– И кстати, насчет грехов! – с улыбкой сказала Хилари. – У меня вопрос. Представь, что каждую мысль, которая приходит тебе в голову в течение дня, записывают, а потом зачитывают вслух твоим друзьям.
– Боже сохрани!
– Тебе бы это не понравилось?
– Я бы предпочел, чтобы меня сварили в кипящем масле, – задумчиво ответил Чейз.
– Но ведь ты же не совершал ничего дурного. Я имею в виду серьезные преступления.
– Нет. По крайней мере, моя совесть чиста.
В помещении стало тихо.
– И вот еще, – продолжила Хилари, и в ее голубых глазах заиграли озорные огоньки. – Не будем говорить о твоих преступлениях. Даже не станем принимать во внимание женщин, которых ты покорил или пытался покорить. Тебе не придется признаваться, что, знакомясь с симпатичной девушкой и приглашая ее куда-нибудь, ты думаешь: «Вот и славно, еще немного, и она моя», хотя в тот момент ты совершенно ничего о ней не знаешь. Ведь когда люди говорят о секретах, они обычно имеют в виду состоявшиеся или намечающиеся любовные интрижки…
– Обычно так и есть, – честно сказал Чейз. Но даже в полумраке было видно, что у него кровь прилила к лицу.
– Итак, если мы исключим преступления и все, что связано с сексом, ты…
– Нет, послушай! – перебил ее Чейз. – Это уже слишком. У нас тут чисто теоретический спор, а не игра в правду или действие. И потом, почему мы должны рассматривать мои недостатки и глупые поступки? Ты не хотела бы представить на всеобщий суд свои мысли, пришедшие тебе за день?
– Я очень надеюсь, что этого не случится, – с жаром ответила Хилари.
– Ага! Значит, даже если не брать во внимание преступления и секс, у тебя имеются мысли, которые ты предпочитаешь оставить при себе?
– Да.
– А иногда ты даже думаешь о преступлениях и сексе?
– Разумеется.
– Ну тогда ладно, – немного смягчился Чейз. – Наверное, лучше оставить эту тему, пока мы не переругались.
– Мы не можем это так оставить. В том-то и дело, разве ты не понимаешь? Ты же сам только что увидел, как легко начинаются подобные разговоры. И не потому, что мы все преступники, а потому, что мы люди. Поэтому мы должны убедить Мину отделаться от этого Пенника.
Чейз в нерешительности промолчал, и тогда Хилари обратилась к Сандерсу:
– Из-за него у нас у всех будут неприятности. Я не хочу сказать, что у него злые намерения и он попытается нас разыграть. Нет. Напротив, его намерения самые благие, а в его скромности есть даже какое-то очарование…
– Тогда из-за чего ты так переживаешь? – удивился Чейз, хотя у самого у него вид был весьма встревоженный.
– Потому что в этом и состоит главная проблема. Пенник действительно верит в свой дар, если только он не шарлатан высочайшего класса, что маловероятно. Несмотря на внешнюю кротость, он пойдет на все, лишь бы убедить людей в своей правоте. Тем более что мистер Констебль…
– Сэм.
– Хорошо, Сэм. Так вот, тем более что Сэм постоянно ему возражает. Ты же помнишь, что случилось, когда он решил продемонстрировать свои способности в их городской квартире? Представляешь, на что он может пойти, если действительно захочет посеять смуту в нашей компании? Или в любой другой компании? Что вы на это скажете, доктор Сандерс?
Небо за стеклянным куполом потемнело, журчание фонтана разносилось глухим эхом по оранжерее, а растения превратились в тени. Оранжево-красный прямоугольный экран электрического камина теперь сиял ярче. Сандерс начал понимать, по какой причине его пригласили в Форвейз.
Он взглянул на Чейза:
– Скажи, это была твоя идея позвать нас с Г. М., чтобы мы исследовали деятельность этого типа? Выяснили, настоящий он телепат или мошенник?
Чейз с обидой посмотрел на него:
– Ну зачем ты так? Ничего подобного! И Сэм, и Мина очень хотели пригласить тебя.
– Спасибо. И между прочим, где наши хозяева? Я должен с ними познакомиться. А то ворвался в их дом…
– Ничего страшного. Их здесь нет. Они поехали в Гилфорд проведать слуг, а заодно найти кого-нибудь, кто сможет что-нибудь приготовить на скорую руку и заняться домом. Мину так все это расстроило, тем более у нее новая книга на подходе.
– Что новое?
– Книга. Ну ты же знаешь. – Чейз осекся и стукнул кулаком по лбу. – Боже всемогущий! – воскликнул он. – Ты хочешь сказать, что не знаешь? Я думал, это известно всем.
– Откуда мне знать, если ты мне не рассказывал?
– Мина Констебль, – пояснил Чейз, – на самом деле Мина Шилдс, известная писательница. Только не смейся.
– Какого дьявола я должен смеяться?
– Не знаю, – мрачно пробормотал Чейз, – просто женщина-писатель – это само по себе забавно. Как бы то ни было, Мина – новая Мария Корелли. Я ни в коем случае не хочу сказать, что она пишет напыщенные, легкомысленные или нравоучительные книги. Мина подходит к работе очень серьезно, тщательно собирает материал. И хотя она сочиняет разные романтические истории о реинкарнациях в Древнем Египте или появлении Сатаны в сельской местности, но написано все это со знанием дела. Когда Мина задумала роман о храме во Французском Индокитае, она не ограничилась чтением книг на эту тему, а сама отправилась во французский Индокитай. Это путешествие едва не убило Сэма, да и саму Мину тоже. Оба заболели малярией. Сэм говорит, что с тех пор никак не может согреться. Поэтому у них по всему дому расставлены эти переносные камины, а в доме жарко, как в духовке. Так что не открывай слишком много окон, а то он разозлится.
Хилари оглянулась на фонтан и заговорила с заметным напряжением в голосе:
– Это уж точно.
– Да ладно!
– Миссис Констебль – замечательная женщина, – сказала Хилари. – Мне она очень нравится. А вот мистер Констебль – нет, и я не буду называть его Сэмом. Ни за что!
– Чушь! Все с Сэмом нормально. Он просто типичный завсегдатай британских клубов. И чересчур дотошен.
– Он старше ее лет на пятнадцать, если не больше, – бесстрастно заметила Хилари. – И на мой взгляд, в нем нет ни капли привлекательности. А то, как он вечно ею командует, придирается по мелочам, критикует на глазах у всех… Знаете, я бы лучше спряталась в уголок и выпила там яд, чем позволила какому-нибудь мужчине так со мной обращаться!
– Она его обожает, – развел руками Чейз, – и ничего тут не поделаешь. Как одного из героев своих книг. Он считался видным мужчиной, пока не отошел от дел.
– Чего мы себе позволить не можем, – с горечью заметила Хилари.
– Ох, ну ладно. – Чейз хотел что-то сказать, но затем, кажется, передумал и замолчал. – Наверное, все-таки не стоит обсуждать Констеблей в их же доме. – Он снова сделал паузу. – Сандерс, знаешь, нет смысла отрицать, что малярия немного изменила его, да и Мину тоже. Иногда он бывает несдержан, но все равно умеет расположить к себе. Даже не знаю, хочу я, чтобы этого телепата разоблачили как мошенника или чтобы он в самом деле доказал свое умение читать мысли. Его нашла Мина, и, кажется, она хорошего мнения о нем, хотя иногда у меня закрадываются подозрения, что она просто решила над нами подшутить. Сэму он не нравится, и у меня такое чувство, что назревает серьезная ссора. Поэтому я и хочу спросить, готовы ли ты и знаменитый Г. М. помочь нам в этом деле разобраться?
Глава вторая
К Сандерсу вернулось до некоторой степени утраченное присутствие духа. Ему было очень лестно услышать эти слова в свой адрес, и впервые за неделю на душе потеплело.
– Конечно. Но…
– Что «но»?
– Боюсь, у тебя сложилось превратное мнение на мой счет. Я не детектив. Моя сфера деятельности связана с судебной медициной. Я не знаю, как мои специальные познания и навыки можно применить к этому человеку. В то же время…
– Какой осторожный зануда! – пояснил Хилари Чейз.
– В то же время трудно сказать, к какой ветви науки или лженауки можно было бы его отнести, если он и правда обладает какими-то способностями. Кстати, какими знаниями он владеет? По каким правилам работает? Или делает вид, что работает.
– Кажется, я вас не понимаю, старина.
– Большинство телепатов, с которыми я встречался, были фокусниками из мюзик-холлов. Ну знаешь, у них есть такой прием. Они работают парами. Женщина сидит с завязанными глазами. Мужчина ходит по зрительному залу и задает вопросы вроде: «Что я сейчас держу в руке?» Есть, конечно, типы, которые работают в одиночку, заставляют писать вопросы на клочках бумаги, а потом читают их, не извлекая из запечатанного конверта. Но обычно фальшивка видна невооруженным глазом, и достаточно самых примитивных познаний в области фокусов, чтобы ее разоблачить. И если ваш телепат относится к одному из этих двух типов, я ничем не смогу вам помочь. Он ведь один из них?
– Господи, нет! – воскликнул Чейз, не сводя с Сандерса пристального взгляда.
– Почему ты так резко реагируешь?
Хилари Кин скорчила недовольную гримасу.
– Ларри имел в виду, что у него множество научных заслуг, – объяснила она. – Разные там ученые степени. Я не говорю, что так уж впечатлена, но это придает определенный вес всем его заявлениям. К тому же он совсем не похож на описанные вами типажи.
– В таком случае чем же он занимается? Вы же не хотите сказать, что он просто смотрит в глаза и говорит: «Сейчас вы думаете о кабинке для переодевания на пляже в Саутенде»?
– Боюсь, именно так он и поступает, – ответила Хилари.
Тьма за окнами сгущалась все быстрее, очертания пальм таяли в сумеречном полумраке, а красно-оранжевый прямоугольник камина выделялся ослепительно-ярким пятном. И все равно они не могли не заметить выражения лица Сандерса.
– Ага! – с глубокомысленным видом воскликнул Чейз. – Вижу, на тебя это произвело впечатление. Почему?
– Потому что это просто невероятно. С научной точки зрения – полнейшая белиберда. – Сандерс запнулся и добавил: – Я не буду отрицать, что в прошлом уже проводились достаточно успешные эксперименты, связанные с телепатией. К примеру, в нее верил Уильям Джеймс. А также Гегель, Шеллинг и Шопенгауэр. Но в последнее время интерес к этой теме был утрачен и новых исследований не проводилось. Проблема в том, что научным фактом можно признать лишь то явление, которое происходит регулярно и непроизвольно, чьи основы можно определить и изучить. Что же касается телепатии, то в большинстве случаев доказать ее существование не получается. Если лицо, которое проводит эксперимент, жалуется, что оно не в настроении или что условия неподходящие, то, возможно, его слова совершенно искренни, однако такой подход нельзя назвать научным. И кстати, кто этот человек? Что вам о нем известно?