приходилось вести себя спокойно и сдержанно, несмотря ни на что.
Пенник заговорил первым. Разумеется, ни его внешний облик, ни отдельные черты лица ничуть не изменились – это была лишь оптическая иллюзия. Однако появилось новое выражение, как будто у него возник еще один повод для радости, и Сандерс не мог понять, какой именно.
– Сэр Генри Мерривейл? – спросил Пенник, уставившись своими светлыми глазами на Г. М.
– Совершенно верно. Присоединитесь к нам?
– Благодарю вас.
Он отдал плащ и шляпу официанту. В это мгновение на лице официанта особенно ярко отразилось эмоциональное состояние всех, кто собрался за столом. По его взгляду было видно, что он узнал Пенника. Забрав вещи, официант развернулся и быстро ушел.
– Мне нужно идти, – заявила Хилари. – Правда нужно. Джон, можно тебя на пару слов?
– Мисс Кин, прошу вас, сядьте, – попросил Пенник. Он говорил спокойно и вежливо, но Сандерс почувствовал, что Пенник с трудом сдерживал радостную дрожь в своем плотном теле. Удивительно, как ему удавалось производить впечатление куда более нескладного, неуклюжего и недалекого человека, чем он был на самом деле. – Нет, нет, не уходите. Даже если опоздаете на работу, все можно уладить.
– Если бы это и правда было возможно!
– Конечно! Жаль, что не все проблемы можно решить так же легко! – сказал Пенник. – Будь я королем, вы бы носили платья из солнца и луны!
– Это было бы очень мило, – произнесла Хилари, садясь.
– Как поживаете, мистер Мастерс? – поинтересовался Пенник у старшего инспектора, который наблюдал за ним с опаской, словно за котом, который обязательно должен был что-нибудь свалить. – И вы, мистер Чейз?
– Прошу прощения. Мне пора. Извините, – проговорил Чейз.
Он встал и вышел из ресторана, держась очень скованно. Свой плащ он накинул на плечи и даже не потрудился надеть его. Все видели, как, выйдя из ресторана, Чейз остановился и стал оглядываться по сторонам, словно не зная, куда именно ему нужно идти. Он был без шляпы, и дождь тут же намочил его уже начавшую лысеть голову. Затем Чейз столкнулся с кучкой праздношатающихся, которые столпились под козырьком у входа и заглядывали в ресторан.
Без сомнения, назревало нечто очень серьезное…
– Я сожалею, – продолжал Пенник, снова сосредоточивая свое внимание на Г. М., – я искренне сожалею, что не смог встретиться с вами в «Черном лебеде». Мне очень хотелось с вами познакомиться. Но вы же понимаете, что в тот момент вы отвлекли бы меня от чего-то очень важного?
Г. М. закурил сигару.
– Не нужно извиняться, сынок. Кстати, что привело вас сюда?
– Если честно, то я шел за мисс Кин.
– Так это были вы… – сказала Хилари.
– Ехал за вами на такси? Да, моя куколка, к несчастью, это был я. Мне нравится на вас смотреть. Честное слово, мне очень нравится смотреть на вас, если вы понимаете, что я имею в виду. Вы так вдохновляете! Благодаря вам я чувствую, что даже скромный парень вроде меня способен на великие свершения.
Лицо Хилари вспыхнуло, но она не решилась что-либо ему ответить. Пенник развел руками:
– Когда я увидел, что все наши… э-э… протагонисты собрались здесь, я просто не смог не присоединиться. К тому же мне очень хотелось увидеться со старшим инспектором Мастерсом.
Мастерс распрямил спину и замер.
– Я хотел задать ему один вопрос, – объяснил Пенник.
– Если здесь кто-то и может задавать вопросы, – прервал его Мастерс, – то, с вашего позволения, это буду я. А у меня есть к вам вопросы, мистер Пенник. Что вы делаете в Лондоне? И где вы сейчас проживаете? Это на случай, если нам понадобится с вами связаться. В последний раз вы останавливались в отеле «Черный лебедь». А теперь?
Пенник улыбнулся:
– Нет, там я не живу. У меня есть квартира в Блумсбери – очень скромная, но меня вполне устраивает. Я напишу вам адрес. А у вас, мистер Мастерс, я хотел спросить следующее. Вы не станете возражать, если я покину страну?
Кажется, Мастерс легче перенес бы удар в солнечное сплетение, чем такой вопрос.
– Покинете страну? – охнул он. – Да, сэр, возражения будут, и еще какие. Если вы рассчитывали поднять весь этот шум, а потом тихонько улизнуть, то совсем скоро убедитесь, что ничего у вас из этого не выйдет.
Пенник снова улыбнулся. И хотя все это время он не сводил влюбленного взгляда своих маленьких светлых глазок с Хилари, слова инспектора не ускользнули от его внимания.